В объятиях Шамбалы - Мулдашев Эрнст Рифгатович - Страница 18
- Предыдущая
- 18/88
- Следующая
— Я бы тоже так хотел… — монах замешкался, — но мне разрешено читать их только один день в году.
— А кто так повелел? — удивился я.
— Прежний хранитель книг сказал, что только один день в году я имею право открывать эти книги и читать. Я знаю, в какой день мне разрешено читать, и свято это соблюдаю. Под глубоким секретом держу я эту дату. Хранитель говорил, что в этот день мои мысли не повлияют на книги и… не испортят их.
— А Вы санскрит знаете?
— Да, конечно. Но забывается этот язык, ведь приходится читать всего один день в год.
— И много книг Вы так прочитали?
— Нет. Книги ведь толстые, а я еще молодой. Надо длинную жизнь прожить, чтобы все их прочитать.
— О чем написано в книгах, которые Вы успели прочитать? — продолжал домогаться я.
— О священном Кайласе все книги пишут.
— А что именно? Постарайтесь систематизировать.
Монах задумался минут на десять. Я с завистью смотрел на ребят, которые встали с камня и переминались с ноги на ногу, а я был вынужден из деликатности сидеть на камне и морозить заднее место. Наконец монах поднял голову и сказал:
— В древних книгах описывается принцип строительства комплекса Кайласа, описывается Шамбала и Царство Мертвых.
— И что там написано? — насторожился я. — Расскажите подробнее, пожалуйста.
— Ну, я же… ну я же, — растерялся монах, — читаю всего лишь один раз в год, поэтому плохо знаю.
— А все-таки, что там написано?
— Написано там, — монах насупил брови, — что весь комплекс Кайласа был построен древними по принципу мандалы, которая называется Калачакра. Говорится, что Калачакра является главной мандалой чудодейственных сил, называемых Тантра, а также указывается, что главной составной частью сил Тантры является Время.
— Чего? Время?! Расскажите об этом подробнее, — попросил я.
— Ну… — смущенно улыбнулся монах, — я знаю только то, что Калачакра управляет Временем. А больше… я не успел прочитать.
О, как важны для меня были эти слова! О, как многого я тогда не знал! Я тогда и представления не имел, что главным телом человека является «тело времени», которое создавалось здесь… для новых людей…
камня, на котором я сидел, вывел меня из оцепенения. Хриплым голосом я попросил монаха продолжить свой рассказ.
— Написано в книгах, — врастяжку сказал монах, — что в древности весь этот Город…
— Город Богов? — не удержался и встрял я с вопросом.
— Мы его немного по-другому называем… в книгах написано, что в этом прекрасном когда-то Городе, кроме больших архитектурных монументов, было построено около 1000 Фигур Просвещения, части которых можно и сейчас увидеть в виде каменных столбов и других фигур. Чаще всего они стоят группами или в ряд, образуют квадрат или круг. На некоторых из них даже сохранились изображения…
Да уж, — удовлетворенно крякнул я, вспомнив, что одним из наших объяснений существования групп необычных останцев было предположение о том, что когда-то они были искусственно сделанными фигурами.
— Написано, что Фигуры Просвещения были такими красивыми, что их красоте удивлялись даже Боги.
— А что написано про Шамбалу… то есть про страну Олмолонгрен?
— Много написано, но я не успел прочитать, — я ведь молодой еще.
— А что написано про Царство Мертвых?
— Тоже много написано, но я тоже не успел прочитать. Но… я знаю здесь недалеко пещеру, которую предыдущий хранитель считал одним из входов в Царство Мертвых.
— И мы можем пойти туда? — я недоверчиво вскинул брови.
— Да. Это рядом…
Через несколько сотен метров карабканий по крупнокаменистой осыпи монах привел нас к небольшой пещере.
— Здесь надо посидеть, отдышаться и начать думать только о хорошем; лучше всего — о вечном. С плохими мыслями в пещеру входить нельзя, пещере это не понравится, — сказал монах и присел на камень.
Мы тоже уселись на камни и стали молчать.
— Ты, Сергей Анатольевич, о хорошем думаешь? — через пару минут прервал молчание Рафаэль Юсупов.
— Да, о хорошем. А Вы, Рафаэль Гаязович?
— Тоже вроде бы о хорошем…
Через несколько минут монах поднялся и завел нас в пещеру. К нашему удивлению, пещера оказалась всего лишь небольшим гротом.
