"Короли без короны" - Александрова Екатерина Александровна - Страница 15

       Капитан в остолбенении замолчал.

       -- А воду подавать и полотенце я все равно не буду! Нет, сударь, поверьте, я вовсе не лентяй. Я с радостью подам воду мадам Аньес и крестному -- я их люблю, но они никогда не позволят мне делать то, что должны делать лакеи. Крестный говорит, дворянин не должен совершать ничего несовместимого с честью. А пажи смеются, будто я неумеха. Но лакеем я не буду. Даже если меня высекут. Дворянина нельзя принудить!

       -- Но, шевалье, -- Александр провел рукой по лбу, -- не надо говорить это другим пажам -- вы их оскорбите... И у вас никогда не будет среди них друзей...

       Ален пожал плечами.

       -- А зачем мне с ними дружить, раз они так себя ведут? Ведь вы, сударь, не станете дружить со своим лакеем. А у меня и так уже есть друг. Филипп д'Агно... граф д'Агно. Он мой молочный брат и старший сын моего крестного... только теперь мы редко видимся. А еще есть Арман и Эжени -- только они маленькие. А Филипп -- он даже лучше меня, он все законы знает...

       Александр выпрямился, чувствуя, как кровь подступает к щекам. Может быть, он и лакей, и нищий, и даже кое-что похуже, но и принцам бесчестно смеяться над чужим несчастьем.

       -- Что ж, шевалье, я очень рад, что у вас есть друг -- это большое счастье. Однако мне пора, меня ждут дела. Честь имею.

       Капитан по этикету склонил голову и пошел прочь. Его душила обида, обида тем более сильная, что Александр не мог дать ей выхода. Ну, разве он виноват в том, что беден? В том, что отец этого мальчишки уже целый год не платит ему жалованье? И в том, что он четыре дня не слезал с седла?

       Шевалье де Бретей постарался как можно выше задрать подбородок, чувствуя предательское пощипывание в носу. Нет, он не позволит этим Лорренам и Валуа портить ему жизнь. Довольно! Какой смысл сердиться на выкормыша Релингена? Хотя, конечно, он может понять бедолаг-пажей, не испытывающих к щенку ни малейшей симпатии. А этот... граф д'Агно? Александр представил юного принца, бывшего "еще лучше" шевалье де Шервилера и содрогнулся. Нет, он вернется в армию, туда, где его уважают, где никто не пытается смешивать его имя с грязью, и где даже Бриссак больше не кривится при каждой встрече с ним...

       Ален ошарашено смотрел вслед офицеру, чувствуя, что сказал что-то не то, чем-то обидел доблестного воина. "А если?.." -- мальчик испуганно прикусил язык. Должно быть, этот офицер раньше был пажом... И, наверное, он очень беден. Мальчик вспомнил слова принца Релинген о том, что некоторым дворянам приходится служить, и с раскаянием понял, что крестный не одобрил бы его поведения. Желая во что бы то ни стало загладить вину, Ален бросился за офицером.

       -- Господин офицер! Не сердитесь! -- запыхавшись от быстрого бега, маленький паж ухватил Александра за плащ. -- Пожалуйста, я не поспеваю...

       Шевалье де Бретей обернулся, рванул плащ из рук мальчика.

       -- Оставьте, шевалье, вы испачкаете перчатки! -- яростно выпалил он.

       Паж пошатнулся и сразу же уцепился за рукав офицера.

       -- Ну и пусть, -- прошептал он. -- У меня есть... другие... Поверьте... сударь... я не хотел... вас... обидеть... Вот, -- Ален протянул Александру кошелек и юный офицер попятился.

       "Господи, за что?!" -- на кошельке маленького бастарда красовался герб Релингена. "Что я сделал этим Лорренам, что они не дают мне спокойно жить?! Релинген и Водемон -- этот стервец пошел в обоих..."

       -- Сударь... пожалуйста... возьмите... в долг... под честное... слово... -- молил Ален. -- Вернете... когда сможете...

       -- Да пустите меня, я в армию хочу! -- чуть ли не крикнул Александр де Бретей.

       Ален отпустил рукав офицера и всхлипнул.

       -- Простите... я опять сделал что-то не то... Я больше не буду, -- прошептал он. -- Но я хотел вам помочь... Крестный говорит, щедрость -- истинно дворянская добродетель...

       Александр чуть не застонал.

       -- Я совсем недавно при дворе... и не знаю, как здесь надо себя вести... Наверное, крестный велел бы меня высечь, -- всхлипывал мальчик. -- Да я и сам бы приказал Жаку меня высечь! -- с горячностью добавил он. -- Слово чести!

       Капитан отвернулся, чувствуя, что еще немного, и он завоет.

       -- Нет, сударь, пожалуйста, не уходите... Примите от меня что-нибудь... Прошу вас... -- маленький паж уткнулся в колет Александра и разрыдался.

       Капитан де Бретей сжал пальцами виски, чувствуя, что еще немного, и он сам разревется. Ни Бельевр, ни Келюс, ни Можирон не способны были довести его до подобного состояния... И только этот мальчишка... этот выкормыш Релингена... смог...

       Ален отчаянно цеплялся за одежду офицера, и Александр понял, что избавиться от мальчишки сможет только вместе с изрядным куском собственного колета. Как бы мало шевалье не ценил свой наряд, мысль, что ему придется идти по Парижу полураздетым, заставила капитана смириться с неизбежным.

       -- Перестаньте, шевалье, -- утомленно проговорил Александр, -- прошу вас. Я не сержусь. Да прекратите же, увидят!

       Маленький паж поднял голову.

       -- Вы правда на меня не сердитесь? -- сквозь слезы спросил он.

       Шевалье де Бретей только кивнул.

       -- Тогда можно я дам вам...

       Губы Александра задрожали. Щеки стали пунцовыми.

       -- Шевалье, у меня есть деньги... -- торопливо проговорил он. -- Тысяча ливров... меня наградил господин де Бельевр... И вообще, шевалье, если бы вы четыре дня не слезали с седла -- вы бы выглядели и пахли ничуть не лучше меня... Да, я не успел привести себя в порядок, но маршал де Бриссак велел мне торопиться...

       Александр сгорал от стыда, готовый провалиться сквозь землю, умереть, исчезнуть... Еще полчаса назад ему и в голову не приходило стыдиться своего латанного-перелатанного костюма, но сейчас он не знал, куда деваться от сочувственного взгляда маленького пажа. Проклятый Релинген! И что ему вздумалось воспитывать идеального дворянина?! Можно ли с большей деликатностью втоптать человека в грязь?!

       -- Но можно я хотя бы почищу вашу лошадь? -- спросил Ален, не зная, как загладить вину.

       -- Нет! Не смейте приближаться к моему коню! Он вас покусает! -- рявкнул Александр, в расстроенных чувствах позабыв, что оставил Стервеца в гостинице.

       -- Тогда хотите, я принесу вам воды?

       Александр только посмотрел на мальчишку, и тот виновато опустил голову. Да, чашки воды здесь было явно недостаточно, да и напоминать господину офицеру о его облике было ужасно неделикатно. Впрочем, сдаваться Ален не собирался, так что шевалье де Бретей неожиданно сообразил, что ему в руки суют какую-то книгу.

       -- Сударь, пожалуйста... примите от меня в знак того, что вы не сердитесь... Эта книга о войне...

       Слишком утомленный, чтобы продолжать сопротивление, Александр открыл маленькую элегантную книжицу, вполне способную поместиться в кармане, и прочитал заглавие "Libro della guerra de ghotti composso de M. Leonardo Aretino" -- "Книга о готской войне, сочиненная г. Леонардо Аретино"*.

       * Имеется в виду итальянский гуманист Леонардо Бруни (1370-1441).

       -- Эй ты, отойди от шевалье, -- раздался откуда то сбоку холодный голос. -- И верни ему то, что забрал.

       Раньше, чем юный капитан успел сообразить, что эти слова относятся к нему, какие-то люди отшвырнули его от мальчика, вырвали из рук книгу, схватили за шиворот, перехватили локти.

       -- Господин де Бризамбур... -- испуганно прошептал Ален. Александр попытался повернуться, но тут же почувствовал, как кинжал -- его собственный кинжал -- вышел из ножен и ткнулся ему в шею. Капитан замер. Чья-то рука легла на эфес его шпаги, другая -- с такой силой дернула за шиворот, что ворот впился в горло не хуже удавки.