Выбери любимый жанр

Монастырь - Вагант Игорь - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Annotation

Три книги – три артефакта, созданных древними богами, поддерживают равновесие в этом мире. И если одна из них исчезает, стоит ожидать самого худшего.

Когда монарх умирает, оставляя один трон четверым сыновьям, и братья становятся врагами, когда могущественный Орден Вопрошающих кровью и железом утверждает торжество новой веры, ревнители старой корчатся на кострах, а первородные князья, готовые начать междоусобицу, точат мечи – королевство делает шаг навстречу гибели.

И когда беда постучится в двери, то, что прячется в Темных лесах Корнваллиса, покажется далеко не самым страшным, ибо никакой артефакт не в силах противостоять человеческим страстям.

Игорь Вагант

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

notes

Игорь Вагант

Монастырь

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

* * *

Глава 1

Сидмонское аббатство

Когда сожгли его мать, Эдвину было лет тринадцать.

С отцом и маленькой сестренкой они жили на окраине Талейна – мелкой деревушки в широком пролеске, окруженной корявыми соснами и продуваемой всеми ветрами. В Талейне было не больше трех дюжин дворов – с глиняными мазанками, вросшими в землю покатыми крышами, крохотными полями и огородами. Хоть и ютилась деревня посреди леса, но даже ни одним срубом похвалиться не могла: железные топоры имелись всего у двоих местных богачей, людей подозрительных и прижимистых.

Тогда стояла весна, самый ее конец.

Гуайре, отец Эдвина, возился на огороде, прилаживая плетеные из веток щиты перед грядками с намедни высаженной капустой. Хмуро поглядывал на безоблачное небо, с которого ярко светило солнце. Погода была жаркая не по сезону.

– Сажать надо, когда пасмурно, – говорил он, поглядывая на Эдвина, – ума не приложу, что делать. Никогда такого не случалось, чтобы с Капленя жара такая, и ни одного дождя. Как бы не сгорело все.

Эдвин только пожал плечами. Каждый год что-нибудь да случалось: или солнце, или дожди. Или град, не говоря уже о ветре, что постоянно гулял по отрогам Срединных гор. Земля в Талейне была сухая и бедная, и широких полей с пшеницей тут отродясь не водилось. Жители пробавлялись огородничеством, выращивая, кто во что горазд, а у тех же местных богатеев имелись небольшие посевы ячменя. Один из них, кроме прочего, держал еще кабак с дрянным пивом.

Вся эта возня с капустой никогда не доставляла Эдвину особенной радости, но он не роптал. Куда интереснее охотиться: выслеживать зверя, подбираться ближе и, сдерживая дыхание, натягивать тетиву. Но одной охотой жив не будешь, да и ежели все селяне будут постоянно в лесу топтаться, вся дичь скоро разбежится.

Внезапно Гуайре выпрямился, прикрыв глаза от солнца и глядя в сторону деревни.

– Эдвин, – быстро сказал он, – где мать?

– За водой пошла. А что там?

Не ответив, Гуайре подхватил мотыгу и, перескочив через плетень, бросился к деревенской площади. Эдвин побежал за ним.

Все жители Талейна толпились вокруг колодца, с сумрачным видом поглядывая на высокого монаха в темно-фиолетовой рясе. Эдвин никогда таких не видел – монахи из Сидмона носили совсем другие одежды. С гладко выбритым черепом, и торчащими сзади двумя тоненькими косичками. Полтора десятка солдат с алебардами в руках окружали площадь. В кольчугах до колен и бармицах; на шее каждого висел стальной горжет с изображением пламенеющего солнца. Не герцогские, подумал Эдвин: на господском гербе красовался вепрь с рогом на носу.

У Эдвина перехватило дыхание. К высокому столбу в центре площади была привязана его мать. Но не та, которую он привык видеть – со смешливой улыбкой, веселым взглядом и длинными цвета пшеницы волосами, с которыми он так любил играть в детстве.

