Наследие Девятого (ЛП) - Лор Питтакус - Страница 16

В желудке всё переворачивается, когда я вспоминаю то, как Мэдди смотрела на меня в первый день. Поначалу с таким интересом, а потом резко занервничала, когда я её заметил, и после исчезла прежде, чем я успел с ней хоть словом перемолвиться.

— Вы искали меня, — говорю я ошеломленно.

Могадорец откидывается назад, лениво закидывая руку на плечи Мэдди. Она вздрагивает и пытается уклониться, но он прижимает её к себе крепче.

Всё встаёт на свои места. Якобы случайное появление Мэдди на барахолке. То, как она сфоткала меня на телефон. Появление могов на фургоне в тот вечер, когда у нас было второе свидание. Как она разозлилась после погони. Ничего из этого не было случайным. Как бы я этого не хотел, но внезапный интерес Мэдди ко мне начинает обретать смысл.

— Вы, лориенцы, ведёте себя так благородно и могущественно, но по сути такие же люди. Всего-то и понадобилось, что смазливое личико — и тебе полностью затуманило разум.

Он щиплет Мэдди за щеку. Я делаю бесполезный рывок вперёд, сумев только позвенеть цепями, впившимися мне в кисти. Мог фыркает.

— Сколько благородства, — издевается он. — Неужели ты и правда такой тупой, что ничего до сих пор не понял? Она тебя подставила, мальчик. Девчонка работает на нас. Мы взяли её недавно, хотя и не знали как её использовать. Люди. Они такие бесполезные, понимаешь? Но когда мы попросили её найти тебя, она отлично с этим справилась. Так ведь, дорогуша? — Мог насмешливо крепко прижимает Мэдди к себе.

Понимаю, что всё это правда, такая же правда, как и тот удар шокером всего несколько часов назад, но я не хочу в это верить. Должно быть какое-то другое объяснение.

Не обращая внимания на мога, пытаюсь поймать взгляд Мэдди.

— Почему? — спрашиваю я её.

Она сжимает рот, будто пытаясь удержать себя от ответа. Мог отвечает за неё.

— Её отец, так называемый астроном, увидел то, что не следовало, — поясняет он. — Этим примитивным с их телескопами иногда везет. Нам пришлось взять его вместе с женушкой.

Когда мог радостно заканчивается своё объяснение, я вижу на лице Мэдди боль.

— Она обменяла тебя на них.

Следующие пару часов мог пытается выведать у меня информацию, попеременно то дразня, то угрожая. Твердо придерживаюсь политики молчания, и, в конце концов, он сдаётся. Но я знаю, это не конец. Мы едем в тишине.

Гляжу на Мэдди. Она ещё ни разу не посмотрела на меня.

Если то, что сказал мне мог — правда (а так и есть, в противном случае Мэдди бы себя защищала), значит, она играла со мной ещё с момента нашей первой встречи. Связь, которую я чувствовал между нами, была просто подделкой, а я повелся, страдая от одиночества и безысходности. Каким же я был идиотом, что поверил, будто такая девчонка, как Мэдди, может мною заинтересоваться!

И всё же, чем внимательнее я изучаю её лицо, тем больше понимаю, что, возможно, тут не одни только моговские уловки. Она выглядит испуганной, словно застряла в нескончаемом ночном кошмаре. Но на меня она не смотрит не из-за страха. А из-за чувства вины.

Она бы не чувствовала себя виноватой, если бы между нами совсем ничего не было. Разве не так?

Сандор был прав. Я вёл себя как ребёнок.

Я знаю, что ответственней было бы сохранять молчание, поддерживать отрешенный вид до тех пор, пока не представится путь к побегу. Но я должен узнать правду.

— Я тебе хоть немного нравился? — спрашиваю я Мэдди.

Мэдди съёживается от моего голоса. Мог с радостью хлопает в ладоши, но я не обращаю на него внимания. Медленно, Мэдди поднимает голову и смотрит на меня.

— И-извини, — заикаясь произносит она. — Прости, у меня не было шанса узнать тебя получше.

— Как романтично, — язвительно насмехается мог и, грубо схватив Мэдди за плечи, натягивает ей на голову чёрный мешок.

— Ты следующий, любовничек, — говорит мог, также набрасывая на меня мешок.

Нет никакой возможности спросить Мэдди, что она имела в виду.

Сидя в темноте, я пытаюсь встать на место Мэдди. Что бы я сделал, если бы моги захватили Сандора и заставили меня работать на них?

