Большая четверка (пер. Голубевой) - Кристи Агата - Страница 26

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая

– Что вы имеете в виду? – хрипло спросил я, и меня вновь охватил ужас.

– Уверен, вы не забыли ту леди, что попалась к нам в руки… вашу Цветущую Розу.

Я тупо смотрел на него, внутренне корчась от боли.

– Думаю, капитан Гастингс, вы все же напишете это письмо. Посмотрите, у меня тут бланк телеграммы. Что я на нем напишу – зависит от вас, и мои слова будут означать жизнь или смерть для вашей жены.

Я облился потом, по лбу побежали горячие струи, стекая прямо в глаза. А мой мучитель продолжил, любезно улыбаясь и говоря с абсолютной невозмутимостью:

– Итак, капитан, перо ждет прикосновения вашей руки. Вам только и нужно, что написать несколько слов. Если же нет…

– Если нет?… – эхом повторил я.

– Если нет, та леди, которую вы любите, умрет… и умрет медленно. Мой учитель, Ли Чанг Йен, в свободные часы развлекается тем, что изобретает новые и оригинальные методы пыток…

– Боже! – воскликнул я. – Вы дьявол! Только не это… Вы не можете этого сделать!..

– Может быть, рассказать вам о некоторых его изобретениях?

И, не обращая внимания на мой протест, он заговорил – ровно, спокойно, его речь текла до тех пор, пока я с криком ужаса не зажал уши ладонями.

– Я вижу, этого достаточно. Берите перо и пишите.

– Вы не посмеете…

– Ваши слова глупы, и вы сами это знаете. Берите перо и пишите.

– И если я напишу?…

– Вашу жену освободят. Телеграмма будет отправлена немедленно.

– Откуда мне знать, что вы сдержите слово?

– Я клянусь вам священными могилами моих предков. Более того, подумайте сами – зачем мне желать ее смерти? Она уже сыграла свою роль.

– А… а Пуаро?

– Мы будем держать его в надежном месте, пока не завершим свои операции. А после отпустим.

– В этом вы тоже готовы поклясться могилами ваших предков?

– Я уже дал вам клятву. Этого достаточно.

Сердце мое куда-то упало. Я предавал своего друга… ради чего? На мгновение я заколебался… а потом ужасная альтернатива встала перед моими глазами подобно ночному кошмару. Синдерелла… моя любимая в руках желтых китайских дьяволов, умирающая от мучительной медленной пытки…

Стон сорвался с моих губ. Я схватил перо. Возможно, тщательно подбирая слова, я смогу как-то предостеречь друга и Пуаро сможет избежать ловушки… Это оставалось единственной надеждой…

Но и ее у меня не осталось. Голос китайца возвысился, хотя и звучал по-прежнему вежливо и обходительно:

– Позвольте мне продиктовать вам…

Он помолчал, сверяясь с заметками на листке бумаги, лежавшем рядом, и затем продиктовал мне следующее:

Каждое из слов, которые я писал, все глубже погружало меня в пучину отчаяния. Письмо было составлено чертовски умно. Именно такое я и написал бы сам. Все мои усилия, приложенные к тому, чтобы оставить знак в виде четырех книг, обесценивались – ведь в письме прямо говорилось, что явившийся днем китаец обманом увел меня из дома. Вот теперь и возникла настоящая ловушка, и я прекрасно понимал, как воспримет все это Пуаро. И время было рассчитано безупречно. Когда Пуаро получит мою записку, ему придется сразу же идти с «моим посыльным», выглядящим абсолютно невинно, и я знал, что мой друг так и поступит. Моя решимость и твердое намерение проникнуть в дом заставят его спешить. Он всегда самым нелепым образом недооценивал мои способности. И он сразу проникнется уверенностью, что я нарываюсь на неприятности, не понимая ситуации в целом, – и поторопится взять дело в свои руки.

