Поворот судьбы - Митчард Жаклин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/91
• Следующая

Как раз, перед тем, как начался осенний семестр в университете, Лео пригласил меня в ресторан.

Мы не успели приступить к салатам, как он мне объявил:

— Я собираюсь на пенсию.

— Мы уже не раз говорили об этом, — сказала я, аккуратно подвигая креветку к брокколи.

— Ты не поняла — я собираюсь на пенсию сейчас, — ответил Лео, начиная поглощать свои макароны с сыром.

— Сейчас. То есть именно сейчас?

— Я имею в виду, что в этом году.

— Лео, тебе ведь нет даже пятидесяти.

— Но я же говорил, что ожидаются сокращения, рано или поздно они коснутся и меня. Если я сейчас приму предложение уйти на пенсию, то мне оплатят несколько лет, а затем начислят приличную пенсию. Я получу льготы, как у военнослужащих. Плюс стоматологическое обслуживание, услуги психотерапевта…

— О да. Нам понадобятся услуги психотерапевта, а может, даже психиатра. Ты знаешь, сколько я зарабатываю, Лео? — Я только недавно получила повышение. — Двадцать две тысячи в год.

— У тебя есть еще страховка.

— Рассчитанная на случай катастроф и стихийных бедствий.

— Но ты и дети… Все будет в порядке. У нас имеются сбережения. Мы будем вкладывать деньги, ведь я могу посоветоваться с папой. Я не собираюсь сидеть сложа руки. Есть еще моя работа в экологических организациях…

— Это обещает бешеную прибыль.

— Но сначала мне нужен перерыв. Я знаю, что ты сейчас устроишь сцену, но ты должна отнестись ко мне с пониманием. Я должен уехать. Обещаю, что буду звонить по телефону ежедневно. Я собираюсь поселиться в коммуне возле Гудзона с людьми, которые уже давно мне пишут. До этого мне надо будет заехать к нескольким друзьям, которые живут в Массачусетсе и Пенсильвании. Я все спланировал. Возможно, некоторое время мне придется провести у них. Платежи будут осуществляться автоматически — я уже об этом позаботился.

— А ты уже спланировал процедуру нашего развода? Потому что, выражаясь нормальным языком, ты бросаешь меня и детей, Лео.

Мне казалось, что воздух между нами наполнился миллионом снежинок и начал дрожать. У меня стало двоиться в глазах — так мой организм реагировал на стресс. Я тряхнула головой, чтобы все пришло в норму. Между мной и Лео выросла стена, которая грозила раздавить меня своей мощью.

Мой муж посмотрел на меня с самым серьезным видом. Его большие карие глаза хранили задумчивое выражение.

— Именно этого я и стараюсь избежать, Джулиана. Я не хочу, чтобы наша семья перестала существовать, я не хочу, чтобы мы стали чужими людьми, живущими под одной крышей, и именно поэтому мне нужно уехать. На некоторое время. Я устал от индивидуальных домашних заданий Гейба, от рева музыки, от постоянных капризов Аори. Я хочу, чтобы наш брак обновился, но для этого требуется время, которое нам лучше провести в разлуке. Я больше не выдерживаю ежедневного напряжения. Рутина затягивает меня.

Вы знаете, что смех иногда невозможно контролировать. Это инструмент выживания. Это как голод, как сексуальное желание. Я рассмеялась. То, что обрисовал Лео, выглядело так, словно он жил в окружении семи детей-инвалидов и жены-наркоманки.

— Итак, тебе надо уехать? — уточнила я. — Надолго?

— Не больше чем на шесть месяцев.

— Шесть месяцев?!

— Я сказал, что не дольше чем на шесть месяцев. Ты знаешь, что произошло в прошлый раз. Я не мог обойтись без тебя и детей. Я не выдержал так долго, как планировал. Мне недоставало семьи, Джулиану. — Я в этом не сомневалась. — Я люблю тебя. — Вот это уже вызывало у меня определенные сомнения. — Я даже не против того» чтобы жить с вами. — В его устах это прозвучало так, будто он говорил не о родном доме, а о мрачной станции метро.

— Ты сошел с ума и, по-моему, получаешь от этого удовольствие, — тихо произнесла я, положив вилку на тарелку и прислушиваясь к шуму, наполнявшему зал ресторана. — Я не хочу сказать, что ты сумасшедший, которому можно посочувствовать. Нет, Лео, ты упорствующий безумец. Тебе нужна помощь. Тебе стоит поговорить с кем-нибудь, прежде чем отправиться в это дурацкое, никому не нужное путешествие.

