Элитная школа для мальчиков (СИ) - "Elle D." - Страница 18
- Предыдущая
- 18/19
- Следующая
"Нет, не слушай его!" - попытался крикнуть Пол, но, конечно, ничего не вышло - крик снова превратился в сдавленный стон. Харшоу смотрел на него, не отрывая глаз, и они опять были мёртвыми, о Боже, они снова мёртвые и пустые, как днём, когда он стоял в конюшне под балкой и перебирал в руках вожжи, сам не подозревая, что хочет умереть.
Но если он сделает это, подумал Пол, если сделает, то умереть захочу я.
"Нет, Харшоу, пожалуйста", - подумал он и снова заплакал. Он так часто плакал в последние дни, больше, чем за всю свою жизнь, кажется. Он так много всего хотел и не мог ему сказать! Не нужно, нет, разве ты не понимаешь, зачем он это делает?! Он всё понял, он догадался, что мы подружились, он поймал нас и испугался, что мы его выдадим. Он знает, что ни ты, ни я не сможем сделать этого в одиночку. И он придумал, как нас остановить. Если ты сделаешь это, Харшоу, если сделаешь это со мной сейчас, это навсегда уничтожит то, что между нами возникло там, в конюшне. Это проложит между нами такую пропасть, какую никто и ничто не в силах преодолеть. Мы смотреть не сможем друг на друга, не то что действовать заодно. И он понимает это, Харшоу, он понимает, потому что он знает тебя, знает меня, он знает детей. Он ведь школьный учитель.
И это нечестно, думал Пол, судорожно глотая слёзы, это нечестно и несправедливо, что взрослые делают с нами такое.
- Чего ты ждёшь, Эдвард? - мистер Эткинс всё ещё обнимал Харшоу за плечи, но в его голосе теперь слышались стальные нотки. - У тебя не так много времени. Или, может быть, тебе не хочется этого делать? Может, ты предпочитаешь оказаться на его месте? В таком случае так и скажи.
Харшоу вздрогнул с такой силой, что мистер Эткинс отпустил его. Однако не отступил, и в первый раз посмотрел на Пола.
- Уверен, Стюарт не откажется тебя оттрахать, - холодно улыбнувшись, сказал он. - Верно, Пол? Он ведь, без сомнения, не забыл, как ты его унижал в душевой. Разве джентльмены прощают такое? Так что если ты колеблешься, Харшоу, то снимай штаны и вставай раком. Быть может, в самом деле, это для тебя более привычно.
Если в лице Харшоу и оставалась хоть капля крови, то теперь она окончательно отхлынула. И в этот чудовищный, чёрный миг Пол понял, что он всё же сделает это. Ведь как ни крути, а он - Эдвард Харшоу, первый подонок Бродуэллской школы, и не имеет никакого значения, почему он стал таким.
Пол смотрел, как Харшоу делает шаг вперёд. Он уже не мог даже всхлипывать, только замер, застыл, почувствовав внезапно странное равнодушие к происходящему. Всё равно, отстранённо подумал он, глядя, как Харшоу наклоняется к нему, мне всё равно. Мне было всё равно, когда тело Арчи выносили из дома, мне и сейчас всё равно. Это не имеет никакого значения. Это вообще происходит не со мной.
И всё равно - всё равно он посмотрел в остановившееся мальчишеское лицо с повисшей над глазом русой прядкой, и покачал головой, вложив в этот жест всё, что так сильно хотел и не мог сказать.
Несколько мгновений, долгих, как зима, Харшоу стоял, наклонившись над ним. Его руки лежали на ширинке брюк. А потом он опустил их. Резко выбросил руку вперёд, сорвал с лица Пола повязку и одним движением выдернул тряпку из его рта.
- Что ты делаешь? - резким, каким-то визгливым, ужасно противным голосом воскликнул мистер Эткинс, и тут Харшоу обернулся и нанёс ему тяжёлый удар правой прямо в челюсть.
Всё-таки Харшоу очень хорошо боксировал. И его грузные соперники на ринге падали не потому, что хотели ему угодить, а потому что он действительно сшибал их с ног. Мистер Эткинс грохнулся на пол с таким шумом, что зазвенела посуда на комоде. Харшоу наклонился к нему, схватил его левой рукой за воротник, приподнял и ударил снова - и снова в лицо, судорожно сжатым кулаком, и Пол услышал, как что-то хрустнуло под ним, а потом мистер Эткинс взвыл, но как-то тихо, сдавленно, как будто стараясь не шуметь.
- Прекра... - прохрипел он - и захлебнулся, когда Харшоу ударил его в третий раз, а потом в четвёртый, и в пятый. Он бил и бил, повалив мистера Эткинса на пол, забравшись на него, молотил кулаками с яростной сосредоточенностью и мальчишеским азартом. Ему так давно, вдруг осознал Пол, так давно хотелось сделать это.
- Хар... шоу, - хрипло позвал он. - Хватит. Остановись. Ты же его убьёшь.
Он почти не надеялся, что Харшоу его услышит, но, на удивление, тот остановился почти сразу. Мистер Эткинс уже даже не стонал, только слабо ворочался под ним. Харшоу посидел на нём ещё несколько мгновений, стискивая его горло, потом неловко встал и повернулся к Полу. Его лицо было мокрым от пота, русые пряди прилипли к нему и лезли в глаза.
- Кричи, Пол, - тихо сказал он. - Кричи.
И Пол закричал.
Скандал, разразившийся в Бродуэллском пансионе для мальчиков осенью 1834-го года, оказался самым громким и самым возмутительным за всю более чем двухсотлетнюю историю этого заведения.
Вечером восемнадцатого октября мистер Принкл, учитель гимнастики старших классов, услышал детский крик, раздававшийся из учительской половины. Прибежав туда, он обнаружил, что дверь заперта, и без долгих раздумий выбил её. То, что он увидел, обсуждалось затем на уровнях нескольких инстанций, включая государственную комиссию, назначенную комитетом образования в Лондоне с целью расследования этого дела.
Согласно показаниям двух учеников - шестнадцатилетнего Эдварда Харшоу, учащегося шестого класса, и тринадцатилетнего Пола Стюарта, учившегося в четвёртом, - дело происходило так. За полтора часа до отбоя мистер Эткинс, школьный учитель математики, приказал Стюарту явиться в его комнату. Это подтвердили сорок учеников четвёртого класса, в присутствии которых Стюарт был вызван, а также мистер Терренс, куратор четвёртого класса, которого мистер Эткинс заранее уведомил об этом. Когда Стюарт явился на вызов, мистер Эткинс, находившийся в комнате один, оглушил его, раздел и связал. Затем - и это подтвердили ученики шестого класса - он явился в спальни старшеклассников и приказал Эдварду Харшоу немедленно отправиться с ним. Позже мистер Эткинс, под давлением следователей из комиссии, признался, что намеренно вызвал обоих мальчиков при большом количестве свидетелей: он был уверен, что это заставит их помалкивать о случившемся из-за страха позора перед всеми. Отведя Харшоу в свою комнату, где на кровати лежал связанный мальчик, Эткинс приказал Харшоу совершить над ним акт сексуального насилия. Когда Харшоу отказался, Эткинс пригрозил, что в противном случае убьёт Стюарта, а вину свалит на Харшоу, который был известен как один из самых проблемных в плане поведения воспитанников Бродуэлла.
Последний факт был ложью, но об этом не знал никто, кроме мистера Эткинса, Харшоу и Пола. Харшоу сказал это, и Пол подтвердил его версию. Ни один из них не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, чем мистер Эткинс угрожал Харшоу на самом деле.
История получила широкую огласку, хотя комиссия встала в тупик при попытке классифицировать преступление. Что оно имело место, сомнений не возникало; однако благодаря мужественным действиям сына герцога Эдингтонского никто существенно не пострадал - не считая самого мистера Эткинса, к которому у благородных членов комиссии не было ни малейшего снисхождения. Все единогласно признали действия Харшоу отважными, благородными и единственно верными в данных обстоятельствах; впрочем, тех, кто знал этого мальчика давно, такое его поведение порядком удивило - это был первый случай на их памяти, когда Харшоу защитил младшего.
- Предыдущая
- 18/19
- Следующая