Конечно же, убил бы их всех. Но для Мэдди это вряд ли осуществимый вариант.

Я понимаю, что не виню Мэдди. Разве могла она поступить иначе? Она ни малейшего понятия не имела, что действительно поставлено на карту.

Я по-прежнему могу всё исправить. Я могу сбежать, и я возьму Мэдди с собой. Неважно, как она поступила. Я знаю, что здесь настоящий мой враг не она.

Фургон останавливается, и моги выталкивают нас с Мэдди наружу. Мы ковыляем в темноте сначала по чему-то ухабистому, что я определяю как лес, затем по металлической сетке, от которой разносится громкое эхо наших шагов. Куда бы они не привезли нас, но звучит похоже на пещеру, к тому же оживленную, со всех сторон до нас доносятся звуки активной деятельности.

Какое-то время я отслеживаю шаги Мэдди, пока она покачиваясь идёт за мной, но в какой-то момент моги дёргают её в другую сторону. А меня толкают вперёд, заставляя неуклюже тащиться со связанными лодыжками через узкие мостики и вниз по бесконечным коридорам.

Наконец, мы останавливаемся. Большой мог с фургона снимает с моей головы капюшон, вырывая в процессе несколько прядей волос. Мы в тёмной комнате без мебели или каких-либо отличительных черт, только одно большое окно вырубленное прямо в одной из стен. Около него столпились моги, большинство из них искоса поглядывают на меня, другие же с возбуждением всматриваются в окно.

— Я решил, ты захочешь это увидеть, — говорит мог, подтаскивая меня за локоть к окну.

Это помещение своего рода комната наблюдений. За стеклом, ниже нас, я вижу, как Мэдди идёт через большую и пустую комнату. От её вида там и одной, ко мне подкатывает тошнота.

В противоположном конце комнаты со скрипом открывается дверь, медленно появляются среднего возраста мужчина и женщина. Они худые и грязные. Мужчина сильно измучен, один рукав его пожелтевшей рубашки оторван и завязан на голове грубой повязкой. Женщина вынуждена слегка его поддерживать, пара идёт к Мэдди.

— Мы обещали, что воссоединим её с родителями, когда она приведёт тебя к нам, — тянет задумчиво мог. — Дело сделано, я бы сказал.

Мэдди бежит через комнату, почти сбивая родителей с ног, когда добирается до них. Они обнимаются, и я даже издалека вижу, что все они плачут. Вжимаюсь лбом в стекло, мечтая быть там, с ними.

— Однако, — продолжает мог, — мы никогда не обещали, что позволим им уйти.

Я слышу чудовище ещё до того, как вижу — его свирепый рев, заставляющий дрожать стены. Моги по обе стороны от меня приходят в волнение, когда в поле зрения с грохотом появляется это создание. Сандор рассказывал мне о пайкенах и об их роли в уничтожении Лориена, но я никогда ни одного не видел. Пайкен громадный, как большой грузовик, похожий на быка, если бы не пара дополнительных ног и ряд кривых шипов на спине. Узкая голова похожа на змеиную, слюнявая пасть усеяна кривыми клыками.

Отец Мэдди первым видит пайкена. И пытается заслонить свою семью от чудовища, но он слишком слаб. Мужчина падает на одно колено ещё до того, как пайкен начинает кружить.

Мэдди смотрит вверх на окно наблюдательной комнаты. Не уверен, может ли она меня видеть. Она машет руками и кричит. Через толстое стекло непонятно что именно, но думаю это: «Вы обещали!». Снова и снова.

А потом, когда пайкен бросается вперёд, её слова меняются. На этот раз мне несложно прочесть по губам.

— Стенли! — кричит Мэдди. — Спаси нас!

Меня рвёт.

Во рту вкус желчи. Я падаю на колени, униженный, отвернув голову от чудовищной сцены внизу.

Моги смеются и аплодируют. Для них это как шоу.

Тот, большой, фамильярно похлопывает меня по плечу.

— Если тебя это утешит, — говорит он, — довольно скоро ты тоже окажешься там, внизу.

В моей жизни лишь тишина и отжимания.

Моги засунули меня в маленькую камеру и как-будто забыли обо мне. Здесь нет дня и ночи, насколько я могу судить, только кормят меня, когда им заблагорассудится. Отслеживать время становится невозможным. Поэтому я отжимаюсь. На полу, на стенах, на потолке — да везде, где только можно в моей крошечной тюрьме.