Проклятый город - Молитвин Павел Вячеславович - Страница 14
- Предыдущая
- 14/105
- Следующая
— Печально, — повторил Снегин и побарабанил пальцами по столу… — Итак, взглянем еще раз, что же мы имеем с гуся.
Согласно официальной версии картина получалась следующая. Четверо террористов, напялив на головы камуфляжные маски, ворвались среди бела дня в Первый филиал Медицинского центра исследования мутаций, вывели охрану из строя, использовав гранаты с усыпляющим газом, и похитили находящегося на обследовании полусумасшедшего экстрасенса. Целью вторжения был, очевидно, не этот несчастный псих, обладавший, себе на горе, развитыми психокинетическими способностями, а некие химические препараты, которые налетчики намеревались использовать для претворения в жизнь своих гнусных замыслов. Превосходная система защиты лабораторий МЦИМа сорвала планы злоумышленников, относящиеся к овладению отравляющими веществами, однако никому и в голову не могло прийти, что террористы совершат набег на палаты больных и позарятся на невменяемого экстрасенса.
Выбравшись из здания Первого филиала — Троицкая площадь, дом 5, — налетчики в буквальном смысле слова канули в воду, и отправленные за ними в погоню полицейские патрули, несмотря на тщательнейшие розыски, след их отыскать не смогли. Тем бы все и кончилось, если бы не одна пикантная деталь, не укрывшаяся от бдительного ока сотрудников Маринленда, следящих за безопасностью туристов, совершавших погружение в районе Петропавловской крепости. Ибо этими-то сотрудниками и была замечена и зафиксирована группа из пяти подводников, к которой близ Нарышкина бастиона примкнула иностранная туристка — некая Эвридика Пархест. Начатое властями расследование идентифицировало четырех подводников как террористов, совершивших налет на филиал МЦИМа, а в пятом признало похищенного ими экстрасенса. В результате осмотра вещей, принадлежащих миссис Пархест, было обнаружено несколько пакетиков сильнодействующего наркотика «Вермонт». Потрясенный случившимся, супруг заокеанской наркоманки, Уиллард Аллан Пархест, отказался комментировать события. Единственные слова, услышанные от него репортерами, были: «Я надеялся, что путешествие поможет ей излечиться от пагубного пристрастия». Расследование продолжается, и, безусловно, охранительные органы Санкт-Петербурга сделают все возможное, дабы обезвредить террористов и вернуть похищенного ими пациента туда, где он проходил курс медикаментозного лечения.
— Вот так вот: медикаментозного — не хухры-мухры! — проворчал Снегин, не устававший изумляться богатству великого и могучего русского языка. Существуют рыбы морские, речные, озерные и, следовательно, океанские — все вроде бы просто? Ан нет, имеется еще разновидность — на этикетках консервных банок — рыб специальных — «океанических»! Почему бы тогда не быть рыбам «озерическим» и «морическим»? А турагентства, они же туристские фирмы, которые временами становятся — где бы это узнать, почему? — фирмами «туристическими»? Нет, определенно могуч и велик, а с помощью газетчиков и рекламщиков становится все могучее и… великее?
Статейки, появившиеся в разделах «Уголовной хроники», едва ли привлекли внимание незаинтересованного читателя — мало ли налетов и ограблений происходит ежедневно в так называемой Северной Пальмире? Внимательный читатель не мог, однако, не отметить некоторые неувязки и явные несообразности, бросавшиеся в глаза при сопоставлении репортажей, написанных корреспондентами различных газет.
Прежде всего это касалось статуса похищенного экстрасенса. Б одной из заметок говорилось, кстати, что это была женщина, и Снегин мысленно сказал: «Ага!» На обследовании, излечении или в заключении она находилась? Скорее всего в заключении, потому что псих, обладающий телекинетическими способностями, — пациент в высшей степени опасный, но — люди добрые! — кому в здравом уме и доброй памяти придет мысль такого, а точнее такую, освобождать? Не логичнее ли предположить, что из филиала МЦИМа была вызволена товарищами экстрасенска, находившаяся там против своей воли? Тем паче Первый филиал, как было достоверно известно Снегину, представлял собой нечто вроде перевалочной базы, куда доставляли «сырье», распределявшееся после прохождения соответствующих тестов и обследований по другим филиалам и отдельным лабораториям. Причем часто «сырье» попадало туда не по доброй воле, в связи с чем в филиал этот можно было проникнуть как с размещенной на крыше вертолетной площадки и через надводные входы с причалов, так и через подводные шлюзы, одним из которых налетчики и воспользовались.
