Танец волка - Мазин Александр Владимирович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая

Ивар выслушал меня очень внимательно и подвел итог:

– Ты поступил как должно, Ульф-хёвдинг, но тебе не повезло. И я знаю, почему так вышло.

Я спросил: почему?

– Один, – объяснил Рагнарсон. – Отец Воинов – не твой покровитель.

Я смотрел в неподвижные глаза Ивара и видел дракона. Дракон ухмылялся.

– Я не знаю, кто сжег твою усадьбу, – сказал Ивар, растягивая губы в улыбке. – Я не обещал беречь твое имущество. Но тот, кто покусился на твою жену, должен ответить. Неважно, жива она или мертва, сгорела или умерла позже. Я поклялся и сдержу клятву. Сам я не могу отправиться на поиски… – Тут Ивар сделал паузу: вдруг я буду настаивать на его личном участии?

Я не стал. Я понимал: клятва клятвой, но он – большой человек и у него большие дела. Будущее завоевание Англии, например. Да и как можно на чем-то настаивать, если говоришь с драконом? Кто может знать его мысли? А вот, если ты случайно окажешься у него под лапой, результат очевиден.

Ивар убедился, что я не собираюсь возражать, и продолжил:

– Ты дружен с моим хёвдингом: Красным Лисом из Скоген Лифер.

Скоген Лифер, Плотный Туман. Так скандинавы называли Ирландию.

– Да, это так, – подтвердил я.

Не то чтобы дружен… Но отношения у нас неплохие.

– Красный Лис и его люди займутся этим делом. Лиса же не зря называют Лисом. Он умен, хитер и неутомим. Почти как я, – Бескостный вновь улыбнулся. Так улыбается дракон, перед тем как выдохнуть пламя. – Он знает, что нужно делать, а если он ошибется, ты его поправишь. – Тут Рагнарсон окинул забинтованного меня изучающим взглядом и резюмировал: – Ты сможешь.

– Я не могу ни биться, ни грести, – предупредил я. – Даже застегнуть пояс сам не могу. Но конечно, я пойду с ним!

А как же иначе. Это мое дело и мой гейс.

– У Лиса хватает хирдманов, чтобы вращать весла и железо, – заявил Ивар. – Ему понадобятся твои глаза, твой ум и твой язык, а их, как я вижу, сконцы не тронули. Тот, кто напал на твой гренд, захватил кого-то из твоих людей.

– Или убил всех.

Ивар глянул на меня с сомнением. Сомнением в моем здравомыслии. Ну да, зачем уничтожать то, что можно продать. Бывают исключения. Например, когда весь навар жертвуется, скажем, Одину. Но тогда усадьбу не разграбили бы.

– Тот, кого мы ищем, захватил твоих людей, – терпеливо повторил Ивар, и я поспешно кивнул. – Возможно, он захочет кого-то продать, – продолжал Бескостный. – На его месте я сделал бы это где-то поблизости. Рабов бы продал, но задерживаться не стал. Пусть даже твой враг ничего не знает о моей клятве, но моему отцу не нравится, когда кто-то бесчинствует на Сёлунде. И об этом знают все.

«Особенно Мьёр-ярл, с помощью которого Рагнар и устроил провокацию, позволившую ему захватить здоровенный кусок Сконе», – подумал я.

Но мысль эту, естественно, не озвучил.

– Вы с Лисом побываете на всех крупных рынках рабов в Сконе, – сказал Ивар. – Ты наверняка сумеешь опознать своих людей или хотя бы описать их, чтобы знать, о ком следует предупредить, если их выставят на продажу.

Отличный план. Если всё получится, я смогу узнать имя своего врага. И, возможно, взять его след.

– Сегодня я и мои люди воспользуемся гостеприимством дочери Ормульфа Хальфдана, – сообщил старший сын Рагнара Лотброка, – а завтра отправимся в обратный путь. Ты поедешь с нами. И будет неплохо, если дочь Ормульфа погадает мне. Слыхал: Асы[2] с ней накоротке. Один из них даже наградил ее сыном? Или то был ван[3]?

– Теперь это мой сын, – уточнил я на всякий случай.

Дракон поглядел на меня задумчиво. Но никак не откомментировал.

Встал, некоторое время глядел на спящего Медвежонка, потом изрек:

– Он – тоже.

– Что – тоже? – спросил я.

– Поедет с нами в Роскилле.

– Он – в беспамятстве. Не стоит его трогать.

– Завтра он очнется, – уверенно заявил Ивар. – Поедет с тобой на одном возу. И я передумал: мать его – тоже поедет. Мне потребуется ее помощь в одном деле.

