Физическая невозможность смерти в сознании живущего. Игры бессмертных (сборник) - Алкин Юрий - Страница 9
- Предыдущая
- 9/75
- Следующая
– Ерунда, ерунда, – затряс головой профессор. – А позвольте-ка узнать, сколько вам лет?
– Двадцать шесть.
– Всего двадцать шесть? Вы шутите!
– Нисколько не шучу. Мне действительно двадцать шесть.
– И при этом вы уже так широко образованны, – всплеснул руками Катру – Вас наверняка ожидает долгая и блестящая жизнь. И никаких «mori». Как вы считаете?
– Спасибо, – с достоинством ответил Поль. – Время покажет. Кстати, пожалуйста, либо объясните, что такое «mori», либо перестаньте употреблять это слово.
– Не буду, не буду…
Профессор задавал вопросы все быстрее и быстрее. Поль не сдавался и поддерживал его темп. Разговор все больше напоминал какую-то словесную перестрелку.
– Вы знаете, я теперь стал поздно завтракать. Мне кто-то сказал, что так полезнее для здоровья. А вы когда завтракаете?
– Как придется. Что значит «полезнее для здоровья»?
– Ну не будьте же таким придирчивым… А что вы, кстати, ели сегодня утром?
– Сэндвич.
– Интересно, я тоже. Мой был с курицей. А ваш?
– По-моему, это была индейка, но я не уверен.
– Вы, случайно, не знаете, как их делают?
– Что делают?
– Сэндвичи.
– Разрезают булку, мажут майонез, кладут ветчину, затем овощи. Закрывают булку.
– Как интересно. А откуда берут овощи?
– Из холодильника.
– А ветчину?
– Оттуда же.
– Говорят, холодильники очень тяжелые. Наверное, их сложно двигать. Вы не знаете, так ли это?
– Не знаю, не пробовал.
– А я только вчера слышал: один парень пытался подвинуть холодильник, перевернул его на себя и погиб. Ужасная трагедия!
Ловушка была очень неуклюжая. Я подумал, что профессор уже понял, что ему не удастся сбить с толку Поля, но ему неудобно это признать. Поль, по-видимому, держался того же мнения.
– Что значит слово «погиб»? – очень естественно удивился он.
– Это так, идиома, – неловко ответил профессор. – Так откуда вы говорили привозят ветчину?
– Вообще-то я этого не говорил, – почти издевательски сказал Поль, – но если вы спрашиваете, то могу сказать. Из магазина.
– А как же ее делают из индейки?
– Берут индейку… – сказал Поль и осекся. Катру безмятежно молчал.
– Я… Я, кажется, ошибся, – тихо проговорил Поль.
– Разумеется, вы ошиблись, – с готовностью согласился профессор. – Вы не только собирались продемонстрировать то, что вам известна смерть, но уже сообщили мне о том, что утоляете голод посредством убийства других живых существ.
Все молчали. Поражение Поля было очень неожиданным.
– Это нечестно, – сказала вдруг Мари. – Он мог еще сказать, что индейка – это растение. Или… или что процесс производства ветчины не прерывает жизнь птицы.
– Мог, – кивнул профессор, ничуть не удивляясь таким предположениям. – Но не сказал. Да и не собирался говорить. Кстати, смерть растения – это тоже смерть. Ну а кроме того, он уже давно провалил экзамен. Кто-нибудь может сказать, когда именно?
Вот те раз. Это была не первая промашка? Я попытался восстановить в памяти их беседу, но, как ни старался, не мог найти ни одной ошибки Поля. Профессор ждал, наклонив голову.
– Я знаю, – спокойно сказал Эмиль.
Все повернулись к нему. Он продолжил, глядя только на профессора:
– Четвертый не удивился, когда вы сказали, что его ждет блестящая и долгая жизнь.
Профессор уважительно взглянул на него и подтвердил:
– Абсолютно верно. Для бессмертного человека упоминание о долгой жизни так же нелепо, как и вопрос о неудачнике, погибшем под холодильником. И даже если он по какой-то причине решил скрыть это удивление, ответ «время покажет» в этом контексте абсолютно недопустим. Итак, дорогой Четвертый, вы по-прежнему считаете, что забыть о смерти легче, чем выучить несколько десятков или сотен фактов?
Поль больше не улыбался.
– Вы меня очень эффектно сделали, – угрюмо сказал он. – Но я не был подготовлен. Хорошо, я согласен – это сложнее, чем я думал. Но все равно это легче, чем вы утверждаете.
