Поединок. Выпуск 8 - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/114
• Следующая

От размышлений Лан оторвал новый стук в дверь. Она вышла из кухни, щелкнула замком входной двери.

— Добрый вечер, Лан, — сказал Виен, пропуская вперед отца. Знакомьтесь. Представлять вам друг друга я не буду — все и так ясно.

Хоанг и Лан обменялись вежливо-сдержанными приветствиями.

— Это тебе, — спохватился Виен, протягивая девушке букет роз.

Лан взяла букет и, извинившись, поспешила уйти в кухню — она все еще не могла оправиться от смущения, вызванного словами Уоррела, и не хотела показывать этого Виену и его отцу.

— Лан, как же так? — воскликнула, показываясь на лестнице, Франсуаза. — Ты оставила гостей одних!

— Здесь подгорело мясо! — прокричала Лан из кухни.

— Добрый вечер, проходите, пожалуйста, — Франсуаза спустилась вниз и кокетливо протянула руку Хоангу, затем Виену. — Я так рада с вами познакомиться, господин Хоанг. Это просто великолепно, что вы встретились с Виеном. Я ужасно переживала за бедного мальчика. С детства не знать родителей — это ужасно, ужасно.

И, не дожидаясь, пока Хоанг ответит, повернулась к Виену:

— А для тебя есть сюрприз. Угадай — какой?

— Сдаюсь заранее, — поднял руки Виен.

— Тет с нами будет праздновать господин Уоррел.

— Господин Уоррел! — удивленно и обрадованно воскликнул Виен. — Вот здорово! Когда же он приехал?

— Несколько дней назад, мой мальчик, — раздался сверху голос Уоррела.

Он неторопливо сошел по лестнице, взял Виена за плечи и откинул голову назад:

— Ну-ка, дай я посмотрю на тебя. Прекрасно, прекрасно выглядишь. Прошел всего год, как мы последний раз виделись, а ты изменился. Стал как-то взрослее.

Виен пожал плечами, криво усмехнулся.

— Я знаю, знаю, мой мальчик. Потерять мать — большое горе. Даже если ты ее совсем не знал. Но ты мужчина. А мужчина обязан переносить несчастья стойко. Все же ты нашел отца. Я понимаю, одно другого не заменит. Но тебе будет легче перенести горечь утраты. Теперь вас двое. У вас есть хорошие друзья. И не только в этом доме.

Виен благодарно улыбнулся.

Уоррел протянул руку Хоангу:

— Искренне рад с вами познакомиться, господин Хоанг. И рад за Виена. Не откажу себе в удовольствии заметить, что у вас отличный сын. Именно такие люди нужны сейчас вашей стране.

— Я тоже рад знакомству, — ответил Хоанг. — Хотя мы с Виеном не успели еще о многом переговорить, о вас он уже рассказывал, причем в самых восторженных словах. Приятно было слышать, что в чужой стране его окружили вниманием и заботой.

— О, нет, я с вами не согласен, — пылко возразил Уоррел. — Виен находился не в чужой стране. Правда, мой мальчик?

— Ну конечно, — улыбнулся тот. — В Штатах к нам относятся прекрасно, отец. Я чувствовал себя, как дома. Господин Уоррел позаботился об этом.

— Прошу всех в гостиную, — Франсуаза театрально раскинула руки. Ждать больше некого — все в сборе.

Хоанг и Виен прошли вперед, а Уоррел задержался, глядя в спину Хоангу. «Судя по всему, Джейк говорил о вас, господин торговец, — в душе усмехнулся он. — Забавно. Мы оба пытаемся встретиться с одним и тем же человеком, только цели у нас разные. Вы — чтобы установить с ним связь, а я — чтобы помешать этому. Вот уж никогда не подумал бы, что нам придется оказаться за одним столом. Да еще такое совпадение: наши дети, кажется, неравнодушны друг к другу. Забавно, забавно».

В гостиной Франсуаза подошла к домашнему алтарю — высокому столику, на котором стояли курильница, тяжелые подсвечники и блюдо с фруктами. Она зажгла свечи, благовонные палочки, и, повернувшись к присутствующим, высокопарно произнесла:

— Давайте сядем за этот скромный праздничный стол и в тесном семейном кругу встретим новую весну. И пусть души наших предков придут к нашему очагу, чтобы порадоваться за наше благополучие. Господин Хоанг, вы не будете возражать против того, что я назвала всех нас одной семьей? За этот год я так успела привыкнуть к вашему сыну, что считаю его... совсем своим. Надеюсь, что и для вас этот дом станет таким же близким.

