Штирлиц, или Вторая молодость - Асс Павел Николаевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/21
- Следующая
– Советского Союза больше не существует, – ответил санитар, поставил на столик скудный паек, зевнул и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
– Зато герои пока не перевелись!
Штирлиц схватил столик и стал лупить им по стальной двери. Гул от раздаваемых ударов понесся по всей подземной лаборатории. Не прошло и пяти минут, как в комнату вошел, кто бы вы думали? Борман!
– Борман! – удивился Штирлиц.
– Здравствуй, Штирлиц.
– Ты куда пропал после Кореи? Я тебя искал, думал, сходим в пивняк, пивка попьем…
Штирлиц не кривил душой, он действительно разыскивал Бормана, чтобы взять у него в долг денег.
– Работал в аппарате на Брежнева, – важно молвил Борман, присаживаясь на койку. – Теперь вот участвую в секретном проекте ГКЧБ.
– КГБ? – переспросил Штирлиц.
– Нет. Главного Комитета Чрезвычайной Безопасности, это гораздо круче.
– Спасибо, что пришел меня освободить, – похвалил его Штирлиц.
– Видишь ли, отпустить тебя не в моей компетенции, – ответил Борман, осторожно отходя к стене на некоторое расстояние от Штирлица.
– Как это, не в твоей компетенции? А говорил, твоя новая контора гораздо круче КГБ?
– Понимаешь, когда тебя взяли, никто же не знал, что ты – Штирлиц. А теперь ты стал строго секретной информацией. Тебя уже никогда не выпустят отсюда, так что привыкай… Это дело государственной важности.
– Борман, сволочь! Где благодарность? Я выполнил уже около тридцати самых важных государственных заданий!
– Ну и что! – отмахнулся Борман. – Я бы и сам их выполнил, если бы мне их поручили!
– Ну, знаешь ли! – Штирлиц обидчиво отвернулся от Бормана, но тут же решил, что обижаться рано, надо выманить из бывшего партайгеноссе побольше информации. – Постой, я что-то не понял, а в чем заключается секретный проект? Я о нем ничего не знаю, меня можно смело выпускать.
– Ты сам – часть секретного проекта «Вторая молодость», – объяснил Борман.
– Ничего не понимаю, это как-то связано с партийными миллионами за границей? – осторожно спросил Штирлиц.
– Да нет, при чем здесь партийные миллионы?
– Ким Ир Сен?
– Какой в задницу Ким Ир Сен? Он уже давно забыл про тебя из-за склероза. Хватит тебе, Штирлиц, на кофейной гуще гадить! Если хочешь знать о проекте «Вторая молодость», я тебе все расскажу, хотя тебе это не пригодится.
Борман присел на стул.
– Вот представь себе, человек трудится в поте лица всю жизнь, идет-идет по служебной лестнице, спотыкается, скатывается вниз, поднимается снова и вот – становится Генсеком. Потом он работает-работает и вдруг умирает от старости! Разве это справедливо? Сколько людей мы из-за этого потеряли! Поэтому нашему секретному отделению ГКЧБ было поручено заняться проблемой омолаживания: вставляешь в Генсека капсулу «Второй молодости», и он спокойненько работает дальше.
– Тем более, что в любой момент можно нажать на кнопку и убрать Генсека, если он станет делать что-то не так, верно? – обронил Штирлиц.
Борман ядовито хрюкнул.
– Ну… В сообразительности тебе, Штирлиц, не откажешь… Но кнопки возможны только если бы Генсеков резали, как тебя. Однако, руководители проекта хотят обходиться без операций. Им ведь тоже когда-нибудь понадобится… Проект «Вторая молодость» был предназначен для Брежнева, но ты, наверное, знаешь, не уберегли мы его, не успели. Зато теперь все отлажено. Посмотри на себя – ты живой и здоровый! Как огурчик!
– Что значит «отлажено»? – переспросил Штирлиц.
– Мы отлавливали никому не нужных пенсионеров, которых потом никто бы не стал искать. Документы уничтожали, так что человека, считай, что и не было. На них-то и проводили опыты, все равно ведь помрут! И государству польза, экономия на пенсиях, и нам удобно, – Борман заулыбался, что-то вспоминая. – Сначала ничего не получалось. Пенсионеры или просто загибались, или молодели, но впадали в старческий маразм. Вот, посмотри на Толика – этот хоть выжил. А ты, Штирлиц, пока наша единственная удача! Полный успех!
– Ну да, успех! Изрезали всего вдоль и поперек!
