Принц быстрого реагирования - Мур Джон - Страница 15
- Предыдущая
- 15/49
- Следующая
Волшебник затянулся трубкой и впал в задумчивость.
– Ритуалы с участием Граалей, – произнес он после недолгой паузы, – являлись важной составляющей античных культов плодородия. А некоторые из древних жрецов обладали впечатляющей властью. Правда, в те дни она могла использоваться разве что самым примитивным образом. Как бы то ни было, юный сир, легенды, по которым Злая Королева пытается выследить данный Грааль, пришли к нам из совсем давних времен. Даже если один из таких реликтов и продолжает существовать, он может содержать разве что затухающий след своей былой магической силы.
– Вы хотите сказать, – насторожилась Энн, – что, даже если мы найдем Грааль, он может оказаться бесполезен?
Мандельбаум снова задумался и выпустил из трубки облачко мягкого дыма.
– Необязательно. Он может оказать некоторое влияние на землю. Пустыня у вас, конечно, не зацветет, но за счет кумулятивного эффекта через довольно продолжительное время продуманное использование Грааля способно принести свои плоды. Особенно использование правильным мужчиной…
– Или женщиной, – добавила Принцесса и тут же прикусила губу, словно нечаянно выдала важный секрет.
Волшебник понимающе улыбнулся.
– Боюсь, нет, – вздохнул он. – Связанные с граалем символические коннотации – сугубо женские. Таким образом, только мужчина, Король-Рыболов, способен овладеть Граалем и высвободить его мощь. Вот волшебная палочка, скажем, или жезл власти – напротив, вполне мужской символ, коим надлежит владеть женщине.
– Не улавливаю. Почему так?
– Символизм, – пояснил Мандельбаум. – Основа всякой магии. Мы тут говорим о символах плодородия. Чаша – женский символ. Чтобы высвободить ее мощь, нужен мужчина. Жезл – символ мужской. Чтобы высвободить его силу, требуется женщина.
– Но в этом-то и вопрос. Почему чаша – женский символ, а жезл – мужской?
– О господи. – Чародей возвел очи к потолку. – Чаша женского рода, потому что представляет, э-э, так сказать, содержит, гм…
Энн уставилась на него непонимающе.
– Жезл символизирует мужской… Ради бога, Венделл, ты ведь знаешь, о чем я говорю?
– Нет, но если вы говорите, что это правда, я вам верю, – флегматично ответствовал паж.
– Прекрасный Принц, но уж вам-то ясно, почему чаша символизирует женщину, а жезл – мужчину?!
– Э-э, если быть абсолютно честным, то нет. Ладно, я тебе вот что скажу. Эти кусты росли, как бешеные. Они меня чуть живьем не съели. Только чтобы поддерживать такую колючую изгородь, в этом Граале должна содержаться уйма магической силы.
Мандельбаум уронил голову и пробормотал что-то об упадке свободных искусств. Затем поднял глаза и твердо заявил:
– Старый грааль никоим образом не способен поддерживать живую изгородь, подобную описанной вами. Налицо сильное и, с высокой вероятностью, сравнительно недавнее заклинание. Определенно кое-кто из посетителей должен помнить, как появились ваши заросли. Возможно, решение проблемы мы отыщем, просто порасспросив местных жителей.
– Прекрасный Принц!
Громоподобный возглас заставил прерваться все разговоры в трактире. Все головы повернулись, и все взгляды сосредоточились на юноше. Прекрасный вздохнул:
– Похоже, самое время раздать несколько автографов.
– Итак, ты, кажется, великий Прекрасный Принц.
Голос принадлежал огромному звероватому мужику, смуглому и темноглазому, одетому в меха и кожу. На поясе у него висел короткий меч-гладиус, а на плече покоился арбалет, злобного вида штуковина из темного дерева и вороненого металла. Носки и каблуки его сапог были окованы медными полосками, и, когда незнакомец с важным видом прошествовал через зал, они оставили на деревянном полу несколько царапин. Публика внезапно решила подвинуться к стенке, прочь с его пути, но так, чтобы хорошо видеть назревающее столкновение. Старики отложили домино и подались вперед в своих креслах, внимательно следя за развитием событий из-под белых косм.
– Великий Прекрасный Принц, – повторил непрошеный гость с вызовом в голосе. – Ну, мне ты таким почему-то не кажешься.
– Наверное, он забыл свой блокнот для автографов, – решил Венделл.
– Все равно, – отозвался Прекрасный, – у меня нет ручки.