— Сомневаюсь, чтобы этот грот являлся местом входа в Царство Мертвых, — недовольно высказался я.
Но это так! — улыбнулся монах. — Вход вон там, где при свете фонарика видна узкая щель.
Обуреваемый исследовательским инстинктом, я полез в эту щель, с трудом протискивая свое тело. Щель оказалась зигзагообразно изогнутой и очень неудобной для продвижения, а камни, окружающие меня, были мокрыми и скользкими. Вскоре щель совсем сузилась. Впереди, почти на уровне пола, я увидел отверстие. Я согнулся и приблизился к нему.
— Шеф, может, не стоит совсем близко приближаться к отверстию? Мне так почему-то кажется, — послышался голос Равиля, который пробирался за мной с видеокамерой.
— Да ладно! — нервозно ответил я, раздосадованный тем, что одним из предполагаемых входов в Царство Мертвых является не огромная красивая пещера с типичным психоэнергетическим барьером, а какой-то сырой темный грот.
Отверстие было размером с голову человека. Я смело сунул туда руку с фонариком и, совсем склонившись, постарался увидеть то, что было за отверстием. Голова уперлась в какой-то уступ, в спину впился острый камень, не давая приблизить лицо к отверстию.
Вдруг я почувствовал, что по моей руке, засунутой в отверстие, пробежали мурашки, и она начала неметь. Я чуть не выронил фонарик. Я выдернул руку, после чего чувство онемения постепенно прошло. Тогда я с экспериментальной целью засунул в отверстие другую руку, но уже без фонарика, — онемение наступило почти сразу.
— Равиль, рука в отверстии немеет… — пробурчал я. — Хорошо еще, что не смог засунуть туда голову, а то бы мозги еще онемели!
Нервозность постепенно проходила, но на смену ей пришел какой-то непонятный страх. Я с трудом развернулся в щели и выбрался обратно. Дневной свет показался мне сущим благом.
— А почему рука, засунутая в отверстие, немеет? — спросил я монаха.
— А потому, что Вы, дорогой ученый, не думали только о хорошем и вечном. Пещере это не понравилось, — ответил он.
— Чувство онемения вызывают тантрические силы Кайласа?
— Да. Они защищают пещеру. Но управляют тантрическими силами Мертвые.
— Их там много, Мертвых-то? — я ткнул рукой в землю.
— Много, очень много. Там целое Царство Мертвых, — как само собой разумеющееся, сказал монах.
— Скажите, дорогой монах, а вход в пещеру был заделан искусственно? — задал я вопрос.
— Много лет назад в пещере произошел обвал, который перекрыл часть входа. Тогда монахи решили заделать весь вход, чтобы люди, входящие в пещеру, не гибли. Только маленькое отверстие оставили, — пояснил монах.
— А от чего люди гибли? Тело их полностью немело, что ли?!
— Да, люди переставали чувствовать свое тело, а потом тело переставало слушаться человека.
Мне сразу на ум пришли Сомати-пещеры, которые нам встречались в экспедициях. Во всех них действовали какие-то странные силы, то есть работал так называемый психоэнергетический барьер, препятствующий доступу человека в эти засекреченные пещеры. Любопытным было то, что во всех Сомати-пе-щерах эти силы, которые на Востоке называют тантрическими, оказывали разное влияние на входящего человека: в первой пещере ощущалась череда чувств, состоящая из страха, негодования, головной боли и слабости, во второй — пещера выступала как энергетический вампир, как бы «обесточивая» человека, в третьей (пещера Харати) — тантрические силы делали человека слепым и, наконец, в четвертой пещере, то есть здесь, на Тибете, тантрические силы вызывали чувство онемения.
Я также вспомнил, что одна из Сомати-пещер в Гималаях — та самая, которая энергетически «обесточивала» человека, — была также заделана камнями недалеко от входа и там также было оставлено небольшое отверстие. Тогда, в Гималаях, я уже понимал, что люди в состоянии самоконсервации (Сомати) могут ожить и будут искать выход на поверхность. Помню, я недоумевал по поводу возведения каменной преграды, но вразумительного ответа от монахов не получил, кроме слов «камень для них не преграда». Поэтому и тибетского монаха я спросил о том же.
- Предыдущая
- 18/88
- Следующая