— Джулиана, ты не в состоянии смириться с тем, что мы с тобой не одно целое. Мы не можем одновременно хотеть исполнения одних и тех же желаний.

— А я и не имела это в виду, хотя те клятвы, которые произносились во время венчания, были, как я понимаю, как раз об этом. Я не предлагаю тебе, чтобы мы срослись в области шейки бедра. Но твои поступки не вписываются в рамки нормального. Лео, ты должен это видеть сам. Не пугай меня. Мне кажется, что я в одной комнате с невменяемым или пьяным.

Лео медленно вздохнул и задержал дыхание, после чего начал так же медленно выпускать воздух через рот. В последнее время он делал это постоянно, и мне начало казаться, что он задувает меня, как свечу. Его привычка задерживать дыхание раздражала меня, как скрежет вилки о тарелку. Мне хотелось ударить его.

— Но я знаю, что именно то, чего я хочу, и спасает меня. Это и есть та помощь, о которой ты говоришь. Другая мне не нужна.

Мне требуется время, чтобы распланировать, как жить дальше нашей семье — тебе, мне и детям.

— И нет альтернативы, Лео?

— Я ее не вижу.

— Не видишь?

Лео опустил голову на сплетенные пальцы рук.

— Я знаю одно, Джулиана, — я не могу больше оставаться здесь. Я хочу найти выход. Мне требуется перерыв.

Он и вправду искал выхода.

У меня тоже не было альтернативы, кроме как встать и уйти из ресторана. Я задыхалась, а мое бедро донимало меня болью. Я решила, что так мой организм отвечает на стресс. Я встала и пошла между столами, которые выстроились в два ряда по обе стороны от меня. Мне они показались клетками с животными, и я знала, что не должна выходить за границу ковра, если хочу счастливо избавиться от этой духоты, от этой ловушки. Передо мной была дверь. Я открыла ее. Когда мы пришли в ресторан, я заметила, что там всего четыре ступеньки, ведущие в фойе. Но как только я сделала первый шаг вниз, ступеньки вдруг, как по волшебству испарились, и я полетела вниз. Я тяжело приземлилась на колени.

— Джулиана! — закричал мне вслед Лео. Он стоял позади меня. Я оглянулась и заметила его испуганный взгляд. Потом посмотрела на колени, обтянутые чулками. Они кровоточили так, словно по коже прошлись пилой. Я протянула руки к Лео, который легко подхватил меня, хотя мы были с ним приблизительно одного роста, и отнес меня к машине. Там он спросил, надо ли нам ехать в больницу. Я покачала головой и, рыдая, попросила отвезти меня домой. Дома Лео промыл мне раны на коленях и вытащил из ссадин кусочки камней. Он сделал все, что положено в таких случаях, а в заключение перевязал мне колени.

Только когда рентген подтвердил, что у меня нет переломов, Лео начал собирать вещи.

Как мне иногда жаль, что меня не выгнали из школы.

Но что случилось, то случилось. Я даже не взбунтовался.

Я ни разу не был замечен хоть в одном сколько-нибудь серьезном проступке.

Да и в поступке тоже.

Двойная жизнь, которую так успешно вел наш отец, стала в моей школе темой разговоров. Были такие, кто начинал с фразы типа «О, я знаю, через что тебе пришлось пройти, потому что мои родители тоже развелись…» Штейнеры являлись довольно известными в Шебойгане людьми, поэтому тема вызвала не просто интерес, а ощутимый резонанс.

Я не могу сказать ничего определенного о своем отношении к школе. С одной стороны, у нас в Шебойган ла Фоллетт не было слоняющихся без дела подростков, которые ходили с оружием по улицам. Просто здесь было невыразимо скучно. Например, я делал подсветку для школьной постановки, которую повторяли из года в год. Скажу вам честно: вы не жили, если не видели героиню, ростом дюймов на шесть выше главного героя, с челюстью, как у бульдога, которая при этом поет: «О, есть ли место на земле, где мы любовь найдем?» В конце спектакля барышня падает на кровать, как будто ее подвергли казни отсечением головы. Такие постановки противоестественны, не говоря уже о том, что они не имеют никакого отношения к драматическому искусству.

• Предыдущая
• 16/91
• Следующая