И вышел. А через минуту вошла Рунгерд.

Очень напряженная, я бы даже сказал, испуганная. Немудрено. Ивара побаивались даже его собственные хольды.

Я передал наш разговор. Она выслушала и кивнула. Она наверняка знала об Иваре не меньше меня. Вполне достаточно, чтобы не спорить с драконом.

Понравилось ли ей распоряжение Рагнарсона? Не знаю. Выслушала, встала и занялась организацией расширенной трапезы. Гостей следовало накормить, и накормить качественно. Особенно таких гостей.

– Я видел его смерть, – чуть слышно, почти не шевеля губами, произнес Ивар. – Змей плюнул в него ядом, а он не успел подставить щит. Я видел его тело, распухшее от змеиного яда. Позорная смерть. Видела ли ты что-нибудь подобное в своих снах, мудрая женщина? Слышала ли ты когда-нибудь, чтобы кто-то видел подобный сон?

– Боги насылают нам сны, – не поднимая глаз, проговорила Рунгерд. – Ты – конунг, и у тебя сны конунга.

Ее пальцы играли с выложенными на доску рунами. Передвигали, меняли местами, гладили ласково и чутко: словно пытаясь угадать, какой именно знак вырезан на другой стороне пластинки.

– Это не ответ.

Рунгерд подняла голову. Поглядела на сына Рагнара так, как смотрят на пламя, когда хотят разглядеть в нем огненную ящерицу.

– Ты знаешь, что поют скальды о твоем отце, Ивар-конунг, – сказала она. – О том, как он убил змея, чтобы получить в жены свою первую жену, дочь Херруда, ярла гаутов?

– Мало ли что поют скальды…

– Они поют то, что вкладывают в их уста боги, – напомнила Рунгерд.

– Или то, что мы хотим услышать, вкладывая им в руки серебро.

– То есть ты точно знаешь, что змея не было?

– Я точно знаю, что многие из ярлов, тех, кто раньше считал, что Рагнар слишком молод, чтобы унаследовать власть после своего отца Сигурда Кольцо, после женитьбы отца на Торе Горной Оленице переменил свое мнение.

– Выбери три руны, – потребовала Рунгерд.

Ивар подчинился. Движение его было настолько быстрым, что Рунгерд успела лишь разглядеть, как взлетели над доской три белые пластинки из моржовой кости и одновременно упали на подставленную ладонь. Ивар на руны даже не взглянул.

– Что там? – спросил он.

Рунгерд долго разглядывала врезанные в моржовую кость бороздки, выкрашенные Иваровой кровью. Потом подняла взгляд и произнесла вполне уверенно:

– Месть сделает тебя великим конунгом!

– А мой отец? – бесстрастно поинтересовался Ивар.

– Его я не вижу. Он слишком велик. Но и он умрет.

– Все умрут, – в голосе Ивара впервые послышалось нетерпение. – Я хочу знать: умрет ли он позорной смертью или будет пировать в Асгарде?

– Скажи мне, сын Рагнара, веришь ли ты в силу Асов?

– Конечно!

– А в их мудрость?

– К чему твои вопросы?

– А скажи: ты станешь отказываться от доброго хирдмана лишь потому, что ему в битве разбили щит?

– Нет, не стану.

– Тогда почему ты считаешь, что Один откажется от доброго воина лишь потому, что того угораздило во время битвы поскользнуться, упасть со скалы и сломать себе шею? Или сгореть в пожаре? Или умереть от старости в собственной постели?

– Я уже слыхал такое, – в голосе Ивара прозвучало нетерпение. – Но почему тогда говорят, что в Валхаллу уходят лишь те, что погибли с оружием в руке?

– В Валхаллу забирают воинов, – сказала Рунгерд. – Как узнать воина? Только ли – по оружию? Разве, отложив в сторону меч, твой отец перестает быть воином?

– Воистину ты мудрая женщина, Рунгерд, дочь Ормульфа, – Ивар усмехнулся. – Ты не смогла мне рассказать ничего о том, что я хотел знать. Но поведала мне достаточно, чтобы я не чувствовал, что зря потратил время. И еще поведала, что руны говорят: помощь твоему зятю сделает меня великим конунгом.

– Я так сказала? – удивилась Рунгерд. – Я вообще ничего не говорила. Я лишь истолковала то, что сказали выбранные тобой руны. И я ничего не говорила о муже моей дочери. Но если ты мне не веришь: взгляни сам. Ты ведь знаешь руны не хуже скальда.

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая