Испытание - Моррелл Дэвид - Страница 6

• Предыдущая
• 6/50
• Следующая

Машина “скорой помощи” уехала. Люди из медицинской лаборатории, полицейский фотограф, специалист по дактилоскопии, сделав свое дело, тоже уехали. Борн с двумя полицейскими вышел на залитую солнцем веранду. На противоположной стороне улицы стояло несколько женщин, оживленно обсуждая происшедшее. Форд держал в руках два пластиковых мешка: в одном — осколки бутылки со следами молока, в другом — труп кошки. Вебстер протянул свою визитную карточку.

Борн еще раз пытался вспомнить, откуда ему знакомы их имена. Палец на ноге болел так, словно в него только что воткнули нож. Наконец его осенило. Ну конечно же! Вебстер и Форд. Драматурги елизаветинской эпохи. Кажется, последнюю фразу он произнес вслух.

— Что? — переспросил Вебстер.

— Нет-нет, ничего. Это все из-за таблеток, которые дал мне доктор.

— Думаю, вам лучше прилечь.

— Я так и сделаю. — Он попытался улыбкой скрыть свое состояние, но на самом деле встревожился не на шутку. Если он не в силах даже контролировать свою речь, как он сможет позаботиться о Саре и Клер, когда та проснется? Глаза его тоже беспокоили. Перед этим вся кухня виделась словно в сером тумане, а теперь, на солнце, глаза ломило так, что хотелось зажмуриться. Голова кружилась, и ему пришлось опереться на поручни веранды, пока полицейские садились в машину и отъезжали от дома. Тут же зазвонил телефон.

Дверь в дом оставалась открытой; он поспешил к ближайшему аппарату в холле, чтобы снять трубку прежде, чем они разбудят жену или дочку.

— Алло, — произнес он, тяжело опускаясь на табурет.

— Ага, копы уже отвалили! — раздался хриплый, грубый голос. Страх охватил его с новой силой. — Но нам наплевать, отвалили они или нет, потому что мы все равно до тебя доберемся, можешь не сомневаться!

— Что? — воскликнул он, непроизвольно вскочив на ноги. — Кто это?

— Ну, скажем, это друг твоего друга, хотя вы не такие уж и друзья, так ведь? Я вижу, твоего младшенького уже увезли. Все правильно; Об остальных можешь не беспокоиться, с ними мы тоже разберемся раньше, чем копы шевельнут своей задницей…

Слова застряли у него в горле. Он хотел крикнуть — Нет, хватит, остановитесь! Ради Бога, не надо никого больше убивать! — но в трубке уже звучали короткие гудки отбоя.

Он опустился на табурет и долго сидел так, не в силах даже положить трубку на рычаг. Просто сидел и слушал короткие гудки. Его знобило; руки дрожали, страшная, слабость ударила в колени. Он даже не был уверен, что в состоянии встать. В ушах продолжал звучать хриплый, грубый голос. Непонятно почему, но интонация особенно напугала его. Озноб сменился испариной. Господи, как же он узнал, что Итена увезли, и полиция уехала? Откуда он звонил? Судя по всему, откуда-то поблизости. Но на улице нет ни одного телефона-автомата. Он был за углом? Или в каком-нибудь из соседних домов?

Входная дверь по-прежнему была открыта. Со своего места он мог видеть улицу и даже женщин на другой стороне, которые до сих пор не разошлись и оживленно беседовали, поглядывая в его сторону.

Хватит. Это уже слишком. Он сделал над собой усилие и встал, чтобы запереть дверь.

Нет, среди соседей не могло быть убийцы. В этом он был уверен — он знал их всех и со многими поддерживал дружеские отношения. И даже тот старикан не способен на такое. Но снова всплыл хриплый голос, и он вспомнил слова Кесса:

Мы не одиноки. Таких организаций, как наша, десятки. Только в наших рядах — двадцать тысяч подготовленных бойцов и еще двадцать — в резерве. А если посчитать всех наших сторонников по стране — это окажется не намного меньше, чем все военно-морские силы США, Это почти двести сорок тысяч. Наши люди есть везде — в промышленности, в правительстве, в правоохранительных органах, в армии. Парень, у которого вы купили свой автомобиль, или ваш тихий, незаметный, сосед — любой их них на самом деле может оказаться одним из нас.

Он так и стоял, прислонившись к закрытой двери, когда увидел, что по лестнице спускается Сара. На ее лице было написано страдание.

— Папа, меня тошнит, — проговорила она, держась за живот.

— Тебе плохо? — поспешил он к ней.

— Да… Меня сейчас вырвет…

Он тут же с яростью подумал о таблетках, которые дал врач, но постарался взять себя в руки. Все правильно, они могут вызвать тошноту. Господи, а может, он был прав, и этот врач послан Кессом, а в таблетках просто яд замедленного действия — чтобы преступник успел скрыться?

Нет, нельзя поддаваться панике, произнес он про себя, посмотрев на беспомощно-жалкое лицо Сары. Яд замедленного действия — абсурд, потому что можно успеть найти противоядие.

Правильно.

А может, он ошибается?

Да нет, все верно.

— Не волнуйся, — Он постарался придать уверенность голосу. — Пойдем. Сейчас вытошнит, и тебе станет легче. — Он обнял ее за плечи, отвел в ванную и поднял крышку унитаза. — Давай, не бойся! Встань на коленки и закрой глаза. И сразу все пройдет… Я тебя подержу.

Он подождал немного, но она вдруг повернула голову и тихо спросила дрожащим голосом:

— Папа! А со мной тоже случится то, о чем говорила мама?

— Что случится, моя хорошая? Я не понимаю, о чем ты.

— Ну то же, что с Самантой, потому что ей было шестнадцать лет. Ведь мама так сказала?

Он даже сразу не сообразил. Столько времени и событий прошло с тех пор…

— Ты имеешь в виду сердечный приступ?

— Да. Когда мне исполнится шестнадцать.

— Сара, ты знаешь, что Саманту отравили? Ты должна это хорошенько понять и ничего не брать в рот без моего разрешения.

— Но когда мне исполнится шестнадцать, со мной случится то же самое?

— Да нет конечно же, глупышка. Кошки — это не люди. Для кошки шестнадцать — это как для человека восемьдесят.

— Значит, даже с тобой это не скоро случится? Он обнял ее за плечи и поцеловал в макушку.

— Конечно, солнышко. Надеюсь, господь Бог даст мне еще возможность пожить с вами со всеми…

Сара, все еще на коленях, не обратила внимания на его слова.

— Папа!

— Что, милая?

— Итен с Самантой уже в раю?

Наконец-то он сообразил, в чем дело. Он медленно повернул ее лицом к себе.

— Сара, можно у тебя кое-что спросить?

Она промолчала.

— Слушай, тебя правда тошнит? Или тебе просто не хочется быть одной? Ты понимаешь, что происходит, и тебе страшно, да? Она опустила голову.

— Ну а почему ты мне просто не сказала об этом? Мы можем с тобой поговорить о чем угодно. Ты меня так напугала, я решил, что ты заболела.

Девочка не откликнулась.

— Послушай, уверяю тебя, ничего страшного не происходит. Я вот что тебе скажу. Давай вернемся к маме, ты еще полежишь с ней, а я посижу рядом. Хорошо?

Только теперь она подняла голову и взглянула на него.

На самом деле ему надо было пойти позвонить Вебстеру и рассказать о телефонном звонке. Может быть, Вебстер прикажет устроить обыск в близлежащих домах, может, еще что-нибудь сделает. Он и так оттягивал этот звонок сколько мог, рассчитав время, которое нужно Вебстеру, чтобы добраться до участка. Но больше ждать уже не было сил.

Он встал, разминая затекшие колени. Ему пришлось взять Сару за руку, чтобы вывести из ванной.

В полумраке спальни Клер, укрытая пушистым голубым одеялом, спала, свернувшись клубочком. Он почти не слышал ее дыхания. Подождав, пока Сара заберется к матери под одеяло, он наклонился поцеловать ребенка, и в этот момент опять громко зазвонил телефон.

Он замер.

— Папа, что случилось?

Застыв в склоненной позе, он слушал очередной звонок.

— Папа, почему ты не берешь трубку?

Господи, неужели это снова тот голос?

Телефон опять затрезвонил. А вдруг это Вебстер, который уже приехал в участок и хочет ему что-то сообщить?

• Предыдущая
• 6/50
• Следующая