Игрок - Уорд Дж. Р. - Страница 20
- Предыдущая
- 20/46
- Следующая
— Не такая, как все? — Шон согнулся, чтобы смыть шампунь.
— Да. Я чувствовал себя чертовски виноватым из-за того, что хотел ее, пока не увидел ее с парнем. Потом она приехала сюда, мы встретились, и это было потрясающе… — Грей намылил грудь. — Но, черт побери, у нее кто-то есть, а она позволила мне взобраться на себя. Разве порядочные женщины так поступают?
Любимая игра его матери. И известно, чем она для них закончилась.
— И когда ты ушел от нее? — спросил Шон.
«На полпути», — подумал Грей. И с тех пор он находился в состоянии безумной сексуальной фрустрации.
— Я ушел, когда она сказала, что любит меня.
Шон уронил мыло, которым намыливал ноги.
— Что?
— Да нет, не то. Она не то имела в виду. Это невозможно. Но у меня хватило здравого смысла, чтобы закрыть за собой дверь.
— Да, эти три маленьких слова способны вернуть мужчину к реальности. Это точно.
— Я просто не могу разобраться, какая она. Если она хорошая девочка, как я всегда считал, то мне нельзя быть с ней, потому что я ей всю жизнь испорчу.
— А если нет?
— Ну, это уже другая история. Если не считать того, что я не понимаю, хочу ли знать правду. — Грей почувствовал, что разочарование было бы на удивление болезненным.
Ополоснувшись в последний раз, Шон закрыл воду.
— Она в городе?
Грей выключил свой душ.
— Нет. На севере.
Последние капли воды со звоном падали на кафель. Взяв с этажерки в углу аккуратно сложенные толстые белые полотенца, они вернулись в раздевалку.
— Дело в том, что я не могу перестать думать о ней. — Грей открыл свой шкафчик и вытащил рубашку. — И эти сны. Дьявольщина. Я чувствую себя, как будто мне четырнадцать. Просыпаюсь утром с… ну, ты знаешь, что я имею в виду.
— Если мне не изменяет память, то да. — Шон снова мрачно улыбнулся, брызгая подмышки дезодорантом. Он бросил Грею баллончик, чтобы тот тоже мог попользоваться. — Ну и влип же ты, мой мальчик. По-настоящему влип.
Натянув трусы, Грей сунул ноги в брюки в тонкую полоску и стал яростно заталкивать в них рубашку.
— Может, мне просто надо заняться какой-нибудь другой женщиной.
Но, уже произнося эти слова, он понял, что эта мысль его не привлекает.
— Не знаю, сработает ли замена в твоем случае, — медленно произнес Шон, надевая через голову черный кашемировый свитер. — Такое впечатление, что тебе нужен не секс. Тебе нужна она.
Грей бросил на приятеля взгляд, как будто хотел сказать, что тот совершенно прав.
— Утешил, называется.
— Предпочитаешь, чтобы тебе голову морочили. Тогда найди кого-нибудь другого. — Шон застегнул ремешок тяжелых золотых часов. — Хочешь совет? Не суди о ней со своей колокольни. Пригласи ее в гости, засядь с ней в номере и не выходи, пока не разберешься. У тебя классический случай навязчивой идеи. Немного психоанализа, и быстро придешь в норму. Если, конечно…
Шон зачесал черные волосы назад, открыв высокий лоб.
— Что? — Грей остановился, не закончив завязывать галстук. — Что?
— Если она не значит для тебя действительно много. В таком случае ты пропал.
Грей начал чертыхаться, и Шон рассмеялся.
— Но вероятность этого близка к нулю. Такие мужики, как мы с тобой, не заточены под эти штуки.
Грей на секунду задумался.
— Возможно, ты прав. Но у нее есть другой.
— Это их дело. Тебя это не касается.
— Ну, ты кремень.
— Ты только сейчас это понял?
После того как они покинули раздевалку, Шон направился в бар, а Грей вышел в вестибюль. Он не особенно спешил на вечеринку к Элисон и Роджеру. Просто сегодня утром наконец разыскал последнего информатора, которого ему дал Бекин на предмет ночных похождений Роджера с той репортершей. История в очередной раз подтвердилась.