Платье ее было разорвано, а глаза безумно оглядывали толпу.

– … и более всех прочих подвержены они суевериям, – возвысил голос монах, медленно поворачивая голову по сторонам, – ибо женщины имеют недостатки как в теле, так и в душе. Они легковерны, а демон, как известно, жаждет главным образом испортить веру человека, что легче всего достигается у женщин. Они скорее подвержены воздействию со стороны злых духов вследствие естественной влажности своего сложения. Их язык болтлив, и все, что они узнают с помощью чар, они передают другим. И, как доподлинно стало известно божьим слугам, женщина эта, Мириэль, воспитываясь в скверне, переняла от отца своего грех заблуждений. Она – дочь Хенгиста, сожженного за ересь великую, ибо, скрываясь долгое время в Киврене под личиной приходского священника, нес он народу лжеучение красных магов, проклятых людьми и законами.

Монах махнул широким рукавом в ее сторону.

– Пользуясь властью, данной мне великим Орденом Вопрошающих, приговариваю я эту женщину к очищению на костре во славу Аира и для спасения душ славных жителей Талейна. Да будет так.

В тот же мгновение один из солдат поднес факел к куче сухого хвороста, сваленного у ног его матери. Она дико завизжала. Эдвин окаменел.

– Мириэль! – кричал Гуайре, прорываясь сквозь толпу.

Все смешалось. Вопли толпы, лязг солдатских доспехов, и пронзительный взгляд фиолетового монаха, уставившегося на отца. Не помня себя, Эдвин ринулся к матери, но его тут же сбили с ног, и он упал в пыль лицом. Кто-то держал его за руки, чей-то голос хрипло шептал в уши: уймись, парень, помрешь ни за что.

Эдвин отчаянно извивался, пытаясь вырваться, когда его отца, нещадно молотя древками алебард, потащили к костру. Сухой валежник вспыхнул в мгновение ока, распространяя вокруг немыслимый жар. Над площадью стоял дикий крик Мириэль, постепенно затихая. Зарычав, Эдвин ударил кого-то ногой, извернулся, и чуть ни на четвереньках бросился к ближайшему дому.

Луки и стрелы были в Талейне у всех – деревня-то стояла посреди леса. Не помня как, Эдвин оказался на покатой крыше, упершись в печную трубу ногами и остервенело натягивая тетиву. Выстрел – и один из солдат, захрипев, свалился прямо в костер. Десятки глоток закричали одновременно, и Эдвину показалось, что вся толпа бросилась к нему. Еще выстрел. Стрела чиркнула по скуле монаха и отлетела в сторону. Тот упал на колени, зажимая левую сторону лица руками. По его пальцам заструилась кровь.

Кто-то стащил Эдвина с крыши, его били и тянули в разные стороны, а он рычал, отбиваясь.

– Молчать! – Внезапно раздавшийся грозный окрик заставил людей отпрянуть в стороны. Эдвин, плюясь кровью, с трудом оторвал свою голову от земли.

Костер полыхал по-прежнему. Кто-то кричал, требуя нести ведра и воды. Всего в нескольких шагах от Эдвина, на огромном черном коне высилась фигура в доспехах с рогатым вепрем на груди. Монаха держали за руки, а солдаты с солнцем на горжетах, побросав оружие, столпились в кучку под нацеленными на них остриями десятков копий.

– Как смеешь ты, святоша, вершить здесь суд без моего дозволения?! – Длань в железной перчатке указывала на монаха. Заплывшее жиром лицо Эдана, герцога Беркли, по прозвищу Заячья Лапа, кривилось от ярости.

– Я послан Хэвейдом, Великим магистром Ордена, – прерывающимся голосом объявил монах. – Во славу Аира и с позволения его величества…

Герцог едва заметно шевельнул пальцем, и один из его наемников ударил монаха кулаком прямо в окровавленную глазницу. Охнув, тот повалился на спину.

1
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Вагант Игорь - Монастырь Монастырь
Мир литературы