Лесные духи - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/37
- Следующая
— Камыш пропал! Вепрь, его унесло еще позавчера. Он так и не вернулся!
— Как унесло? Чем, куда? — не понял Грозный Вепрь, вытаскивая лодку на песок.
— Их плавучее дерево унесло! — выкрикнула Полная Луна. — Золотую Тень и Камыша. Мы искали, но не нашли…
Молодая женщина расплакалась, закрыв лицо ладонями. Быстрая Синица лишь нервно ощипывала мех с подола платья из тонких оленьих шкур и с надеждой смотрела на мужа большими глазами.
— Помогите Грозному Вепрю и Парящему Коршуну разгрузить лодки! — решительно приказал охотникам Черный Стриж, которого уже много лет все слушались как вождя. — Беседующий-с-Небом, ты поплывешь с Вепрем вдоль берега. Призови всех добрых духов, дабы помогли найти детей. Я и Коршун поплывем вдоль рассветной стороны. Торопитесь! Мы и так узнали о беде слишком поздно!
Десять сильных мужчин моментально перекидали груз из двух долбленок на прибрежную траву, помогли столкнуть прочные осиновые лодки обратно на воду. Охотники запрыгнули внутрь и, тут же взявшись за весла, насколько хватило сил разогнали узкие и длинные стремительные челноки вниз по течению. Деревья и кусты замелькали с такой скоростью, словно люди бежали со всех ног. Почти сразу они обогнули первую излучину, промчались до устья Кабаньей реки. При этом потомки Хозяина Реки не отрывали глаз от берегов. Опытный взгляд прирожденных охотников мигом отмечал все мелочи: обломанные ветки, примятую траву, следы на песке, вывернутые камни. Но ничто пока что не выдавало появления здесь детей или опасных для них хищников. Никто рослый и тяжелый не выбирался из реки, утаптывая траву, не ломился через кустарник, не шел вдоль берега, оставляя выемки во влажном песке и мелкой гальке.
Остался позади Желтый ручей, лодки миновали очередную излучину.
— Сюда! — Парящий Коршун неожиданно погрузил весло в воду, тормозя лодку, указал на обрыв. Охотники повернули к берегу, выпрыгнули из лодок. — Вот, смотрите! Кто-то крупный спрыгнул сверху. Вон какие выемки в слежавшемся песке. Судя по тому, насколько широко стоят лапы, это был…
Он запнулся.
— Да, это он, — согласно кивнул Черный Стриж. — Он что-то увидел в реке, спрыгнул, вошел в воду. Вот здесь… А вон там он вышел. Следы уже сильно затекли, это было позавчера. Он хотел достать какую-то добычу, но не смог и потрусил вдоль воды. Вот следы, вот… Грозный Вепрь, возвращайтесь вместе с шаманом к тому берегу. Если он кинулся к детям, они должны были переплыть на ту сторону.
Черный Стриж был не робкого десятка, но и он опасался назвать по имени самого грозного из хищников.
— Зачем им это? — покачал головой шаман, опершись на весло. — По закатной стороне тянется топь, по ней не пройти.
— Лучше топь, чем большой пещерный саблезубый, — шепотом назвал противника Стриж. — Золотая Тень и Камыш — потомки Хозяина Реки, они не боятся воды. Им незачем забираться в болото, они могли пойти назад вдоль берега. В реке лесные звери не страшны.
— Тогда бы они вернулись в селение еще вчера, Черный Стриж, — возразил шаман. — Но их нет. Значит, на берег они не выходили. Мне жаль, братья мои, но они, похоже, утонули.
— Этого не может быть! — перебивая друг друга, горячо возразили Грозный Вепрь и Парящий Коршун. — Они — дети Первопредка! Они всегда прекрасно плавали и лазали по деревьям! И не раз играли на плывущих деревьях! Они не могли утонуть! В нашем роду вообще никто никогда не тонул!
— Дерево могло повернуться в воде и своей кроной неожиданно увлечь их на дно.
— Если бы они утонули, Беседующий-с-Небом, — холодно ответил Черный Стриж, — их тела прибило бы к берегу. Так или иначе, нужно искать. Обратись к духам, пусть они помогут в этом!