Мсье Катру не стал спорить.
– Буду рад за вас, если ваше мнение окажется верным, – сказал он. – Я все же думаю, что это не так. А вот с вашим анализом ситуации я полностью согласен. Вы не подготовлены. Никто из вас не подготовлен. И именно по этой причине вам предстоит тяжелая учеба. Засим приступим к ней.
Он поднялся и стал прохаживаться перед доской, заложив руки за спину.
– Прежде всего, я хочу описать вам режим занятий. Он у вас будет весьма напряженным. Каждый день с девяти утра до двух часов дня с небольшими перерывами вы занимаетесь в этом классе. После этого вас ждут домашние задания. Предупреждаю – они покажутся вам объемными и тяжелыми, особенно вначале. После заданий я рекомендую вам немного отдыхать, а затем заниматься самообразованием. В компьютерах, которые установлены в ваших комнатах, имеется большой набор обучающих программ по всем областям знаний. Кроме того, к вашим услугам библиотека, которую вы все уже посетили. Вопросы по режиму?
– У нас будут выходные? – осведомился Поль.
– Да. По воскресеньям занятий у вас не будет. Но задания на этот день будут больше обычных. Еще вопросы?
Мы молчали, подавленные мрачной перспективой трехмесячной зубрежки. Профессор понимающе глянул на нас и продолжил:
– Итак, тема нашего сегодняшнего занятия: «Мир, в котором мы живем». Вначале Бог создал мир…
Я сидел на кровати в своей комнате и безуспешно пытался сосредоточиться на «Книге Творения». Библия моего нового мира настойчиво пыталась убедить меня в том, что людям нечего опасаться старости. Моя первоначальная восторженность уже прошла, и монотонные параграфы воспринимались с трудом. На особо спорном утверждении о том, что Адам находится сейчас в добром здравии, я позволил себе расслабиться и отложил темно-зеленый том в сторону.
Подперев свою отныне бессмертную голову, я в очередной раз задумался. В бессмертной голове царила полная неразбериха. Четырнадцать дней назад, придя на первое занятие, я предполагал, что в классе мне наконец-то разъяснят смысл происходящего. Ну если не открытым текстом, то хотя бы намеками. К моему удивлению и разочарованию, ничего подобного не произошло. Две недели спустя я по-прежнему не имел ни малейшего представления о целях и задачах исследования, о котором говорил Тесье. Я прослушал ряд лекций ироничного мсье Катру, провел не один час над домашними заданиями и регулярно терзал обучающие программы, пытаясь извлечь из них хоть крупицу информации. И несмотря на все свои старания, продолжал пребывать в полнейшем неведении. Мне превосходно помогали разучивать свою роль, но отказывались объяснить, в каком спектакле предстоит ее играть.
Если бы не это постоянное ощущение, что меня используют в качестве подопытного кролика, здесь было бы совсем неплохо. Несмотря на то что занятия успели немного прискучить, они по-прежнему оставались достаточно интересными. Я не уставал поражаться тому, как чья-то изощренная фантазия породила целый мир. Отсутствие окон уже не создавало дискомфорта, и я даже подумывал о том, что через несколько лет придется к ним привыкать. Еда в кафетерии была вкусной, режим установился напряженный, но не выматывающий, в общем, странный быт, сложившийся в этом заведении, оказался своеобразным, но вполне приемлемым.
На недостаток общения тоже жаловаться не приходилось. Между мной, Мари и Полем установились настоящие дружеские отношения. Это была неожиданно теплая атмосфера, напоминавшая мне лучшие моменты студенческой жизни. Мы вместе трапезничали и часто сообща делали домашние задания, проверяя друг у друга, насколько хорошо очередная порция загадочной информации укрепилась в памяти. Иногда по вечерам мы собирались в кафетерии или у кого-нибудь в комнате и проводили часы в шумных беседах.
Временами это была просто болтовня, но в основном мы пытались придумать объяснение. Однозначное, ясное, четкое объяснение всему, что творилось вокруг. Поль шутил и постоянно выдвигал все более и более немыслимые теории. Я спорил и предлагал взамен свои не менее невероятные версии. Мари смеялась и подливала масла в огонь, шутливо становясь то на одну, то на другую сторону. К сожалению, истина в наших спорах не рождалась, а если и рождалась, то оставалась погребенной под десятками других вариантов.
- Предыдущая
- 9/75
- Следующая
