Дом шалунов - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая

— Ку-ка-ре-ку! — оглушительным криком пронеслось по классу.

М-r Шарль даже подпрыгнул от неожиданности на своем стуле.

— Не смейте кукарекать! — закричал он сердитым голосом на весь класс.

Дело в том, что m-r Шарль подумал, что кто-нибудь из пансионеров так искусно передразнил петушиный крик.

Потом он снова опустил нос в книгу и прочел дальше:

— «И скажите, что любили меня всю жизнь, мама. — Дорогой мой! — отвечала мама благовоспитанного мальчика, — когда ты уйдешь от меня, я только и смогу…»

— Ку-ка-ре-ку! — снова заорал петух.

— О, это уже слишком! — закричал m-r Шарль и так застучал руками по столу, точно стол был не столом, а барабаном. — Если еще кто-нибудь посмел кукарекать, я пошел и привел господин директор! — заключил француз.

Потом снова сел, выпил воды, которая была приготовлена ему на время чтения в графине, и снова продолжал читать:

— «Благовоспитанный мальчик умер. Его маленький гроб на руках понесли все окружающие. Его все любили, потому что он был очень добрый и кроткий мальчик. Люди несли маленький гробик, осыпанный цветами, и пели…»

— Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! — Петух заорал на этот раз так за своей заслонкой, что m-r Шарль сразу понял, в чем дело.

Он вскочил со стула и очутился у печки.

— Там есть спрятано петушиное животное! — завопил он, указывая пальцем на печку. — Сей же минут здесь будет директор!

И подпрыгивая, как на резинах, выскочил из класса.

В ту же минуту мальчики бросились к печке, освободили злосчастного петуха, перерезали на ноге его веревку и выбросили его прямо через окно в сад.

Когда в классную вошел Александр Васильевич с серьезным, строгим лицом, то не только петух, но и куры кудахтали на дворе так, точно в их птичьем царстве праздновались именины.

— Что за шум? — сурово обращаясь к классу, произнес директор.

— Ужасный шум, Александр Васильевич. Это куры шумят на дворе, — самым невинным образом согласились со своим директором мальчики. — Слушать чтение не дают! Такая интересная книжка, просто прелесть! — заключили они, вздыхая на разные лады.

Александр Васильевич взглянул на m-r Шарля.

Француз был смущен. Поймать мальчиков ему не удалось.

Тук-тук-тук! Было шесть часов утра, и пансионеры еще спали. Вставали они в семь. Стало быть, до одеванья и утренней молитвы оставалось еще спать целый час.

— Тук! Тук! Тук! Тук!

Арся Иванов, который спал против самого окна, подумал, что это его сосед Бобка Ящуйко придумал какую-нибудь шутку, чтобы подразнить его, Арсю. Сквозь сон, заспанным голосом, он крикнул:

— Бобка, отстань! А то я тебя щелкну по носу моей хлопушкой!

Хлопушка у Арси имелась постоянно. Он бил ею мух по стенам пансиона в досужий час.

— Тук! Тук! Тук! Тук! — простучало как бы в ответ на слова Арси. Арся вскипел, потому что любил спать, как никто из всех маленьких пансионеров.

Заспанный и сердитый, он, не раскрывая глаз, опустил руку, нащупал ею сапог у своей постели и запустил им в Бобку. Бобка, спавший до сих пор как сурок, подпрыгнул на пол-аршина от кровати и запищал на всю спальню:

— Ай! Ай! Ай! Кто дерется?

— Тук! Тук! Тук! — отвечало ему что-то громким, настойчивым стуком у окошка.

Бобка и Арся как по команде открыли глаза и произнесли в один голос:

— Вот так штука!

Перед окном стоял мальчик, лет одиннадцати, толстый, белобрысый, с выпуклыми серыми глазами и очень пухлым ртом. Он был одет в высокие сапоги и чистенькую куртку. На голове его был нахлобучен картуз с козырьком; за плечами привязана котомка, какие обыкновенно носят странники на больших дорогах.

Мальчики в одну секунду повскакали с кроватей и побежали навстречу незнакомцу. Первый подошел к нему Алек.

— Ты кто такой? — обратился он к мальчугану.

— А ты кто такой? — тем же тоном задал ему вопрос тот.

— Я — царь. То есть не царь еще, а буду царем! — гордо отвечал Алек.

