Вспомнить и забыть (СИ) - "chate" - Страница 8
- Предыдущая
- 8/27
- Следующая
В восемь утра вновь состоялся консилиум врачей, однако никаких долгосрочных прогнозов снова никто не давал, а к десяти за Сабиром приехала машина, так что мужчине пришлось уйти, взяв с врача слово, немедленно позвонить ему, если будут какие-либо изменения.
После окончания встречи в министерстве, на которой Сабир присутствовал чисто номинально, так как мысленно был рядом с Габриелем, он вновь вернулся в больницу. Войдя в палату, Сабир отпустил дежурившую рядом с кроватью медсестру и тут же наткнулся на мутный взгляд юноши. Губы его едва шевельнулись, и Сабир тут же оказался рядом с кроватью, накрывая его ладонь своей.
- Ты очнулся? Как себя чувствуешь? Пить хочешь?
Молодой человек немного нахмурился, словно с трудом понимая, что ему говорят, а потом слабо кивнул и тут же устало прикрыл глаза. Вода с глюкозой уже стояла на столе в специальной чашечке с носиком, чтобы лежащим больным было удобно пить, не обливаясь. Как только живительная влага коснулась языка Габриеля, тот сделал несколько глотательных движений и едва заметно повел головой в сторону, показывая, что хватит. Сабир сразу же убрал чашку, протерев салфеткой несколько ускользнувших капель, упавших на шею. После этого Габриель снова открыл глаза, но взгляд его плыл, ни на чем не останавливаясь, а затем веки вновь опустились. Мышцы лица медленно расслабились, и юноша вновь погрузился в сон.
Глава 4.
Он чувствовал себя слабым и беспомощным, плавая в каком-то тягучем мареве, липком и холодном. Изредка ему удавалось вырваться наружу, чтобы услышать чьи-то слова, но их смысл совершенно не доходил до уставшего мозга, так и оставаясь невнятным бормотанием на краю сознания. Потом ему удалось открыть глаза, чтобы увидеть темный силуэт, что-то говоривший ему. Но держать глаза открытыми было очень тяжело, да и липкое нечто не хотело отпускать его так быстро, так что он снова погрузился в то место, хотя и не так глубоко, как раньше. Теперь вокруг него было чуть светлее и еще его время от времени тревожили новые голоса, тормоша его и куда-то зовя. Идти никуда не хотелось, так что он упорно продолжал не замечать ничего вокруг, стараясь растянуть свое пребывание вдали от суеты как можно дольше.
В следующий раз он открыл глаза, когда почувствовал сильную жажду. Перед глазами мелькнуло что-то белое с женским лицом, и нежный голос что-то сказал. Он уже хотел попросить воды, но едва разлепил губы, как девушка исчезла, а на ее месте появился мужчина. Черт его лица он не разглядел, все как-то странно плыло перед глазами, не давая ни на чем сосредоточиться. И снова надо пересиливать себя, чтобы попросить воды, но мужчина все понимает сам и дает ему напиться. После нескольких глотков становится легче, так что он может даже рассмотреть лицо, выплывающее из тумана. Красивые черты лица, черные глаза, темные волосы. Почему-то лицо кажется незнакомым, хотя голос этот он уже слышал. Впрочем, неважно. Веки словно наливаются свинцом и опускаются, чтобы он мог еще немного поспать, набираясь сил.
Следующее пробуждение более яркое. Вокруг несколько человек, и кто-то из них колет его ступни, отчего ноги непроизвольно подрагивают. Кто-то светит фонариком в глаза, а еще они что-то делает с руками и вырваться от них не удается. Сил на это просто нет.
«А если сказать, чтобы отстали?» - приходит в его голову мысль, и он пытается заговорить, но кроме хрипа ничего не вырывается изо рта. Это заставляет нервничать и испуганно дергаться, продолжая бесплодные попытки заговорить. Наконец, кто-то замечает его старания, и мучители отходят в сторону, оставляя его в покое, при этом не прекращая разговаривать. Их речь знакома, но не кажется ему родной, словно они из другого государства. То, что он лежит в больнице – не требует пояснений. Люди в белом, все время крутящиеся рядом – врачи и медсестры. Это тоже ясно. А вот как он сюда попал – не ясно. Он силится вспомнить хоть что-то, но голова начинает буквально раскалываться, не давая сосредоточиться ни на чем. Да и свет в палате становится мучительным. Невольно на глазах наворачиваются слезы, которые кто-то тут же стирает, говоря ему что-то утешительное. Ему хочется сказать спасибо этому заботливому человеку, но, кроме хриплого «па-си-по», ничего не получается. Потом он чувствует прикосновение ко лбу, и тот же голос уговаривает его заснуть, чтобы проснуться здоровым и полным сил. Он так и делает. Засыпает. Слыша, как мягкий голос тихо напевает что-то очень красивое.
Видя, как юноша приходит в себя, пусть и медленно, Сабир испытывал такую радость, словно он получил самый долгожданный подарок. Врачи утверждали, что восстановление идет нормально. Тело юноши хорошо реагирует на внешние раздражители, да и первые признаки осмысленного поведения уже появились, так же как и попытки общения.
Иногда из глаз Габриеля начинали бежать слезы. Врачи говорили, что это нормальная реакция, но Сабиру эти слезы рвали душу. Он нежно вытирал мокрые дорожки и говорил о том, что скоро все будет хорошо, и даже тихо напевал колыбельную, пока Габриель не засыпал.
Если бы его в такие моменты мог видеть кто-то из партнеров, то с репутацией безжалостного и холодного бизнесмена было бы покончено, но самого Сабира это мало волновало. Здоровье Габриеля стало для него дороже всех денег, которые он мог бы заработать.
С того момента, как Габриель впервые пришел в себя, прошло три дня. Большую часть времени он спал, но самочувствие молодого человека улучшилось настолько, что отлучившись вечером на полтора часа, Сабир застал Габриеля проснувшимся и глядящим на него ясными глазами.
- Привет, - Сабир улыбнулся, - есть хочешь? Сейчас я прикажу принести легкий бульон.
Сказал, и только тогда понял, что говорить надо было по-английски. Он уже хотел повторить свой вопрос на родном для Габриеля языке, но тут юноша отрицательно покачал головой.
- Комили, - выдыхает он невнятно.
- Кормили? Хорошо. А как ты себя чувствуешь?
- Питым.
- Побитым? Это понятно. Но врачи говорят, что ты идешь на поправку, так что скоро сможешь бегать. Может, хочешь чего-нибудь?
Габриель кивнул утвердительно и проговорил, старательно выговаривая слова, все равно звучащие исковерканными.
- То ты?
- Кто я? Сабир Шариф. Ты мне жизнь спас, а сам попал под машину. Врачи сделали все, чтобы спасти тебя, но ты впал в кому. С тех пор прошло пять месяцев. Я очень рад, что ты, наконец, очнулся.
Габриель кивнул, показывая, что понял, а затем задал еще один вопрос, заставивший волосы на голове Сабира зашевелиться.
- То йа?
- Ты не помнишь, кто ты? Твое имя Габриель. Фамилия Милт. Тебе почти девятнадцать лет. Ты студент, изучаешь иностранные языки. Вспомнил?
Юноша нахмурился, прикрыв глаза, а потом отрицательно покачал головой, перекатывая ее по подушке:
- Не по-мю, - он поднял руку, свободную от капельниц, и провел пальцами по лбу. - Пус-то. Ни-це-го.
Срочно вызванный врач задал несколько вопросов: о времени года, любимой еде, игрушках и прочих мелочах, но на все получал только молчаливое пожатие плечами. В конце их недолгой беседы в глазах Габриеля застыла обреченная тоска, а вот Сабир наоборот начал чувствовать себя увереннее. Если у Габриеля амнезия, значит, он останется с ним, пусть ненадолго, месяц, два или год. Ему хватит этого времени, чтобы вызвать в юноше ответное чувство, и тогда Габриель останется с ним. Навсегда.
- Предыдущая
- 8/27
- Следующая
