Что делать, если твой классный руководитель – Сатана (СИ) - "Шеол" - Страница 7
- Предыдущая
- 7/68
- Следующая
Что он делает? Руки у меня дрожат... Но он же просто по щеке гладит. Это ничего такого же, правда? У всех на виду... И сердце почему-то так гулко колотится... Так, хватит, хватит, хватит. А то, чего доброго, порадею еще к нему. И сказать не могу ничего... Стою и пялюсь в эти зеленые глаза, как дура. Ну точно, дура.
Тут снова раздался звонок, так услужливо выдернувший меня из состояния транса.
– Мне на урок идти надо, – я отступила на шаг и взяла портфель, собираясь срочно сбежать куда-нибудь. Без разницы куда, главное, чтоб поскорее.
– Какой именно у тебя урок сейчас, разреши осведомиться.
Да какая вам разница, честное слово. Неужели просто оставить меня в покое – это так сложно? Пришлось лезть в портфель и выуживать оттуда дневник.
– История, – тяжело вздохнула я и поплелась за ним на третий этаж.
Я плюхнулась на последнюю парту возле окна, так как больше свободных мест в классе не наблюдалось. Ну и хорошо, хоть отдохну немного, а то едва день начался, а голова уже раскалывается от этих приключений. Никак мне не понять, что он от меня хочет, этот историк. Почему бы ему не домотаться до кого-нибудь другого? До Алины, например. Вот веселуха была бы. Интересно, у него и правда девушка есть, или он о сестре тогда говорил? Ай, да с чего меня вообще должно это волновать?! Что за бред...
Я уронила голову на руки.
– Макарова, ты с нами? Или связываешься с космическим разумом? – историк постучал по моей парте. И когда только подойти успел?!
– Что я опять не так сделала?! Я вас внимательно слушаю.
– Хронологические рамки мягкой гражданской войны, – классный руководитель чуть склонил голову набок, поправляя очки.
Ох ты ж ма-ать. Срочно вспоминай, Аня! Так, она началась с приходом к власти большевиков... Октябрьская революция...
– С октября тысяча девятьсот семнадцатого года по... – когда там начался первый этап активных военных действий... С мая по октябрь, кажется... – Ээ.. По май тысяча девятьсот восемнадцатого года.
– Хорошо. Чуть позже еще спрошу и оценку поставлю.
Учитель вновь вернулся к доске и начал что-то объяснять. Ах, черт... Черт, черт, черт! С каких это пор я совершенно не могу сосредоточиться на уроке? О, домашку спрашивать начал. Сейчас кому-то попадет. В том числе и мне.
– Мм... Первый и второй этапы гражданской войны... – задумчиво проговорил историк. – А отвечать у нас пойдет... Алина Полушкина. Готова?
– Да, конечно, – Полушкина молниеносно вскочила, одергивая юбку и вышла к доске.
Фух, пронесло... Так, стоп. Мымра идет отвечать? Ну что ж, посмотрим что она там ответит. Алиночка плясала у доски, все даты, все места на карте, все события на фронте и в тылу – она не упустила ничего. Все по учебнику, почти дословно. Хорошо хоть ей достался второй этап, он самый сложный.
– Достаточно, – остановил историк, – сейчас кто-нибудь другой продолжит. Очень подробно раскрыта тема, молодец.
Полушкина победно оглядела класс. Я скривилась. Вот же ж...
– Второй и третий этапы... – продолжил учитель. Второй и третий?! Она рассказывала все это время только первый?! Мне капец, – Алекса-андр, не хочешь ответить? Не готов? Тогда мне дневник, а отвечать идет Аня Макарова.
Я подскочила с места, тут же возникло сильное желание врезать Саньку по первое число. Какого черта ты дома не учишь, идиот?!
Я кинула прощальный взгляд на тетрадь и пошла к доске. Нечестно, кстати. Он меня с прошлого урока выгнал, и я дома сама по учебнику параграф проходила. А-ай, сейчас все это неважно. С чего начался второй этап... Полушкина говорила про интервенцию? Ничего, я еще раз скажу. Дрожащими руками удерживая указку, я показала все места высадки десанта Антанты. Черт, аж указка по доске стучит, как руки трясутся. Что же там еще было?.. Про ВСЮР говорить не буду, почти и не помню ничего. Победа над Красновым. Переворот адмирала Колчака. Про него, вроде бы тоже было, но плевать, это второй этап, а не первый, я точно помню. А в тылу... Введение продразверстки, сюда можно даже из экономической политики белых что-то впихнуть, а потом сравнить с большевиками. И образование СРКО во главе с Лениным. Вроде бы все. Я замолчала и уставилась на историка.
– У меня дополнительный вопрос будет. Какие события происходили в это время у Петрограда? – историк откинулся на спинку кресла.
Какие? Было два фронта: Восточный и Южный. Причем здесь Петроград?
– Эээ, война с Юденичем, – ляпнула я первое, что пришло в голову, – Он начал формировать белогвардейскую армию из эмигрирующих офицеров царских полков. Но его наступление окончилось неудачей, и армия оказалась отброшена в Эстонию.
– Верно.
Что он сейчас сказал? Верно?!
– Что ж, я очень доволен ответом, честно говоря, не ожидал такого от тебя.
Я выдохнула и вернулась на место. Он меня похвалил, однако... Что ж, Полушкина, я тоже кое-что умею.
Через две минуты прозвенел звонок, но торопиться не надо было. Я хотела подойти к историку и уточнить вопрос насчет оценок.
Когда класс уже опустел, я медленно приблизилась к учительскому столу.
– Ах, и ты здесь, Макарова, – послышался голос за моей спиной, – очень кстати, – сзади подошла Алина, – я как раз хотела разобраться. На моей парте всякие гадости о нас с Викой ты написала?
Я вздрогнула, чувствуя, как по спине прошелся неприятный холодок. Ну сейчас они начнут капитальную разборку с моим участием, в ходе которой историк наверняка узнает обо мне много действительно правдивых и „лестных” подробностей. Но это было еще не так плохо. Дело прошлое, можно и забыть вовсе. Что было действительно страшно, так это то, что ужасные гадости ручкой на второй парте у стены на самом деле выцарапывала я.
Часть 12
– Ну допустим, – я облокотилась на учительский стол и вызывающе взглянула на Алину, – подвергнешь меня суду?
– Вовсе нет, – спокойно заявила она. – Мне все равно, что ты думаешь. Я просто хотела довести сведения о порче школьного имущества до классного руководителя, а ты как была злой, так и останешься. Поэтому у тебя и друзей нет, и парня никогда не будет.
– Это уже не твое дело, шлюха, – фыркнула я в ответ. Черт возьми, неужели возможно настолько выводить из себя?!
– Макарова, – историк хлопнул по столу, – ты в школе, а не в наркоманском притоне, следи за языком, будь добра!
Я и сказать ничего не успела, как оказалась на полу, при этом больно ударившись затылком об угол парты.
– Извините, не сдержался, – презрительно проговорил Даниил, потирая ладонь. – Знаю, что девушек бить нельзя, но эту... – он брезгливо скривился, – эту... кхм... Я и за девушку не считаю. И я не стерплю, чтобы при мне оскорбляли Алину. Она красивая и к тому же умная, поэтому ее не трогают эти глупые попытки задеть, но я все же готов защищать ее честь от таких вот публичных оскорблений, как сейчас.
Пфф, и угораздило же меня нарваться на такого благородного кавалера.
– Попытка похвальная, но рук распускать я не разрешал, – учитель поднялся из кресла.
– Что, подраться хочешь, голубок? – я поднялась на ноги, утирая густую кровь, льющуюся из разбитой губы.
– Сядь, я поищу что-нибудь подходящее, кровь остановить, – холодно бросил историк.
– Да... Не нужна мне ваша помощь, – от бессильного негодования меня била дрожь, – все вы одинаковые подхалимы... Ничего кроме своей Алины не замечаете...
Развернувшись на каблуках, я выбежала из класса. Так меня еще никогда не унижали. Одним взглядом.
Первой мыслью было сейчас же смыться из школы ко всем чертям, потом долго гулять по городу, чтобы остудить голову. А затем купить огромный торт и до вечера сидеть на кухне и лопать его в одиночку. Растолстею, ну и пусть.
Но рука как-то сама замерла на грубой поверхности тяжелой школьной двери. Да не дождутся они такого счастья, чтобы еще ради них с занятий сбегала. Пришлось вернуться в класс и сделать вид, что я не замечаю неодобрительных взглядов.
- Предыдущая
- 7/68
- Следующая
