Файролл. Пути Востока - Васильев Андрей - Страница 20
- Предыдущая
- 20/64
- Следующая
И никаких способов снять любое из двух заклятий нет. Единственный выход, который возможен для вляпавшегося в свадьбу с вилисой игрока, – уничтожить учетку и начать все сначала. Судя по всему, народ так и делал. Но этот вариант точно не для меня.
Я было приуныл, а после подумал, что я не совсем еще дурак, поскольку обозначил, что мои дела на полгода – год, так что, может, еще отсрочку и выпрошу. Когда через полгода к верховной приду. Да и полгода – это долго. Мало ли что случится. А потом мне в голову пришла еще одна идея, на первый взгляд совершенно безумная, но потом показавшаяся не такой уж и бредовой.
За подобными раздумьями я доехал до работы и на автопилоте зашел в свой кабинет.
– А чего это вы сюда? – невероятно язвительно сказала Крыска. – Вы теперь начальство, вам в свое крыло.
– Да вот зашел подумать, кого можно и нужно подтянуть к движению, а кого и за борт пора. По возрасту или по иным показателям. Положение обязывает.
И, не глядя на нее, вышел. Пущай побесится, зараза старая. Может, и по-хамски, но не люблю я вот такого… Даже не знаю… Смеси наглости и зависти.
Я и впрямь забыл, что у меня свое крыло теперь. И там должны сидеть четыре юниора и ждать меня. С огнем в глазах и выражением почтительности на лицах.
То ли я переоценил себя, то ли слишком хорошо думал о молодом поколении. Почтительностью тут и не пахло. Нет, никакого хамства, но держатся трое из четверых так, будто они принцы в изгнании, которых занесло в глухую деревушку. Именно такое впечатление на меня произвели три молодых человека в строгих костюмах, сидящие в первом из трех кабинетов, отведенных нам. Они даже не подумали встать, когда я вошел, чего уж говорить о каком-то «здрасте». Исключение составила только девушка, кстати, очень даже симпатичная, которая, встав, вполне искренне сказала:
– Меня зовут Вика, Вика Травникова. Я надеюсь пройти у вас хорошую школу молодого журналиста.
Ух, какие глазищи. Не утонуть бы.
– Ну этого я не обещаю, – ответил я ей. – Тут все от тебя самой зависит. Но в целом, если хочешь быть журналистом, будь им. Эти товарищи, я так понимаю, ими быть не хотят? По крайней мере, здесь. – И я кивнул подбородком в сторону все еще сидящей троицы. – Ну я так думаю, что и леший с ними, да, Вика?
Девушка захлопала глазами, не понимая, что от нее хотят. Молодая еще, не научилась пока читать интонации и подыгрывать. Троица все-таки встала, один из них, высокий холеный блондин с рыбьими глазами, сказал:
– Вы уверены, что мы не хотим быть журналистами? На основании чего?
– Разве я сказал, что они не хотят вообще быть журналистами, а, Вика?
Вика кивнула, впрочем, все равно пока не понимая, что именно и зачем я делаю.
– Я сказал, что вы не хотите ими быть здесь, – выделил я интонационно последнее слово. – И, если честно, раз вы ими здесь быть не хотите, то давайте-ка, ребята, валите отсюда на выход, не забудьте только пропуска сдать.
– Такого мы не говорили, – заметил второй из троицы, толстячок с забавным чубчиком на большой круглой голове.
– Да? А разве всегда надо говорить? – взяв тон чуть повыше, сообщил ему я.
Троица напряглась, это было видно. «Погодите, милые, то ли еще будет», – позлорадствовал я.
А вы как думали? «Любишь свое чадо – круши ему ребра», – говаривал мой папаша в моем детстве и юности и частенько претворял это выражение в жизнь. Не в буквальном смысле, конечно… Хотя с десяток раз и ремня перепало. Но зато и человеком вырос. Ну более-менее. А этих надо сразу строить, жалеть нельзя. Иначе их потом с шеи не снимешь, и они вообще страх потеряют. Поэтому сейчас я им хребет ломать буду, со всем старанием и прилежанием. Да и всегда по жизни надо себя ставить сразу. Сразу не поставишь – потом авторитета не будет. На край – выгоню этого, с рыбьими глазами, уж больно он мне не понравился. А вот девчушка так неплохая вроде, лобик высокий, ведет себя правильно и глаза умные. И до чего ж глубокие…
– Мы сейчас даже не говорим о том, что вы проигнорировали меня как вашего руководителя. Но в любом случае в кабинет вошел человек, сотрудник издания, в котором вы будете работать, и вы трое не потрудились даже оторвать зады от стульев и поприветствовать его.
– Мы не знали, что именно вы – наш руководитель, – попытался защититься рыбоглазый. – А всех приветствовать…
– Язык отвалится? Или ноги вывалятся? – перебил я его. – Как же ты работать с людьми собираешься, убогий? Ты – журналист. Твое профессиональное орудие – язык, внешний вид и манеры. И уже только потом умение слова в предложение складывать. Ты на меня, своего руководителя, уже отвратительное впечатление произвел, и я теперь не представляю, как ты с людьми работать будешь. Все, пошел вон отсюда, ты мне тут не нужен.
Врать не стану – эти четверо, ну или как минимум трое, ожидали чего угодно, только не такого начала. Видимо, хотели мне сообщить, что они со своими красными дипломами и знаками отличия оказали мне несусветную честь, согласившись работать в подобном кефирном издании. Но вот к тому, что их погонят отсюда пинками, они были не готовы.
– Чего встал? – взял я еще на пол-октавы выше. – Вали, я сказал. Пропуск сдать не забудь.
– Вообще-то не вы меня нанимали, – пробормотал Рыбий Глаз.
– Даже так? Хорошо. – К такому повороту событий я был готов. Валяева я сегодня слышал, пообщаемся с Зиминым. Надеюсь, он меня сразу не пошлет.
– Але, Максим? Это Киф Харитонов. Тут эти выпускники, что вы мне прислали, в бочку полезли, дерзят, и вообще, если честно, это не журналисты, а шлак, пустая порода. Ну кроме одной девочки. Я их в дверь выпихиваю, а они мне в ответ сообщают, что мой номер шестнадцать и не я их нанимал. Подтвердите мои полномочия по громкой связи, будьте любезны.
Я включил динамик, и из него громыхнул голос Зимина:
– Вы что, совсем страх потеряли? Всем вам, насколько я знаю, было четко объяснено, в чье распоряжение вы поступаете. Почему я должен тратить на вас свое время? Все, уволены! К чертовой бабушке! И кадровиков сейчас всех поувольняю!
Я быстренько отключил динамик и сказал в трубку:
– Благодарю.
– Строите их? Правильно. Молодые – они наглые, сам таким был. Как я выдал, а?
– Есть такое, – сказал я, кидая кровожадный взгляд на окончательно побледневшую троицу. Надеюсь, в обморок никто не упадет.
– А красиво вы вчера Гедрона развели, – сказал мне Зимин. – Смотрел сегодня запись – получил удовольствие. Ну все, отбой.
Стало быть, все мои похождения записываются. Запомним.
– Так, больше вопросов нет? – спросил я у Рыбьего Глаза и стал подталкивать его к двери. – Свободен. На выход. Давай, до свидания.
И повернувшись спиной к нему, уставился на остальных двух, стараясь не моргать. Те стояли, тоже не моргали, хотя и по другой причине. По-моему, они даже не дышали.
– Ну у вас какие ко мне претензии? Или вопросы?
– Вопросов нет, все ясненько, – бодро сказал третий, невысокий живчик со здоровенным носом.
– А раз ясненько, то что вы должны сделать?
Мозги этих бедолаг заскрипели с адской силой. Они гадали, что же именно нужно сделать? Ну чтобы не ошибиться.
– Имена свои назовите, – тихонько подсказала Вика.
Определенно молодец. Без дураков.
– Дмитрий Самошников, – отрекомендовался тот, что с чубчиком.
– Вадим Юшков, – представился носатый.
– Стройников, Геннадий, – раздалось от двери.
– Геннадий, идите вон, – сообщил я Рыбьему Глазу. – Сказано же.
– Я все понял, – пробурчал тот. – Осознал.
– Ладно, – смилостивился я. – Но еще один закидон – и я сделаю так, что тебя даже в рыночный листок не возьмут. Ко всем, кстати, относится.
Все, бунт был подавлен, и следовало сразу загрузить товарищей работой. Как говаривал мой сержант: «Если солдат больше трех минут ничего не делает, он начинает думать. А это ни мне, ни армии, ни ему самому не надо».
– Значит, так. Еще раз запоминаем – здесь все решаю я. Я готов выслушать ваше мнение, но мое слово – закон. Если меня нет, то это право переходит к моему заместителю.
- Предыдущая
- 20/64
- Следующая
