Пеппи Длинныйчулок в стране Веселии - Линдгрен Астрид - Страница 6
- Предыдущая
- 6/17
- Следующая
Томми и Анника учились хорошо, и всё же бант Анники трясся, потому что девочка дрожала от волнения, а Томми, который стоял за ней, тем больше бледнел, чем ближе подходил к фрёкен Розенблюм. И вот как раз в тот момент, когда настала его очередь отвечать на вопросы, в шеренге детей «без братьев и сестёр» возник какой-то беспорядок. Кто-то протискивался вперёд, расталкивая ребят. Конечно, это была Пеппи. Она отстранила тех, кто стоял уже у стола, и обратилась к фрёкен Розенблюм:
— Извините, но я немного опоздала. Куда мне встать? У нас в семье четырнадцать детей, причём тринадцать мальчишек с дурными наклонностями.
Фрёкен Розенблюм неодобрительно взглянула на девочку.
— Стой, где стоишь, — ответила она, — но я боюсь, что вскоре тебе придётся перейти к тем ребятам, которым должно быть стыдно.
Секретари записали имя Пеппи, потом её взвесили, чтобы выяснить, не нуждается ли она в супе. Но оказалось, что у неё на два кило больше нормы.
— Супа ты не получишь, — строго сказала ей фрёкен Розенблюм.
— Везёт же иногда! — воскликнула Пеппи. — Теперь бы ещё как-нибудь справиться с лифчиками и фуфайками, тогда всё будет в порядке.
Фрёкен Розенблюм не стала её слушать. Она листала букварь, выискивая слова потруднее, чтобы Пеппи сказала, как они пишутся.
— Послушай-ка, деточка, — сказала она наконец, — скажи мне, пожалуйста, как пишется «морская болезнь»?
— Охотно, — воскликнула Пеппи. — МАРЗСКАЯ БАЛЕСН.
Фрёкен Розенблюм кисло улыбнулась.
— В букваре эти слова почему-то написаны иначе, — язвительно заметила она.
— Возможно, — нимало не смутилась Пеппи. — Но я думала, что тебе интересно было узнать, как я пишу это слово. МАРЗСКАЯ БАЛЕСН — так я пишу всегда, и ничего плохого от этого ещё не случилось.
— Занесите её ответ в книгу, — распорядилась фрёкен Розенблюм и с мрачным видом поджала губы.
— Да, обязательно запишите, как я это пишу. Надеюсь, нам удастся добиться, чтобы отныне все буквари писали по-моему.
— Ну, девочка, — продолжила фрёкен Розенблюм свой опрос, — а теперь скажи мне, когда умер Карл XII?
— Ой, бедняжка, он тоже умер! — воскликнула Пеппи. — Конечно, этого и следовало ожидать, уж очень много он шатался по свету, а это к добру не приводит. Но я уверена, что если бы его ноги всегда были сухими, он и сейчас был бы с нами.
— Запишите этот ответ, — ледяным голосом приказала фрёкен Розенблюм.
— Да, да, пожалуйста, запишите, — настаивала Пеппи. — Мне не хочется давать вам лишнюю работу, но всё же запишите ещё и вот что: после того как ты промочил ноги, лучше всего выпить тёплого керосина и лечь в постель — наутро болезни как не бывало.
Фрёкен Розенблюм покачала головой.
— Почему у лошадей прямые коренные зубы? — спросила она серьёзно.
— А ты уверена, что у них прямые коренные зубы? — с сомнением переспросила Пеппи. — Впрочем, ты можешь сама спросить у лошади. Она стоит вон там, у забора, — предложила Пеппи и показала на свою лошадь, которую привязала к дереву.
Потом Пеппи радостно засмеялась.
— Как удачно, что я её взяла с собой! — воскликнула она. — А то бы ты так никогда и не узнала, какие у неё коренные зубы. Потому что, честно говоря, я не имею об этом никакого понятия. И мне совсем не хочется это узнать.
Фрёкен Розенблюм так сжала губы, что рот её превратился в тоненькую полоску.
— Неслыханно! — бормотала она с возмущением. — Просто неслыханно!
— Да, я тоже думаю, что это неслыханно, — радостно подхватила Пеппи. — Если я и дальше буду так удачно отвечать, то я наверняка получу шерстяные штаны.
— Запишите и это, — сказала фрёкен Розенблюм.
— Нет, вы меня неверно поняли, — сказала Пеппи. — Мне, собственно говоря, вовсе не нужны никакие шерстяные штаны. Я не это хотела сказать. Но вы можете записать, что я хочу получить большущий кулёк карамелек.
