Шпунтик собачья лапа - Кинг-Смит Дик - Страница 17

• Предыдущая
• 17/20
• Следующая

— На по-о-мощь! — заревел он. — Бульк-бульк - бульк! — И он опять ушел под воду.

А в Приюте отдохновения дела шли в гору. Точнее, не в гору, а в небо. Ибо свиньи смотрели, задрав головы, на странную большую птицу высоко в небе. Услышали они ее раньше, чем увидели, так как у нее был громкий трескучий голос. Они следили, как она появилась над холмами. Она летела над долиной с востока в их сторону, немного задержалась над мельницей и разрушенной плотиной, а потом над фермерскими строениями, откуда вода теперь почти вся ушла. Выпуклые глаза птицы поблескивали в ярком солнечном свете, как стеклянные, а крылья с огромной скоростью вращались над ее телом.

Она вдруг заметила стадо в Приюте, боком ринулась вниз и зависла над холмом, точно громадный ястреб, причем так низко, что свиньи ощущали исходивший от нее сильнейший ветер. Ни одна свинья никогда не видала вертолета, и стадо заметалось в панике. Но птица не стала опускаться ниже, поэтому свиньи собрались в кучу и стали нервно следить, как в боку у нее открылась дыра и из дыры выпал коричневый предмет.

— Она кладет яйца прямо на нас! — закричала в тревоге миссис Грабгаззл, но не успели эти слова прозвучать, как коричневый пакет ударился о землю и разорвался. Знакомый запах донесся до свиных пятачков, с каждой минутой он становился все сильнее по мере того, как из дверей вертолета вываливались пакет за пакетом — два, четыре, восемь мешков с земляными каштанами. Затем вертолет развернулся и полетел вдоль линии ручья на запад.

Когда он достиг затора, его стеклянным глазам предстала удивительная картина. Если бы вертолет и впрямь был птицей, он мог бы рассказать своим детям самую невероятную сказку. А так внутри его, естественно, находились трое мужчин — пилот, наблюдатель и механик. Много позже, когда их дети подросли и уже могли слушать сказки, все трое рассказывали одну и ту же историю, а те слушали, вытаращив глаза.

— Случилось это во время Великого летнего наводнения, — рассказывали они, — когда люди и животные в этой местности оказались отрезаны от запасов пищи. Обнаружив желтую клеенчатую шляпу, люди всполошились и послали вертолет на свиноферму, стоящую на отшибе. Там они нашли стадо свиней и сбросили им корм. А потом… Вы нипочем не поверите, — повторял каждый из них. — Потом вертолет оказался над местом, где куча вырванных с корнем деревьев и хвороста да еще что-то вроде сарая перегородили поток и образовали затор — что-то вроде огромной запруды.

По одну сторону затора стояли две громадные пятнистые свиньи. Над затором летала черная с белым утка, а посредине в воде барахтался человек — насколько им было видно, большой и толстый, барахтался как безумный. Шум мотора мешал им слышать, но было видно, что рот у него открыт, наверно, звал на помощь. А потом он опять исчез под водой.

И тут… (и это истинная правда, уверяю вас, — добавлял каждый рассказчик) с затора спрыгивает маленький пятнистый поросенок, странный такой, голова не по росту большая и ноги чудные, ныряет в воду, плывет, да-да, плывет поперек с невероятной скоростью и вроде что-то говорит тем двум большим свиньям. Те по очереди опускают головы и выпихивают в воду здоровенное бревно, кол от изгороди, а поросенок направляет его острым концом к тому человеку, который барахтается (вот те крест). Потом поросенок плывет вокруг и прижимает пятачком тупой конец бревна (честное слово). Утка усаживается на бревне и хлопает крыльями как сумасшедшая (честное благородное), и тут поросенок гребет что есть мочи, и бревно летит по воде, как ракета, они поспевают к тонущему как раз тогда, когда он в третий раз чуть не идет ко дну, и он успевает схватиться за бревно и держится за него. Вот так утка с плавучим чудо-поросенком спасают ему жизнь (хотите верьте — хотите нет).

— И вправду так было, папа? — спрашивали дети в каждой из трех семей.

— Само собой, — отвечал каждый отец.

И само собой, так оно и было.