Проделано это было средь бела дня, чтобы использовать солнечный свет, худо-бедно проникавший в подводное царство и позволявший не прибегать во время ретирады к фонарям. Сообразительность террористов подтверждалась и выбранным ими для налета днем — воскресеньем, самым подходящим по целому ряду причин, очевидных для всякого здравомыслящего человека. Ввиду этого трудно было поверить, будто целью налета являлось хищение неких химических препаратов. Даже Снегин, неплохо представлявший круг интересов МЦИМа и знавший к тому же кое-кого из его сотрудников, не имел ни малейшего понятия о том, с какими лекарствами и техникой они работают в настоящее время. Используемые МЦИМом методы, препараты и лабораторное оборудование были официально объявлены ноу-хау и оберегались с особым тщанием. Причина этого крылась в том, что компетентные медики и биологи, проанализировав список использумых в местных лабораториях препаратов, без труда могли бы сделать заключение о том, над чем конкретно трудятся ученые мужи сей мерзопакостной конторы. А трудятся они, судари и сударыни, над тем, за что по Цюрихской международной конвенции самой малой мерой наказания был «профессиональный остракизм с пожизненным запретом работать по специальности, конфискацией имущества и аннулированием всех дипломов и ученых званий, буде таковые имеются».
Иными словами, террористам, если они не были наняты конкурирующей фирмой, легче было ограбить воинскую часть или полицейский участок, не говоря уже о банке, чем добраться до лабораторий и складов МЦИМа. А принимая во внимание, что специфические препараты, используемые метазоологами, нужны были простым смертным, как кошке шпоры, и добыть их проще, подкупив кого-нибудь из лаборантов, чем силой оружия, версия эта не выдерживала никакой критики.
Игорь Дмитриевич наградил себя еще одним глотком сока и закурил длиннющую, ароматнейшую и непривычно тонкую сигарету «Маркиза де Лимбуэ» — получив переведенные на его счет мисс Вайдегрен деньги, он мог себе это позволить.
Весь день Снегин трудился не покладая рук. Он дал несколько объявлений на представлявшихся ему наиболее подходящими сайтах Интернета, сделал дюжину звонков — три из них в различные полицейские управления города — и отправился на встречу с Катариной Ривенс и Уиллардом Алланом Пархестом в «Хилтон-отель». Беседа с приятельницей Эвридики, так же как и изучение брачного контракта потерпевшей, оказалась пустой тратой времени, а с Пархестом разговор просто не состоялся. Супруг Эвридики категорически отказался общаться с частным детективом, и принудить его к этому не имелось никакой возможности. Не было в том, правда, и особой необходимости — молчание порой красноречивее всяких слов. Почти столь же красноречиво, как отсутствие некоторых существенных деталей в прочитанных Игорем Дмитриевичем статьях. Умение читать между строк и видеть, какие сведения умышленно обойдены вниманием корреспондентов либо вымараны осторожными или более осведомленными редакторами, — это ведь тоже своего рода искусство, которым сыщик должен владеть в совершенстве.
Итак, четверо налетчиков и дама-экстрасенс, выбравшись из Первого филиала МЦИМа, нацепили припрятанные где-то поблизости гидрокостюмы и «жабры» — скорее всего «жабры», а не «бабочки», решил Снегин, хотя данными об экипировке злоумышленников не обладал — и начали огибать Петропавловку с юга. Маршрут ничем, кроме многолюдья, не отличался от любого другого, и это-то многолюдье сыграло с налетчиками скверную шутку. Проплывая мимо Нарышкина бастиона, они увидели умирающую или потерявшую сознание женщину и были столь благородны, что, нарушив расписанный по минутам план отступления, взялись за спасение утопающей. Допущение это было бездоказательным, но зато многое объяснявшим.
- Предыдущая
- 14/105
- Следующая
