Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли - Дугин Александр Гельевич - Страница 44

Но, на самом деле, и эссенция и субстанция разделяются лишь условно, автономным бытием они не наделены, они есть только постольку, поскольку причастны — каждый своим способом — к чистому бытию. Такое условное разделение необходимо для проявления, для существования космоса, но чистое бытие этим процессом не затрагивается, оставаясь в самом себе в изначальном и вечном состоянии.

Раздвоение на «пурушу» и «пракрити», на эссенцию и субстанцию — это «майя», наброшенная на онтологическое первоначало; магическая пелена, скрывающая подлинную онтологическую картину тотального тождества и неизменности чистого бытия и создающая тем самым предпосылку для дальнейшего развертывания космоса, умножая пары противоположностей и создавая мириады вещей и существ.

Иногда понятие «майи» трактуют как «иллюзию», что, как подчеркивает Генон, не точно, поскольку «майя» не просто обман зрения или заблуждение, но вполне обоснованное и вытекающее из самого Первоначала (чистого бытия) необходимое требование космогонического процесса.

Картина адвайто-ведантистской метафизики описывает, пожалуй, самую общую модель традиционной метафизики или онтологической парадигмы премодерна. Далее в этой картине подробно излагаются вариации сочетаний между собой эссенции и субстанции, что порождает множественность миров, множественность различных реальностей.

Процедура онтологического анализа в парадигме премодерна сводится к тому, чтобы корректно возвести какую-то конкретную реальность — существо, вещь, явление, мысль и т.д. — к: чистому бытию.

Возможность и действительность

В структуре традиционной метафизики чрезвычайно важную роль играет соотношение между возможностью и действительностью.

Эти соотношения строго описывают онтологические уровни космогонического процесса.

Чистое бытие — это действительность для небытия, но для всего остального, например, для эссенции или субстанции это возможность. Чистая возможность или Всевозможностъ заключена в небытии. С точки зрения традиционной метафизики, возможность не относится временным образом к циклу действительности. Возможность предшествует действительности логически, но не хронологически, и поэтому она сосуществует с действительностью, присутствует в действительности как постоянное измерение, способное в любой момент вернуть эту действительность в лоно возможности. Соответственно, возможность не снимается в тот момент, когда она исторгает из себя действительность, когда она ее проявляет.

Точно так же небытие присутствует внутри бытия как его внутренняя ось. В китайском символе инь-ян видно, что белая рыбка имеет в себе черный глаз, черная рыбка — белый глаз. Это говорит о том, что в чистом виде ни эссенция, ни субстанция не могут существовать. Но, приложив этот символ к более широкой метафизической картине, мы получаем очень важный вывод: небытие соприсутствует бытию, как возможность соприсутствует действительности.

При нисхождении по ступеням проявления, отправляясь от чистого бытия, стоящего в центре онтологии, это соотношение воспроизводится снова и снова. Бытие, которое являлось перводействителъностъю для метафизики, взятой в ее полноте (т.е. включая небытие), в дальнейшем космическом проявлении выступает как возможность, поскольку бытие в чистом виде не присутствует ни в одной из реальностей, существ или вещей — даже в абсолютном духе, чистой эссенции (так как чистая эссенция не абсолютна в онтологии, имея рядом с собой субстанцию, а бытие абсолютно).

Во всём, что проявлено, бытие в чистом виде всегда лишь возможно. Это — возможность предельной интеграции, открывающаяся по мере того, как конкретная вещь или конкретное существо начинает реализовывать свое внутреннее измерение, свою эссенцию. Эта возможность является для всех открытой и называется «высшей идентичностью», «высшим отождествлением». Любая вещь в рамках манифестационистской метафизики может реализовать свою связь с чистым бытием.

Трансцендентная имманентность

В парадигме премодерна заведомо нет разрыва между вещью и ее онтологической причиной или между самой онтологией и предонтологией абсолютной возможности (Всевозможности, небытия). В пылинке, в стакане, в червячке, в человеке и в звере существует данная по природе, по логике устройства мироздания крупица абсолютного измерения. Иными словами, в каждом существе, в каждой частичке мира есть чистое бытие, оно бесконечно мало, оно сокрыто, но оно может быть реализовано. А в самом чистом бытии содержится небытие и, соответственно, оно может разрешиться, и оно уже разрешено в рамках всевозможности.

В такой картине мира бытие выступает как некое световое измерение всех вещей. Это, конечно, не то, с чем мы имеем дело непосредственно, но это и не какая-то абстрактная трансцендентная реальность. Можно сказать, что бытие в Традиции, бытие понятое таким образом— это измерение, представляющее собой трансцендентную имманентность. Бытие в такой картине мира, с одной стороны, трансцендентно, то есть не совпадает ни с одной вещью, заведомо глубже каждой конкретной вещи. И одновременно, чистое бытие не является иным («ganz Andere») по отношению к каждой вещи. Фундаментального разрыва между бытием как таковым, чистым бытием и этой вещью нет. Отсюда возникает возможность трансмиграции и онтологических метаморфоз, постулируемых в парадигме премодерна.

Бог и мир в парадигме премодерна единоприродны. Нет различия между природой Бога и природой любого предмета. Это заложено в формуле высшего тождества в индуизме: «Атман есть Брахман». Субъект и объект совпадают, бытие, данное конкретно, и бытие онтологическое, чистое бытие (и даже само небытие) — все они, в конечном счете, совпадают. И если это совпадение нами не понимается, не осознаётся, не схватывается, то это погрешность взгляда, но не разрыв в природе. Иными словами, можно сказать, что это лишь оптический обман. Идея возникновения чистого бытия из небытия — это тоже оптический обман; возникновение эссенции и субстанции из чистого бытия — такой же обман; возникновение всех последующих миров — чистый обман. На самом деле, существует только единая ось небытия (Асат), Всевозможности, непроявленного Абсолюта, которая включает в себя все противоположности и никогда, как бы она далеко из себя ни выходила, из себя не выступает.

Это довольно сложно понять, так как это высшая форма созерцания, но на этом основаны все полноценные традиционные премодернистические доктрины, обряды и культы манифестационистского толка. Следует обратить особое внимание на то, что возникновение вторичных уровней проявления из высшей реальности — в том числе и появление инстанции чистого бытия — не означает разбавления или истончения абсолютного начала. — Абсолют вечно остается интегрированным, полностью самотождественным, всегда равным самому себе, всегда представляющим собой совокупность всего, и даже гораздо большего, чем всего. Открывая себя через систему проявлений, он не меняет собственной природы.

Онтология досократиков

В истории западной философии можно также найти сектор мысли, соответствующий полноценной модели парадигмы Традиции. Здесь, правда, не всё так иерархизи-ровано и строго, как в индуистской модели, но в целом онтологическая картина похожа. Попытки систематизированного изложения манифестестационизма мы встречаем у досократиков, за исключением атомистов (Левкиппа, Демокрита и др.). Философия досократиков, по крайней мере, в дошедших до нас фрагментах, прекрасно вписывается в манифестационизм.

Однако уже у некоторых досократиков можно уловить тот интеллектуальный философский настрой, в котором отдаленно угадывается гораздо более поздняя трансформация самой парадигмы онтологии премодер-на в сторону парадигмы модерна. Поясним это.