Едва свинарь плюхнулся в воду, как Шпунтик и Фелисити поняли, что надо попытаться спасти его. Не могли же они просто дать ему утонуть.

— Крикни папе и маме, чтоб помогли! — взвизгнул Шпунтик, делая профессиональный нырок.

— Скорей! — закричала Фелисити, подлетая к двум большим свиньям. — Найдите что-нибудь деревянное потяжелее и столкните в воду!

— Вот тяжелое бревно, — пропыхтела миссис Барлилав, а Сквайр прохрюкал: «Годится, э?» — и они вдвоем высвободили бревно из прибрежного мусора.

— Давайте! — проверещал Шпунтик, а потом направил кол в сторону затора. Фелисити уселась на его острый конец, и Шпунтик пискнул:

— Полный вперед!

Запруда стала не такой глубокой, течение немного ослабло, вода падала вниз уже не с такой силой, но, хотя свинарю уже не грозило утонуть, зато ему грозило быть унесенным течением.

И тут случилось чудо, к полному изумлению четверых животных, которые были так поглощены спасением утопающего, что не заметили нависшего над ними вертолета. Неожиданно и пугающе на них упала его тень, их оглушил треск мотора, и поверхность воды покрылась зыбью, взбудораженная потоком воздуха от крутящегося винта, когда пилот опустил машину на уровень верхушек деревьев.

Выглядывая из люка, наблюдатель перегнулся и стал давать указания пилоту, на конце же спасательного троса повис механик над самой головой у свинаря.

«Немного выше, назад, чуть ниже!» Затем последовало: «Так держать!» — и спасатель обвязал тросом свинаря под мышками и поднял руку, подавая сигнал наверх.

После этого большая странная птица с легкостью вздернула вверх тяжелого служителя, словно паука на паутине, и втянула его в себя. Подумав, она положила еще одно коричневое яйцо на берег возле Сквайра и его супруги, а потом развернулась и улетела прочь.

Запруда успокоилась, поверхность стала опять гладкой. Спасительный кол унесло водопадом, щетинки на спинах у больших свиней улеглись. Шпунтик стал приходить в себя, стараясь совладать с дрожью, охватившей его от возбуждения и ужаса перед происходящим. Все присутствующие реагировали на случившееся по-разному.

— Она его проглотила! — со страхом проговорил Шпунтик.

— Не важно, зато ты цел и невредим, — с облегчением произнесла миссис Барлилав.

— Клянусь святым Антонием, что это была за чертовщина? — сердито сказал Сквайр.

— Это был вертолет, — насмешливо ответила Фелисити.

Наступило молчание, все с жадностью уплетали земляные каштаны.

— Потрясающе, — выговорил Сквайр с полным ртом. — Треклятый свинарь не имел, понимаете, права улетать ни с того ни с сего. Я думаю, мы отправимся домой, когда поедим. Уж я ему все выскажу, что я о нем думаю. В конце концов, ты и твоя знакомая спасли ему жизнь, э?

— Жизнь мне спасли, жизнь спасли, — бормотал свинарь, лежа на полу стрекочущей машины. — А я-то их называл тупыми, безмозглыми, некультурными, противными. А они вот что для меня сделали. Я их отблагодарю, непременно отблагодарю. Вот увидите.

— Да, да, старина, — успокаивала его команда. — Расслабься, не волнуйся так. Скоро мы тебя доставим в больницу.

— В больницу? — завопил свинарь, пытаясь встать на ноги. — Не хочу я в больницу. Везите меня на ферму. У меня работы по горло. Я должен приготовить все к их возвращению.

К вечеру все стадо испытывало приятное ощущение сытости, а свинарь опять испытывал мучительное чувство голода. Он стоял подле вертолета, опустившегося прямо во дворе, и смотрел на бетонный фундамент, где раньше находился сарай с кормом. Свинарь промок, он был потрясен, его неповоротливый мозг почти бездействовал. Если в голове у него и шевелились какие-то мысли, то только о еде. «Но больше никакой свинины, нет уж, спасибо, никогда в жизни, — медленно сказал он себе. — Никогда в жизни. И утятины тоже. После того, что они для меня сделали. Ни за что».

И тут, словно читая его мысли, пилот сказал:

• Предыдущая
• 17/20
• Следующая