Но ничего нельзя было изменить. Я написал то, что было приказано. Хозяин подвала забрал у меня листок, прочел письмо, одобрительно кивнул головой и передал листок одному из молчаливых стражей – и страж тут же исчез за одной из шелковых занавесок, которая скрывала за собой дверь.

Сидевший на диване китаец с улыбкой взял бланк телеграммы и что-то начертал на нем. Потом протянул бланк мне.

Я прочитал: «Отправьте белую птицу в полет, скорее».

Я вздохнул с облегчением.

– Вы отправите это сейчас же? – спросил я.

Он снова улыбнулся и покачал головой:

– Когда мсье Эркюль Пуаро окажется в моих руках, не раньше.

– Но вы обещали…

– Если наш план почему-то не сработает, мне может понадобиться наша белая птица – чтобы убедить вас приложить новые усилия.

Я побелел от гнева.

– Боже мой! Если вы…

Он взмахнул тонкой желтой рукой с длинными пальцами.

– Успокойтесь, я вовсе не думаю, что нас ждет неудача. В то же мгновение, когда мсье Пуаро попадется, я сдержу свою клятву.

– Если ваша клятва чего-то стоит.

– Я поклялся вам священными могилами моих предков. Не бойтесь. Отдохните пока. Мои слуги в мое отсутствие сделают для вас все.

Я остался один в этом странном подземном гнезде роскоши. Вернулся второй страж. Один из китайцев принес еду и питье и предложил мне, но я взмахом руки отказался от всего. Я был словно болен, на душе было тяжело…

Потом вернулся хозяин, высокий и величественный в своем шелковом халате. Он принялся руководить операцией. По его приказу меня быстро отвели через подвал и туннель в тот самый дом, куда мы изначально зашли. Я очутился в комнате первого этажа. Окна здесь были закрыты ставнями, но сквозь щели нетрудно было увидеть улицу. Старый бродяга тащился по противоположной стороне, но когда я увидел, как он стрельнул глазами на окна дома, я понял, что это один из членов банды, стоящий на посту.

– Все отлично, – сказал мой китайский друг, – Эркюль Пуаро попался на удочку. Он уже недалеко… и он один, если не считать мальчишки-провожатого. Итак, капитан Гастингс, вам осталось сыграть последний эпизод пьесы. Пока он не увидит вас, он не войдет в дом. Поэтому, когда он приблизится, вам придется выйти на крыльцо и пригласить его внутрь.

– Что?! – вскрикнул я с отвращением.

– И вы закончите свою роль в одиночку. Не забывайте, какова цена ошибки. Если Эркюль Пуаро заподозрит что-то неладное и не войдет в дом, ваша жена умрет семьюдесятью мучительными смертями! О, вот и он!

Мое сердце отчаянно заколотилось, к горлу подступила тошнота, когда я посмотрел сквозь одну из щелей в ставне. В человеке, идущем по противоположной стороне улицы, я сразу узнал моего друга, хотя воротник его пальто был поднят, а нижнюю часть лица скрывал ядовито-желтый шарф. Но он не мог изменить свою походку, и никто в мире больше не держал яйцевидную голову так, как он, – склоненной чуть вперед и вбок.

Да, это был Пуаро, идущий по моему зову навстречу судьбе, не подозревающий ничего дурного. Рядом с ним бежал типичный лондонский беспризорник, грязный и оборванный.

Пуаро остановился, осмотрев через улицу дом, а мальчишка что-то горячо объяснял ему, показывая на дверь. Настало время для моего выхода. Я прошел в холл. По знаку высокого китайца один из слуг отпер дверь.

– Помните о цене ошибки, – низким тихим голосом произнес мой враг.

Я уже стоял на крыльце. Я кивнул Пуаро. Он поспешно зашагал через мостовую.

– Ага! Так с вами все в порядке, друг мой! Я уже начал тревожиться. Вы ухитрились проникнуть внутрь? Так, значит, дом пуст?

• Предыдущая
• 26/41
• Следующая