– Я же уже говорил! – обиженно воскликнул Борман. – Это только на первых порах резали. Сейчас мы работаем над созданием специальной таблетки. Уже почти закончили. Выпил одну – десять лет скинул, выпил две – двадцать. Стыдоба – гений!
– А ты – фашист!
Игнорируя замечание Штирлица, Борман хихикнул.
– Ты пойми, Штирлиц, я бы тебя выпустил, мне не жалко. Но тебя теперь изучать надо, чтобы других омолаживать. А выпусти тебя, так ты же можешь спутать Большую Игру. Кто знает, что тебе придет в твою умную лобастую голову?
Штирлиц пожал могучими плечами.
– Вот видишь! – воскликнул Борман и задумался. – Ладно, уговорил. Чего не сделаешь по старой дружбе. Дай честное слово старого коммуниста никому не говорить об этом секретном проекте, и я о тебе похлопочу.
– Я на сделки с предателями Родины не иду, – ответил морально устойчивый Штирлиц.
– Я – не предатель! – обиделся Борман. – Я работаю на представителей высшего эшелона власти!
– Вот и кати на своем паровозе в Тунгусскую степь! – ответил Штирлиц, лег на кровать и отвернулся лицом к стене, показывая, что разговор у него с предателями короткий.
Не тратя время на разговоры, Борман быстро ретировался за стальную дверь. Все равно он не собирался хлопотать, просто хотелось посмотреть на унижающегося Штирлица.
После разговора с Борманом Штирлиц тосковал до тех пор, пока у него не возник план. Он снова принялся бить столиком в стальную дверь, сопровождая свои удары громкими требованиями выполнить его личную просьбу.
Штирлиц злодействовал два часа, причем, орал он таким противным голосом, что достал даже Толика, который мучительно сочинял вторую неприличную частушку. Вдохновение у идиота ушло, оставив, впрочем, первую творческую удачу.
Наконец стальная дверь открылась и в проем заглянул Шкафчик.
– Ну чего тебе?
– Скажи, пусть мне вернут мои ботинки, у меня по ночам без них ноги мерзнут.
– Хорошо, – после минутной паузы ответил Шкафчик, – но только без шнурков.
– Это еще почему?
– Господин Борман сказал, что с тобой надо быть осторожным. Ты можешь веревочную лестницу сплести, как граф Монте-Карло, – ответил Шкафчик.
«Козел!» – подумал Штирлиц и прилег на кровать отдохнуть.
На следующее утро Шкафчик облазил всю помойку, пока не нашел грязные и дырявые ботинки Штирлица.
– На, дед, носи, – сказал он, бросая их в камеру через окошко. – Этим ботинкам, небось, лет триста.
Когда санитар ушел, Штирлиц кинулся к своим ботинкам. Это были та самая диверсионная обувка, в которой он побывал в Корее. Оторвав зубами подошву, Штирлиц достал то, что было под ней спрятано. Долгие годы в этой обуви у него сильно сбивались ноги, натирались трудовые мозоли, и вот только теперь мучения Штирлица были вознаграждены. Исаев высыпал добычу на кровать.
Проявляя чудеса изворотливости и изобретательности, из каких-то безобидных винтиков и проволочек, он быстренько собрал мощную рацию, действовавшую на расстоянии до пятидесяти километров. Из-под другой подошвы Штирлиц извлек напильник, гвозди, четыре метра прочной веревки и свой самый любимый кастет.
Толик зачарованно смотрел за работой Штирлица.
– Штирлиц? Ты че удумал-то?
– Побег. Рванешь со мной?
– А куда?
– Туда, – сказал Штирлиц, кивая на потолок.
– А на фиг?
– А фигля!
– А че там делать-то? Жрать нечего. Да и найдут нас все равно эти гекечебисты…
– Я же тебе рассказывал, что я засекреченный супер-агент. Я так сбегу, что меня ни одна собака не найдет!
– Тогда как же ты сюда попал? – спросил Толик.
– Я был на пенсии, – ответил Штирлиц. – Ну, так как?
– Нет. Мне и здесь хорошо, – ответил Толик. – Буду и дальше косить под идиота, а меня будут кормить-поить. Я вот новую неприличную частушку придумал. Хочешь, могу спеть.
– Не хочешь бежать, сиди тихо, придурок!
Толик задумчиво посмотрел на своего сокамерника и покрутил пальцем у виска. Штирлиц менялся прямо на глазах. Например, на лице бывшего разведчика появилось злое и упрямое выражение, и он действительно стал похож на супер-агента.
- Предыдущая
- 5/21
- Следующая