На этот раз шаман возражать не стал. Лишь пригладил курчавую, рыжую с проседью бороду и забрался в лодку. Он был стар и мудр, помнил куда больше всех остальных охотников. Шаман знал, как мало веселых, крепких и ловких малышей доживают до возраста взрослых мужей. Не успев набраться силы и опыта, одни становятся жертвами зверей, другие забредают в болото или умирают от проклятий духов, коих не успели задобрить — от болезней. Кто-то падает с дерева или с обрыва. А многие тонут, как самые обычные лесные звери.
Река коварна, и далеко не всегда несет только спасение. В ней случаются и летние водовороты, появляются зимние полыньи, она способна зацепить жертву невидимой подводной корягой или кинуть на камень. Мир жесток к оступившимся. Поэтому число жилищ в племени на его долгой памяти увеличилось всего на два дома. Было шесть, стало восемь. А ведь дети в почти в каждом из домов рождаются каждый год.
Почему Камыш и Золотая Тень не приплыли на пляж сразу, когда дерево стало уносить? Почему не бросили его, когда их унесло за излучину? Даже забаловавшись и забыв обо всем, они все равно должны были вернуться к ночи. И если их нет, значит…
Но делиться своими мыслями с родителями шаман не стал. Не решился причинять боль отцам, потерявшим первенцев. К тому же — а вдруг?..
Однако берег скользил за бортом, девственно нетронутый: на краю топи не селились даже утки. Черный Стриж и Парящий Коршун тоже не подавали знаков. Значит, ничего не замечали. Ни кровавых следов львиного пиршества — и это было хорошо, ни следов ночлега — что было плохо. Отдаляться от спасительной воды дети бы не стали. Нет следов — значит, из реки никто не выходил.
Лодки миновали очередную излучину, и шаман вздохнул: как ни горько, но поиски потеряли всякий смысл. Зачем детям уплывать так далеко? Что могло заставить их полдня сидеть на дереве? Почему они не вернулись, увидев, что мимо тянется уже Черная топь? Почему не испугались тигра и не кинулись к другому берегу? Объяснение всему этому напрашивалось только одно, и было оно очень, очень печальным.
— Смотрите, это знак! — привстав в осиновой долбленке, указал вперед Беседующий-с-Небом. — Это тени! Тени без людей! Я должен обратиться к духам, они хотят говорить со мной.
Охотники честно попытались разглядеть что-либо над блестящей поверхностью реки, никаких теней не заметили, но возражать шаману не стали. Ведь духи приходили только к нему, только он слышал их голоса и сам говорил голосами духов. Лодки повернули к берегу, причалили возле небольшой поляны, и мужчины выбрались на берег.
— Расступитесь. — Шаман опустился на колени, наклонился, поцеловал траву, сдвинул вперед висящую на плече плетеную из листьев рогоза сумку, откинул край, достал туесок из бересты, высыпал на ладонь несколько щепоток порошка из гриба-красноголовика, помогающего увидеть иной мир, кинул себе под язык и надолго замер, рассасывая зелье. Когда же сознание знакомо помутилось, открыл глаза и быстро закрутил головой, громко призывая духов.
От быстрого вращения головой и протяжных гортанных воплей голова закружилась, мир вокруг слился в яркие белые, синие и зеленые кольца, размазался. Шаман окончательно потерял сознание — свалился набок, мелко затрясся, изо рта потекла желтая пенящаяся слюна — сейчас он был похож на больного бешенством.
— Беседующий-с-Небом, ты меня слышишь? — присел рядом на колено Черный Стриж. — Ты здесь или ушел? Что за дух в этом теле, отвечай!
— Дух… — сипло выдохнул совсем другой, незнакомый, не шамана голос. — Здес-сь…
— Ты видел детей, здешний дух?
— Виидеел, — почти провыл кто-то, вошедший в тело шамана.
— Где они сейчас?
— Забраал…
— Кто забрал? — не выдержал Грозный Вепрь. — Их сожрал тигр? Они утонули?
— Нееет…
Губы шамана слегка шевельнулись.
— Подожди, — отодвинул охотника Черный Стриж. — Духов нужно спрашивать проще. Скажи, детей схватил тигр?
— Нееет…
— Они утонули?
— Нееет…
— Они живы?
— Даааа…
— Где они сейчас?
— Забраал…
— Кто забрал, куда?
— Забраал…
— Кто забрал? Куда? — нетерпеливо повторил вопрос Черный Стриж.
— Яааа… — тихо провыл дух, и шаман перестал биться в конвульсиях.
Недоумение охотников не рассеялось, но продолжать допрос духа местности было невозможно.
- Предыдущая
- 11/37
- Следующая