Мальчик взглянул на него так, точно перед ним очутился слон, змея или дикая кошка из лесов Южной Америки. И залился хохотом, нисколько не стесняясь.

— Ой, не могу! Ой, умру! Ой! Ой! Ой! Вот так царь! Не могу, уморил! — хохотал мальчик и, не будучи уже в состоянии держаться на ногах, опустился на землю и все еще продолжал смеяться. — Хорош царь! Ха! Ха! — заливался он, — а у самого дырка в башмаке, — и он ткнул пальцем в сапог Алека, из носка которого действительно очень любопытно посматривал большой палец. «Царь» тоже посмотрел на дырку, «гымкнул» и покачал головою. Неприятно! Царь — и вдруг дыра в сапоге!

Вова Баринов увидел смущение Алека, безропотно стащил с себя сапоги и отдал их «царю».

— Наденьте их, Алек. Они целые, — произнес он с низким поклоном.

Алек великодушно принял подарок, надел целые Вовины сапоги, а свои рваные передал Вове.

Увидя это, лупоглазый мальчик тотчас перестал смеяться.

В эту минуту послышался голос подошедшего m-r Шарля:

— Дети, на молитву! Живо! Марш! — И вдруг m-r Шарль остановился, увидя незнакомого мальчика под окном.

— Ты кто такой? — спросил он не без любопытства.

— А вы не директор?

— Какое такое тебе дело, кто я! Ты говори, кто ты? — вспыхнул m-r Шарль, не любивший, когда дети пускались в разговоры со взрослыми.

— Мне нужно видеть директора, — произнес мальчик.

М-r Шарль рассердился, топнул ногою, но сдержался.

— Попросите сюда господина директора! — приказал он Миле Своину, которого любил больше других за его кроткую натуру и тихий нрав.

Миля через пять минут вернулся в сопровождении Александра Васильевича.

При виде лица, заросшего волосами, новый пришелец открыл рот и выпучил на директора глаза, потом лениво поднялся с земли, не спеша перелез через окошко и, подойдя к г. Макарову, протянул руку.

— Здравствуйте! — произнес он самым серьезным образом без единой улыбки. — Вы, стало быть, сам директор?

— Стало быть, сам директор! — улыбнувшись, ответил Александр Васильевич.

— Ну, вот вас-то мне и надо. У вас есть заведение, где исправляют мальчиков-шалунов? — снова без малейшего смущения спросил странный мальчик.

— Да, — отвечал улыбаясь Александр Васильевич, очень заинтересованный маленьким пришельцем. — А ты кто такой?

— Я? — мальчик взглянул в лицо директора спокойным взглядом и ответил не меняя тона: — Я — шалун.

— Как шалун? — удивились г. Макаров, m-r Шарль и все мальчики-пансионеры.

— Да так, шалун! Я теперь устал немного и оттого тихий, а вообще я — шалун и прошел сюда пешком двадцать верст, чтобы меня здесь исправили, — спокойно отвечал мальчик.

— Как пешком? — снова изумились все.

— Ну да, пешком. Что ж тут такого? Я тихонько из дома ушел от бабушки и папы. Мамы у меня нет. Мне надоело все слушать одно и то же: что я «проказник», что я «скверный мальчишка», и что я «послан в наказание всем домашним». И вот я не захотел больше быть наказанием для тех, кого люблю, и решил прийти сюда, чтобы исправиться. Деньги у меня есть. Я сам за себя платитьбуду. Как решил, что поступлю сюда для исправления, так и стал копить деньги в копилку. И скопил. Вот вам, получайте — 4 рублей 75 коп. Целых четыре месяца копил! — заключил с гордостью странный мальчик и, развязав узел в носовом платке, высыпал в руку Александра Васильевича пригоршню серебра и меди. Г-н Макаров взглянул на мальчика, едва удерживаясь от смеха, потом на деньги, потом на мальчика снова и сказал ласково:

— Но ведь здесь очень немного денег, дорогой мой!

— Ой! Неужели не хватит? — испугался мальчик. — А я-то ведь целых четыре месяца копил!

Мальчик задумался, наморщил лоб, почесал затылок, и вдруг глаза его блеснули внезапной мыслью.

— Я придумал, — произнес он, сразу теряя свое обычное спокойствие, — вы только примите меня и начните исправлять, а уж я сам потороплюсь исправиться как можно скорее. И больше чем на 4 р. 75 к. меня не придется исправить, — заключил он с самым торжествующим видом.

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая