Зонтик - Турчина Ирина Васильевна - Страница 5
- Предыдущая
- 5/14
- Следующая
Топталовкой называлась улица по которой машины не ездили и местное население любило по вечерам совершать пешие прогулки под сводами высоких деревьев, раскланиваясь со знакомыми, демонстрируя наряды, разглядывая наряды, демонстрируя женихов, невест, знакомых, детей, давая повод для разговоров, находя повод для разговоров, сплетен, слухов, домыслов и самых немыслимых предположений. В общем, развлекалось вовсю! Улица была довольно короткой, поэтому ходили по ней почти по кругу, как в фойе театра, с той лишь разницей, что основное представление разыгрывалось здесь же.
Мы тоже частенько с родителями там прогуливались, только для меня развлечений там было не слишком много — меня мама за руку держала, ни на шаг от себя не отпуская, так, ей казалось, должна прогуливаться хорошая семья — родители «под ручку» и ведут за руку аккуратно одетую девочку. Кудряшки у девочки красиво уложены по плечам, на платье ни одной складочки… скука смертная! Иногда только, если за руку меня держал папка — маме вдруг понадобились обе руки для разговора с подружкой какой-нибудь — не объяснишь ведь, как складочки по подолу расходятся в обе стороны, используя одну руку, или еще чего… тогда я потихооооньку начинала ладошкой в папкиной большой руке покручивать, он шаги замедлял, отставая от увлеченной разговорами мамы и… свобода! Дальше вечер принимал совершенно другой оборот — волосы растрепаны, платье помято, зато весело! Да и дел у меня своих много, чего зря время тратить на бессмысленное топтание.
Тут Сашка дворника заметил, тот из двери показался. Дворник завернул за угол дома, мы побежали к другому концу крыши посмотреть куда он направляется. Железо под нашими ногами неожиданно загрохотало и мы, свесившись вниз, увидели, что дворник услышавший этот грохот, задрав голову, смотрит прямо на нас. От неожиданности мы отпрянули назад и, не раздумывая, с шумом помчались назад к Сережке.
— Тихо, вы… всю улицу на ноги поднимете!
— Он нас заметил… сейчас здесь будет… скорее думай чего-нибудь!
— Тоже мне — разведка… надейся на вас!
Подошел Вовка с кучей простыней. Мы все уставились на Сережку, ожидая от него решения.
— Ну что ж, делать нечего, времени у нас уже ни на что другое нет… разбирайте простыни. Постарайтесь закутаться так, чтобы понять было нельзя кто под ними — с головой закутывайтесь, но чтобы видеть и передвигаться смогли. У дворника фонарь есть… встанем в ближнем углу все вместе, он войдет, осветит слуховое окно и пойдет на крышу, а мы тем временем по стенке будем тихо продвигаться к двери. И, только по моей команде, — бегом в дверь, по лестнице, и во дворе врассыпную! Не забудьте простыни на первом этаже оставить, в них во двор не высовывайтесь. До этого — держимся вместе, никого не бросаем, если дворник кого-то схватит — все остаются, поняли? А то — дополнительно объясню, — он показал кулак.
Никто не спорил, план был хорошим, а в беде у нас и так никого не бросали. Мы покивали головами и разобрали простыни. Их хватило на всех, а две лишних простыни мы с Наташей на веревки повесили рядом с нами.
Было так тихо, что казалось я слышу, как громко и часто стучит мое сердце.
Вот послышались за дверью торопливые шаги, видно свет фонаря сквозь щели… вот ключ повернулся в замке… вот замок уже в руках у дворника, дверь медленно распахивается… свет падает на дальнюю стену и слуховое окно… свет, шаг за шагом, медленно перемещается к середине чердака… дворник явно рассчитывает застать нас врасплох.
Затаив дыхание, стараясь не шуметь, мы медленно двигаемся по стеночке к двери.
И тут раздается странный звук: «Пси! Пси… пси! Пси, пси, пси, пси!»
Звук застал нас врасплох, никогда еще я такого звука не слышала. Мы замерли… свет быстро переменил направление и вся наша живописная группа теперь была как на ладони.
Напряжение было такой силы, что, несмотря на Сережкины инструкции и предупреждения, я вдруг завыла страшным утробным воем и замахала руками в простыне.
Думаю что больше от неожиданности, чем от страха, дворник выронил фонарь. Мы, как испуганные воробьи, вылетели за дверь, теряя за собой простыни. Несмотря на испуг, дальше мы следовали инструкциям — врассыпную во дворе и разными путями домой.
Вернувшиеся из кино родители застали меня в постели. Я изо всех сил изображала безмятежно спящую. Мама потрогала губами мой лоб, покачала головой и вышла из комнаты. Тут тоже нужно быть осторожной и не переиграть, а то живо получишь укол с какой-нибудь гадостью в то на чем сидишь. Мама заканчивала свое медсестринское образование и безгранично верила в целительную силу уколов. Чуть стоит кому-нибудь из нас заработать насморк — пиши пропало, попал в пациенты! Начинаются священнодействия с кипячением шприцов, мытьем рук и мест уколов. Разговаривала она тогда с нами совсем другим голосом, поджимала губы и смотрела свысока. А если вдруг на следующий, после укола, день ты не демонстрировал чудеса выздоровления, обижалась надолго, целый день дулась, как маленькая. А если еще и на следующий день не перестанешь в ее присутствии чихать и кашлять — приходила в оживление и тогда начинало звучать зловещее «Курс уколов»! Вот уж нет, до такого больше не доходило. Только первый раз папка попался на эту удочку и получил сполна целую неделю уколов! Теперь мы все ученые, быстренько «выздоравливали», чем, на свою голову, поддерживали ее методы.
Утром, не сговариваясь, мы с мальчишками встретились у ящиков за магазином. Я кормила Динку, почти каждый принес ей что-нибудь. Какая же она толстая стала, а все ест и ест! Странно… надо с мамой посоветоваться, все-таки ведь почти медсестра. Уколы я Динке делать конечно не дам, а вот касторки какой-нибудь дать, наверно придется. Хоть и противно, но придется…
Сначала мы не говорили о том, что произошло вчера вечером, каждый из нас понимал, что на этот раз мы не просто напроказничали в чужом дворе. За «кино» на крыше, за дворника, за чужие простыни, рассыпанные по всему подъезду, отвечать уже придется по-другому, всерьез. Мальчишки играли в «ножичек», мы с Наташей сосредоточенно кормили Динку.
— Уууу… оооооууууу… оуээээээууууу… ох-ох-оооох, — вдруг тихонечко стал подвывать Сашка.
— Не было там «ох-ох-ох»! — треснула я его по шее.
И все покатились со смеху. Мы хохотали до слез и не могли остановиться. Толстый Вовка свалился с ящика на землю и теперь дрыгал ногами в воздухе, как майский жук, которого перевернули на спину. Это добавило нам веселья. Сережка смеялся неожиданно звонким колокольчиком. Оказывается я никогда не слышала раньше, как же здорово он смеется!
Смех принес долгожданное облегчение, теперь все казалось не таким уж и страшным, обойдется как-нибудь!
— А вот что это было за «пси-пси-пси» перед этим? — отсмеявшись спросил меня Жека.
— Нет, это не я… мне самой интересно!
— Это я чихнула, — сказала тихо Наташа, — я всегда чихаю, когда волнуюсь, извините…
Новый взрыв хохота заставил Динку оставить еду и озабоченно уставиться на нас — что случилось?
А ничего не случилось — просто жить было весело и интересно!
- Предыдущая
- 5/14
- Следующая