С непринужденной улыбкой – правая рука с мечом и рядом не лежала – он поднялся навстречу верзиле. Природа не обделила Принца ростом, и сложение его могло вызвать зависть у многих, но все-таки незнакомец возвышался над ним на добрых шесть дюймов, а по ширине плеч мог запросто соперничать с матерым быком. Случись им оказаться в букмекерской конторе, ставки на Прекрасного равнялись бы нулю.
– Ой, Венделл, – зашептала Энн, – они ведь не собираются устроить драку, правда же?
– Надеюсь, – согласился паж. – Терпеть не могу, когда их высочество изволят порешить кого-нибудь прямо перед ужином.
– Медведь Макалистер, – узнал Принц.
Здоровяк опешил:
– Ты знаешь, как меня зовут?
– Видел тебя на состязаниях в прошлом году. Сколько мне помнится, ты весьма неплохо управляешься с арбалетом.
– Лучше всех, – хвастливо заявил Медведь. – Я тогда всех переплюнул, а теперь стал еще круче. В единоборстве я могу победить любого мужчину, с оружием или без. Я персона нон грата во всех королевствах от Иллирии до Арондела. А люди до сих пор отказывают мне в заслуженном уважении. Даже здесь, в моей родной деревне, мне постоянно приходится раздавать пинки за то, что кто-нибудь не соизволил убраться с моей дороги. И знаешь, почему так происходит?
– Потому что ты подонок, – вполголоса произнесла Энн.
– Потому что у меня нет репутации, – глумливо протянул Медведь. – Потому что у меня нет кучки слащавых писак, которые бегают туда-сюда, проталкивая мое имя во все уголки королевства, или наемного барда, чтобы он распевал заказные баллады о моих подвигах. У меня есть только истинный факт моего собственного величия. А факты распространяются не так легко, как выдумки.
– Жизнь вообще сурова.
– С другой стороны, – продолжал Медведь, – предположим, я наткнулся на одного из этих дутых картонных героев. И, предположим, победил его в поединке. Уж эту-то историю станут рассказывать и пересказывать.
Он довольно ухмыльнулся, обнажив полный рот желтых зубов. Кулаки размером с недоспелый арбуз сжимались и разжимались.
– У тебя есть яблоко? – поинтересовался Принц. Медведь явно не ожидал такого оборота. Да и, коли на то пошло, никто из присутствовавших. Даже Венделл казался озадаченным.
– У кого-нибудь есть яблоко?
– Нет, – ответил Макалистер.
Остальная публика продолжала молча смотреть.
– Венделл!
Венделл пожал плечами и принес из кухни яблоко. С вопросительным взглядом он передал его Прекрасному. Тот подмигнул. Потом пересек зал, развернулся, поставил яблоко себе на голову и прислонился к стене, небрежно скрестив руки на пряжке ремня.
– Хорошо, Медведь, давай посмотрим, насколько ты крут на самом деле.
Медведь закусил щеку. Затем расчехлил арбалет.
– Этим?
– Конечно. Для тебя это должен быть легкий выстрел.
– Глазам своим не верю, – пролепетала Энн. – Кто-нибудь, остановите его.
– Итак, ты хочешь, чтобы я прострелил яблоко?
– Ну, если тебе кажется, что ты не готов…
Медведь задвигал челюстью. Он чуял подвох, но не мог сообразить, в чем именно он заключается. Макалистер оглядел зал. Зрители во все глаза следили за ним. Он вложил в арбалет болт без наконечника и медленно натянул тетиву. Его оружие, снабженное зубчатым механизмом, издавало при этом неторопливое позвякивание.
– Я-то готов, но ты на редкость самоуверенный молокосос.
– Не могу с тобой согласиться. На состязаниях я видел, как ты плющил медные монеты с расстояния вчетверо больше нынешнего.
Несколько зрителей с готовностью закивали. Энн схватила Мандельбаума за рукав.
– Мандельбаум! Он же его убить хочет!
– Не убьет. Если Макалистер застрелит Прекрасного, получится, что он промазал на короткой дистанции. Тогда он, конечно, заработает репутацию. Репутацию человека, случайно убившего Прекрасного Принца. Репутацию халтурщика. Думаешь, он желает себе такой славы? А выхватить меч и напасть он тоже опоздал. Если он так поступит, ни у кого сомнения не останется, что он испугался предложенного Прекрасным испытания.
- Предыдущая
- 15/49
- Следующая
