Миссионерские записки. Очерки - Протоиерей (Ткачев) Андрей - Страница 18

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая

Ночью беглец почувствовал укоры совести. «Ты так хорошо говорил им слова правды, – говорил старец сам себе, – Что ж ты себя не учишь? Что ж ты поддался злобе врага? Иди обратно и продолжай труды».

В ту же ночь он вернулся на место прежних подвигов и продолжил молитвенное служение Христу. Так слово, от сердца сказанное другим, спасает и возвращает на правый путь самого говорящего. Каждого священника напрямую касается то, что произошло однажды с этим отшельником.

Величие земное

Христианам Римской империи часто приходилось слышать, что величие Рима было рождено почтением к богам. «Боги сделали Вечный город столицей мира, а вы разрушаете обычаи отцов, подрубаете кони нашего величия. Вы – язва общества», – говорили христианам язычники. Бороться с подобными мнениями – задача тяжелая. Очевидному внешнему могуществу нужно противопоставить единственно возможную альтернативу – глубокий внутренний благодатный опыт. Опыт того, что «Господь воцарися, в лепоту облечеся». Опыт того, что «Христос – единственный истинный Царь», на фоне которого жалок Траян и гнусен Нерон.

Но такой благодатный опыт не может стать достоянием многих в краткое время. Большинство будет строить мировоззрение, опираясь на внешнее величие, на красоту форумов, пышность триумфов, на «хлебе и зрелищах», на мифах и баснях. Люди, пренебрегающие видимой славой, будут казаться смутьянами, разрушителями устоев, врагами рода человеческого. Собственно, так христиан и называли.

Внешнее могущество. Оно, как мираж в пустыне, вырастает перед глазами каждого поколения, соблазняя, отвлекая от цели, сбивая с пути. «Учитель, посмотри какие здания», -– говорили однажды Христу ученики. А Он, вместо восторгов и похвал, ответил: «Аминь говорю вам, не останется здесь камень на камне».

Будет вера, и камни лягут друг на друга, образуя стены святилища. Уменьшится вера – треснут стены и прохудится крыша. Уйдет вера – рухнет храм. Рухнет и задавит собою тех, кто надеялся на твердость камней и осязаемое могущество. Истинное могущество руками не осязается.

Нужно иметь поистине несокрушимую веру, чтобы исповедовать ее перед лицом неудач и поражений. Когда Святая София была завалена трупами и с нее был снят Крест, какую веру нужно было иметь христианам, чтобы не усомниться в Боге! Турки говорили: «Наша вера лучше. Бог дал нам победу». И эти слова были опаснее и острее кривой турецкой сабли. «Бог нас смирил. Мы согрешили. Помилуй нас, Господи! Но Бог не в силе, а в правде. Вы сильнее. Но наша вера – истинная», – отвечали лучшие из оставшихся в живых. Там, где такие слова звучали, проигравшие менялись местами с победителями.

Так и евреи покидали свою землю, уводимые в плен Навуходоносором, неся в груди горечь недоумения. «Неужели Мардук сильнее Господа Саваофа?» Одни колебались в вере. Другие брали на себя вину и, подобно трем отрокам, говорили: «Бог свят и истинен. Мы согрешили, мы и наказываемся» Эти вторые сохранили веру и продолжили Священную историю.

Поражение может превратиться в победу, если вынести из него урок, если потерпеть и покаяться. А величие может стать прелюдией великого краха и неисцельного сокрушения, если, ослепнув от блеска успехов и побед, не замечать за каждым событием жизни Недреманное Око, зорко наблюдающее за каждым шагом человеческим.

За победы и успехи прославим Господа. В поражениях и неудачах увидим горькое лекарство, врачующее гордыню. Но главное – будем помнить о Боге Великом и Всемогущем. Тогда никакое земное величие не обольстит нас своей фальшивой позолотой.

Сила прихода

Разобщенные люди мало на что способны. Напротив, люди сплоченные, организованные могут, если и не горы свернуть, то сделать очень много. В истории всегда хватало людей, стремящихся «организовывать» народные массы в корыстных целях. Одна из церковных задач – ради Христа, а не ради корысти, ради одного только выживания даже, организовывать живые приходы, объединенные молитвой, общим делом и руководством приходского духовенства.