— Благодарю вас за теплые слова, госпожа Франсуаза, — отозвался Хоанг. — Я уверен, что мы станем хорошими друзьями.

— Я тоже уверен в этом! — воскликнул Уоррел.

Вскоре скованность первых минут, которую невольно испытывали все присутствующие, прошла. Уоррел перешел на вьетнамский язык и с довольно-таки сносным произношением посвящал Франсуазу в тайны вьетнамской лаковой живописи, временами торжествующе поглядывая на Хоанга. Он старался не упускать возможности блеснуть своими знаниями о Вьетнаме, особенно когда его собеседниками оказывались вьетнамцы.

Закончив свой монолог, время от времени прерывавшийся восторженными восклицаниями Франсуазы, Уоррел повернулся к Хоангу.

— Я нигде не допустил ошибки, господин Хоанг? — спросил он тоном, не предполагающим отрицательного ответа.

— Нет, — улыбнулся тот. — Я хорошо знаком с лаковой живописью и должен сделать вам комплимент: даже не многие вьетнамцы знают так подробно технологию создания лаковых картин. С такой осведомленностью иностранца я сталкиваюсь впервые. Я, разумеется, не имею в виду художников.

Франсуаза подняла свою рюмку:

— Давайте выпьем за то, чтобы наконец закончилась эта проклятая война!

— Поддерживаю! — воскликнул Уоррел. — Пусть на вашей земле установится мир. Я породнился с Вьетнамом давно и всегда очень остро переживал его трагедию. Пью за то, чтобы вы все были счастливы!

Большие напольные часы в углу пробили восемь, и Лан вздрогнула. Она смутно представляла себе, как пишутся картины на лаке, и, увлекшись рассказом Уоррела, не заметила, как прошло время.

— Ой! — воскликнула она. — Я же забыла поставить в воду цветы, которые нам сегодня принесли.

— О чем ты только думаешь? — укоризненно покачала головой Франсуаза. — Пойдешь на кухню — загляни в сковороду, где тушится мясо.

Лан вышла из комнаты. Быстро спустившись вниз, она тихо открыла защелку замка, чтобы ребятам не пришлось стучать. Потом отошла в кухню, прислушиваясь. Прошло минут семь, прежде чем за дверью послышались легкие шаги. Лан вернулась в прихожую, приоткрыла дверь.

В дом бесшумно вошли два худощавых паренька. Лан приложила палец к губам и выразительно посмотрела наверх, откуда доносилась музыка.

— Давай быстрее, — тихо произнес один из парней, показывая на часы.

Лан кивнула и вытащила из ящика под вешалкой сумку.

— Нгок, нужно бы проверить их, — сказал другой парень, — а то в темноте некогда будет возиться.

— Сейчас посмотрим, — отозвался Нгок.

Он положил сумку на пол, осторожно извлек из нее взрывное устройство и протянул напарнику. Но тот вдруг весь подобрался и сжал губы, глядя поверх головы Лан. Девушка резко обернулась. В дверях, за которыми начиналась лестница на второй этаж, стоял Хоанг. «Все пропало! пронеслось в голове Лан. — Он выдаст нас!»

Она растерянно посмотрела на Нгока. Тот выхватил пистолет и направил его на Хоанга.

— Советую не поднимать шума, — сквозь сжатые зубы процедил он.

В этот момент наверху послышались шаги, и раздался баритон Уоррела:

— Лан, я иду за тобой, чтобы пригласить тебя на танец. Где ты?

— Не спускайтесь сюда! Мы с Лан готовим вам сюрприз! — крикнул Хоанг Уоррелу и плотно прикрыл дверь на лестницу.

— Ждем! — хохотнул тот.

Хоанг повернулся к Лан и парням. Нгок, видимо растерявшись, продолжал стоять как вкопанный с пистолетом в руке. Лан смотрела на Хоанга с нескрываемой ненавистью.

— Что вы медлите? — тихо сказал Хоанг парням. — Ждете, пока он спустится сюда?

Губы Лан дрогнули, на лице появилось недоумение. Нгок быстро убрал пистолет, а его напарник сунул взрывное устройство обратно в сумку. И тут раздался резкий стук во входную дверь и голос на улице громко произнес: «Откройте, полиция!» Парни затравленно посмотрели на Хоанга, Лан испуганно прижала ладони к щекам.

Хоанг обвел глазами прихожую в поисках какого-нибудь убежища. Лан поняла его и молча показала парням рукой на дверь рядом с кухней, где была кладовка. Они скрылись там.

• Предыдущая
• 37/114
• Следующая