Настало время посидеть с Адамсами и выяснить, что произошло. Грей надеялся, что этому найдется какое-то иное логическое объяснение, кроме постельных вариантов. Но что это могло быть, он не знал. Если все было действительно так плохо, как выглядело со стороны и Роджер ничего не говорил жене, Грей оказался бы в очень затруднительном положении. Элисон имела полное право знать, но она должна была услышать это от своего мужа.
Господи. Из всех браков, которые он знал, их брак казался наиболее прочным.
Грей мерил шагами черный мраморный пол вестибюля «Конгресс-клуба» в направлении двери, когда затылком ощутил нечто, обратившее на себя его внимание. Он посмотрел по сторонам. В вестибюле стояло несколько человек, однако его инстинкты не среагировали ни на кого из них.
— Грей.
Ровный звук голоса матери заставил его закрыть глаза, прежде чем он обернулся.
Проклятье! Белинда была все еще красива. Густые блестящие черные волосы, совсем как у него, лежали распущенными у нее на плечах. Уголки газельих глаз приподнимались вверх. Профессионально накрашенное лицо, поддерживаемое с помощью скальпеля хирурга. Естественно, одета она была сногсшибательно, как могут позволить только большие деньги. И — как и ожидалось — рядом с ней стоял мужчина, являвший собой повзрослевшую версию того типажа, который она выбирала всегда. Красивый, хорошо одетый, воспитанный и с пустыми глазами.
— Привет, мать. Как зовут твоего друга?
— Стюарт. Стюарт, это мой сын Грей.
Грей кивнул и подождал, пока рука этого типа зависла в воздухе.
— Рад познакомиться, Стью. А теперь, влюбленные пташки, извините меня. Я пошел.
— Грейсон, одну минуту, прошу тебя. — Глаза матери вспыхнули. Она шагнула вперед, как будто собиралась выйти из клуба вслед за ним.
— Тебе разве нечем заняться? — медленно произнес Грей, метнув взгляд в сторону Стью.
Белинда оглянулась и погладила мужчину рукой по щеке с таким видом, словно он был ее собственностью.
— Стюарт, дорогой, ты ведь извинишь нас?
Стюарт улыбнулся, поцеловал ее в губы и отошел.
«Могу поспорить, что он подает ей тапочки и газету», — думал Грей, пока его мать слегка откашливалась.
— Твой отец, — тихо спросила она. — Как он?
— Какого черта ты спрашиваешь?
— Он болел. И мне хочется знать, как он.
— Что ж, можешь узнать новости у кого-нибудь другого. — Грей пошел прочь в надежде отделаться от нее. В тех редких случаях, когда их пути пересекались, она всегда норовила поговорить о прошлом. Как будто он был своего рода исповедником.
Но Грею хватило того, что он уже однажды пережил в детстве.
Услышав за спиной тихий стук каблуков по мрамору, он понял, что ему не удастся уйти легко и быстро.
— Грейсон, — прошипела она.
Грей остановился, посмотрел через плечо и шагнул в боковую нишу.
— Что?
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
— Знаешь, Грей. То, что мы с твоим отцом оказались… несовместимы, еще не означает, что ты должен ненавидеть меня.
Грей сунул в карманы сжавшиеся в кулаки руки. Несмотря на то что ему смертельно наскучили подобные предисловия, он всегда каким-то образом попадался на удочку, когда мать на него наседала. Но если она хотела попытаться получить от него отпущение грехов, то ей предстояло заплатить за эту привилегию, став мишенью для его злости.
— Интересно, как это ты сводишь все к несовместимости.
— Мы с твоим отцом никогда не подходили друг другу.
— Да, между вами существуют непримиримые различия, верно? Начнем с того, что ты шлюха, а ему нужна была жена.
Она гордо выпрямилась:
— Мне не нравится, когда ко мне обращаются в такой грубой манере.
— Тогда перестань меня преследовать. — Грей взялся рукой за узел галстука. У него сдавило горло.
— Ты такой же злой, как твой отец. Ни с одним из вас невозможно договориться.
— А тебя невозможно заставить не падать на спину, верно?
Она побледнела:
— Грейсон, я твоя мать!
— Я знаю, — уныло произнес он, чувствуя, как крутит живот. — Поверь, я это знаю.
Грей оглядел вестибюль. Людей вокруг было немного, и он понимал, что их приглушенные голоса не могли быть слышны на расстоянии, и будь он проклят, если бы допустил, чтобы их перепалку услышали.
- Предыдущая
- 20/46
- Следующая