Можно начать с простых вещей. Священник перед службой, сразу после часов обращается к прихожанам: «Братья и сестры, в ближайшие дни будет рожать наша прихожанка N. Прошу вас сегодня на службе помолиться об успешном исходе ее первых родов» Дело не хитрое, но великое. Мы настолько погрязли в эгоизме, что даже на «Общее дело» – Литургию, приходим только с личными просьбами и желаниями. Подобные же просьбы священника о молитве рождают любовь и сопереживание. Жизнь в свою очередь не даст заскучать, подбрасывая новые поводы для молитвенного участия в чужой судьбе. «Муж ушел». «Дети заболели». «Работу нужно искать». Причем совместная молитва людей, часто, если не всегда, будет рождать ответы в виде чуда. Дети выздоровеют. Муж образумится. Работа найдется. Люди почувствуют, что молитва влияет на мир. Это не пустой обряд, но рычаг, о котором мечтал Архимед. Как говорил Паскаль, Бог, Который есть Первопричина бытия, через молитву дает и нам побыть причиной.

Начинать нужно именно с молитвы. И когда она, хоть и с трудом, но потечет, тогда возникнут новые неотложные задачи. Например, вопросы денежные. Сфера вращения денежных знаков, это сфера проверки человека «на вшивость». Тот, кто не знает «таблицы деления», не умеет отдавать, попросту говоря, не может быть христианином в принципе. Это – паразит, равно далекий от всякой морали, в том числе христианской. И дух эпохи именно заключен, как джин в кувшине, в категориях жадности и материальной корысти. Поскольку Церковь состоит не только из спасенных, но и из спасающихся, то есть тех, в ком грех не умер, но действует, все это касается Церкви напрямую. Жадность и зацикленность на материальном внутри Церкви есть Иудин грех. Это даже и не Церковь уже, но темный двойник Ее, и об этом стоит говорить отдельно и обстоятельно. Не сейчас.

Мы все бедные по одиночке. Вместе мы, если и не богаты, то уж точно не бедны. Любой приход, при мудром руководстве пастыря, обладающего авторитетом в глазах паствы, может решать множество житейских вопросов. В складчину можно не только ремонтировать и строить, но и помогать друг другу. Лекарства, квартплата, текущий ремонт, одежда, еда, все это может время от времени приобретаться для нуждающихся силами общины. Никто пусть не считает себя, по нищете, неспособным на милостыню. Неспособный на милостыню обречен быть нищим по жизни до последнего вздоха. Евангельская вдовица с ее двумя лептами – живой упрек всем, не хотящим думать о чужих нуждах.

Златоуст в одном из слов советовал в воскресный день каждому христианину откладывать некую сумму денег, пусть даже самую маленькую. Эти деньги надо считать святыми, и брать из них для себя категорически запрещено в любом случае. Они именно святы, ибо отложены ради Бога для тех, кому хуже, чем тебе. При таком обычае самый бедный человек раз в месяц будет способен на реальную милостыню. И давать он ее будет тому, о ком знает, там нужда реальна. В случае же общественных нужд не нужно будет отрывать что либо от семьи. Деньги уже будут собраны. Все это очевидно до банальности, но в силу незадействованности звучит, как неизреченные глаголы, слышанные Павлом на третьем небе.

Молитва и пришедшие вслед за ней взаимная любовь и сглаживание имущественного неравенства, врачевание житейских ран христианским милосердием, вот что от нас ожидается. Причем эпоха накладывает на жизнь свою особенную печать. Мы привыкли к тому, что раньше кто-то один (Антоний, Серафим, Сергий) достигал реальной святости, и к нему стягивались ученики. Люди тянулись к святым, словно к солнышку – погреться. Возникали обители, возле которых с радостью селились мирские люди. Святость одной души грела тысячи душ, устраивала быт, давала смысл бытию. Нынче многое изменилось.

Если все мы будем ждать или искать реальную, чудотворную святость, чтобы возле ее ног найти покой и смысл жизни, то мы рискуем умереть в состоянии беспокойства и бессмыслицы. Жизнь нашей эпохи придется строить не вокруг столпов святости, а вокруг живых приходов, где центром является Евхаристия, а за ее пределами действует взаимопомощь и братские отношения, возникшие на фундаменте общей веры и молитвы.

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая