Хоббит, или Туда и обратно. Избранные произведения - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 47
- Предыдущая
- 47/107
- Следующая
Дракон развернулся и вновь устремился на город. Его брюхо искрилось драгоценными каменьями в лунном свете, лишь слева на груди виднелось темное пятнышко. Коротко тренькнула тетива, черная стрела взмыла ввысь и вонзилась точно в цель — прямо в ямку на драконьем брюхе. Столь могуч был выстрел, что стрела целиком погрузилась в драконью плоть, вместе с древком и оперением. Смог содрогнулся всем телом, перевернулся брюхом вверх и с ревом, от которого оглохли люди, повалились деревья на берегу и раскололись камни, рухнул на город.
Сваи подломились, не выдержав такой тяжести. Вода закипела, заклокотала, над озером заклубился пар, ослепительно белый в неожиданно павшем мраке. И вдруг все стихло. Так погиб Эсгарот и пришел конец Смогу — но не Барду.
Молодая луна поднималась все выше. Ветер разгулялся не на шутку. Завывая, он скручивал клубы пара в причудливые фигуры, подхватывал их и гнал на запад, где разрывал в клочья над болотами у границ Лихолесья. На воде качалось множество лодок, над озером разносились возбужденные голоса. Жители Эсгарота оплакивали свой город, загубленные товары и сгоревшее добро. Они пока не понимали, насколько им повезло; как-никак три четверти горожан осталось в живых, лодки уцелели почти все, пожар не затронул ни полей с лесами, ни пастбищ. А самое главное — дракон мертв! Но этого они еще не осознали.
Мало-помалу собрались на западном берегу. Среди спасшихся, дрожащих от холода людей был и градоправитель. Ох и досталось же ему за то, что он едва ли не первым бежал из Эсгарота, бросив горожан на произвол судьбы!
— Он у нас мастер устраивать дела, особенно свои собственные! А как что серьезное, сразу в кусты!
Люди принялись восхвалять мужество Барда, сразившего дракона точным выстрелом.
— Жаль, что он погиб. Мы бы провозгласили его королем! Король Бард Убийца Дракона из рода Гириона! Горе нам, ибо он мертв.
И тут из темноты выступил высокий, насквозь промокший человек. Его глаза яростно сверкали из-под прилипших ко лбу черных волос.
— Бард не погиб! — воскликнул он. — Бард сразил дракона и прыгнул в озеро. Я Бард из рода Гириона. Я убил дракона!
— Король Бард! — завопила толпа. — Да здравствует король Бард!
Градоправитель заскрежетал зубами.
— Гирион был владыкой Дола, а вовсе не королем Эсгарота, — прошипел он. — Мы в озерном городе всегда выбирали себе правителей среди старых и мудрых, а всяких там забияк не жаловали. Пускай ваш король Бард возвращается в свое королевство — Долу теперь ничто не угрожает. И те, кому холодные камни в тени Горы милее зеленых берегов озера, могут идти с ним. А мы останемся здесь и будем отстраивать заново наш чудесный город и наслаждаться достатком и миром.
— Да здравствует король Бард! — продолжали кричать горожане. — Хватит с нас стариков и торгашей!
— Ура лучнику! — гаркнул кто-то. Стоявшие рядом подхватили: — Ура лучнику! Долой толстосумов!
— Я вовсе не хочу обидеть Барда, — вкрадчиво проговорил градоправитель, косясь на стоящего неподалеку лучника. — Он спас множество жизней, и его подвиг будет прославлен в песнях. Но почему, о жители Эсгарота, — голос градоправителя вдруг стал громким и звонким, — почему вы во всем вините меня? Чем я вам не угодил? Разве это я пробудил дракона? Кому мы помогли, кого снабдили припасами, кто заставил нас поверить, будто древние предания могут стать явью? Кто воспользовался нашей добротой, нашим гостеприимством? Гномы! И чем они отплатили? Золотом? Как бы не так! По их милости дракон напал на Эсгарот! По их милости сотни людей остались без крова! Сколько женщин овдовело, сколько детей осиротело!
Теперь вы понимаете, почему градоправитель стал градоправителем, как он сумел занять свой важный пост? Лукавые речи заронили подозрение в сердца горожан, они тут же забыли о короле Барде и стали проклинать Торина и прочих гномов. Зазвучали горькие, обидные слова; те, кто еще недавно распевал песни о возвращении короля Одинокой горы, теперь стали утверждать, что гномы нарочно растормошили дракона, чтобы тот уничтожил город на озере.
— Глупцы! — воскликнул Бард. — Нашли, на кого свалить! Да эти бедолаги наверняка сложили свои головы первыми! — И тут ему пришла мысль, заставившая призадуматься. Если гномы и вправду погибли, выходит, сокровища под Горой охранять некому. Если их добыть да набрать людей — над лежащим ныне в развалинах Долом вскоре вновь поплывет перезвон колоколов...
Бард отогнал наваждение и продолжил, обращаясь к градоправителю:
— Сейчас не время для перебранок и споров. У нас хватает других дел. Пока еще я должен тебе подчиняться — но однажды я вспомню твои слова и уйду на север со всеми, кто пожелает ко мне присоединиться.
Он повернулся и пошел туда, где ставили шалаши для раненых. Градоправитель проводил его хмурым взглядом, а потом погрузился в размышления и отвлекся от них лишь затем, чтобы потребовать для себя огня и еды.
Потолковав с горожанами, Бард понял, что весть об оставшемся без охраны кладе распространяется быстрее лесного пожара. Люди рассуждали о том, что сокровища — достойная плата за все их страдания, что теперь будет чем платить за любые товары с юга, ни в чем себе не отказывая, и за подобными разговорами веселели на глазах. Других поводов веселиться не было. В шалашах разместили раненых и один отдали градоправителю, а еды едва хватило на всех (даже градоправителю досталась лишь крохотная порция). Той ночью многие простудились и впоследствии умерли. Только представьте себе — счастливо избежать гибели в битве с драконом, уцелеть при пожаре и умереть от простуды!
День не принес облегчения. Больных становилось все больше; вдобавок еды не хватало, и люди голодали.
Бард распоряжался по своему разумению, не забывая, правда, всякий раз напомнить, что действует от имени градоправителя. Ему пришлось нелегко — нужно было позаботиться о жилье, о пропитании, об охране лагеря и о многом, многом другом. Наверное, мало кто из бывших жителей Эсгарота перенес бы зиму, когда бы не подоспевшие на подмогу эльфы. Гонцы, которых Бард отправил в
Лихолесье, столкнулись на берегах лесной реки с целым войском (а ведь прошло всего три дня, как погиб свирепый Смог).
Король лесных эльфов узнал о событиях на озере от своих лазутчиков и от птиц, которые разнесли вести о гибели Смога по всему Дикому Краю. Пернатые разволновались настолько, что никак не могли успокоиться. В небе собирались громадные стаи, крылатые гонцы, не ведая отдыха, сновали туда-сюда. На опушках Лихолесья стоял невообразимый гам. Деревья шелестели листвой, точно прислушиваясь, звери настораживали уши. Беорн в своем доме у Мглистых гор узнал о гибели Смога даже прежде короля эльфов, а гоблины спешно собрались в пещере на совет.
— Боюсь, о Торине Дубовом Щите мы больше никогда не услышим, — сказал король эльфов своим приближенным. — А ведь я предлагал ему не спешить, погостить у меня подольше. Но нет худа без добра. — Он тоже вспомнил о сокровищах Трора, а потому приказал снарядить войско и выступил в поход с множеством копейщиков и лучников, которых и встретили на реке посланцы Барда. А в небе кружило воронье — кровожадные птицы словно чувствовали, что вот-вот начнется война вроде тех, какие случались в здешних краях в незапамятные времена.
Услыхав о злоключениях жителей Эсгарота, король внял просьбе Барда, свернул с дороги, что вела прямиком к Одинокой горе, и поспешил вниз по реке к Долгому озеру. Лодок и плотов было мало, поэтому войско пошло по берегу, а вот съестные припасы отправили водой. Эльфы легки на ногу, а потому уже на пятый день после гибели дракона, хотя идти пришлось по не слит ком-то знакомой, болотистой местности, они достигли берегов озера и увидели лагерь. Люди во главе с градоправителем так обрадовались, что готовы были обещать своим спасителям любую награду за помощь.
Вскоре составили план. Градоправитель оставался в лагере вместе с женщинами, детьми, старыми и немощными; там же остались мастеровые — и люди, и эльфы. Кто валил деревья, кто вытаскивал из воды приплывавшие по реке бревна. До наступления зимы успели возвести на берегу целое селение. А еще, по настоянию градоправителя, заложили новый город, больше и красивее прежнего. Место выбрали другое, севернее, и подальше от воды, ибо никому не хотелось жить на озере, на дне которого распростерся мертвый дракон. Неподвижный, словно статуя, Смог лежал на отмели; никогда уже ему не вернуться в свое логово под Горой. Должно быть, и через много столетий в хорошую погоду можно будет разглядеть его скелет среди развалин Эсгарота. Однако и мертвый дракон внушал страх: немногие отваживались проплывать над ним на лодках, и никто не нырял за самоцветами, усеявшими дно озера.
- Предыдущая
- 47/107
- Следующая