— Я задам тебе последний вопрос, — сказала фрёкен Розенблюм, и голос её не предвещал ничего хорошего.
— Валяйте, — сказала Пеппи, — мне очень нравится этот новый вид спорта: задавать друг другу вопросы.
— Слушай внимательно и подумай, прежде чем ответить, — сказала фрёкен Розенблюм. — Пер и Поль делят между собой торт. Если Пер возьмёт себе четверть торта, то что будет у Поля?
— Резь в желудке, — ответила Пеппи. Она обернулась к секретарям. — Запишите это, — сказала она серьёзно, — обязательно запишите, что у Поля будет резь в желудке.
Но фрёкен Розенблюм уже успела составить себе мнение о Пеппи.
— Никогда ещё не видела такой невежественной и противной девочки! — воскликнула она. — Немедленно становись к тем детям, кому должно быть стыдно.
Пеппи послушно направилась к шеренге наказанных, бормоча себе под нос:
— Это несправедливо! Я ведь ответила на все вопросы.
Пройдя несколько шагов, она остановилась и обернулась к фрёкен Розенблюм. Было видно, что её вдруг осенила какая-то новая мысль.
— Извините, — сказала Пеппи, — но я забыла вам сообщить свой рост и объём груди. Не ленитесь это записать, — добавила она, обращаясь к секретарям. — Дело, в общем, не в том, что я хочу получить суп, совсем наоборот, но просто надо же, чтобы книги, которые вы ведёте, были в полном порядке.
— Если ты немедленно не станешь туда, куда я тебе велела, если тебе не будет стыдно, — сказала фрёкен Розенблюм, — то, боюсь, одна девочка получит сейчас изрядную трёпку.
— Бедная девочка! — воскликнула Пеппи. — Кто она? Покажите мне её, я сумею её защитить! Не забудьте это тоже записать.
Пеппи стала в группу тех ребят, которым велено было стыдиться. Настроение в этой группе было неважное. Многие дети всхлипывали и даже плакали, думая о том, что скажут их родители, когда они вернутся домой с пустыми руками.
Пеппи окинула взглядом стоящих с ней рядом детей, увидела, что почти все плачут, и тоже два раза всхлипнула. Потом она сказала:
— Знаете что! Давайте мы сами займёмся этим новым спортом и будем играть в вопросы!
Это предложение несколько взбодрило ребят, но они толком не поняли, что Пеппи имела в виду.
— Давайте разобьёмся на две шеренги, — объяснила Пеппи. — В одну станут те, кто знает, что Карл XII умер, а в другую те, которые ещё не слышали, что он умер.
Но оказалось, что все дети знали, что Карл XII умер, и поэтому второй шеренги не получилось.
— Нет, так не годится, — заявила Пеппи, — обязательно должно быть по крайней мере две шеренги, иначе у нас ничего не получится. Спросите у фрёкен Розенблюм, если мне не верите.
Пеппи задумалась.
— Есть выход! — воскликнула она наконец. — Все отпетые хулиганы станут в одну шеренгу.
— А кто станет в другую? — спросила маленькая девочка, которая не хотела признать, что она отпетый хулиган.
— В другую мы поставим ещё неотпетых хулиганов, — объяснила Пеппи.
Тем временем фрёкен Розенблюм продолжала рьяно вести свой опрос, и то и дело какой-нибудь мальчик или девочка, с трудом сдерживая слёзы, присоединялись к группе Пеппи.
— А теперь вы будете отвечать мне на вопросы, — заявила Пеппи. — Теперь посмотрим, внимательно ли вы читали свой учебник.
Пеппи обратилась к маленькому худому мальчику в синих штанишках.
— Вот ты, назови мне кого-нибудь, кто умер.
— Старая фру Петерсон.
— Неплохо, — ободрила его Пеппи. — А больше ты никого не можешь назвать?
Но мальчик не знал, кого ещё можно назвать. Тогда Пеппи сложила руки рупором, поднесла их ко рту и что было сил прокричала:
— Карл XII!
Потом Пеппи по очереди спросила у всех ребят, знают ли они кого-нибудь, кто умер, и все отвечали:
— Старая фру Петерсон и Карл XII.
— Наш опрос «идёт куда» лучше, чем можно было ожидать, — сказала Пеппи. — Теперь я задам вам ещё только одну задачу. Если Пер и Поль делят между собой торт, а Пер заупрямился и ни за что не хочет взять себе ни кусочка — понимаете, забился в угол и грызёт из упрямства какой-то сухарик, — то кому придётся пожертвовать собой и съесть весь торт целиком?
- Предыдущая
- 6/17
- Следующая
