Охота на «Шейха» - Миронов Вячеслав Николаевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/72
- Следующая
Эх, меня бы сейчас в этот подвал, да полкаски вина испить! Я зябко поежился. Холодно в Чечне. Тоже мне юг! Курил почти непрерывно, щедро угощая сигаретами бойцов. Не жалко. По дороге в Чечен-Аул несколько раз делали привал, чтобы оправиться: на холоде почки работают как насосы. Майор ко мне больше не подходил, оно и понятно, работы у него — выше головы. Надо не проморгать возможную засаду. Поэтому он и кричит, матерится сорванным голосом. Но слушают его бойцы. Беспрекословно выполняют команды. Не шутит народ.
Чем дальше двигались на юг, тем больше попадалось сожженной, развороченной техники. В одном месте была видна свежая воронка от разрыва, не больше суточной давности. Рядом валялась полуобгоревшая «буханка» санитарного УАЗа. Его еще называли «таблеткой». На не обгоревшем боку виден красный крест в отверстиях от пуль. Вокруг машины раскиданы, втоптаны в грязь окровавленные бинты, сломанные костыли и порванные носилки.
Это зрелище не прибавило энтузиазма, но заставило энергичнее крутить головами, внимательнее всматриваясь в окружающую местность. Постепенно адреналин разогнал кровь и холод отступил. Во рту пересохло, захотелось пить.
Нам повезло, и мы добрались до Чечен-Аула без приключений.
Я попрощался с майором и пошел искать месторасположение группы ФСБ. Отдел располагался на окраине села. Это не очень хорошо, так нас тут и перерезать можно. Вырыты окопы, высятся мешки с землей. Сквозь узкую щель смотрит пулемет, ствол следит за мной. Не очень приятно, но данность на войне. Хочешь выжить — не доверяй чужакам.
У нас солдат срочной службы не было, значит, попросили охранять военных. А это говорит о том, что с ними полный контакт и понимание. Это приятно — легко будет работать. И значит, мы стоим у вояк на котловом довольствии — отпадает проблема в приготовлении пищи. Вдвойне приятно. Сдал продовольственный аттестат в часть, и все — кушай горячую пищу. Что зимой не маловажно. Вокруг относительный порядок, значит, начальник требовательный. И это хорошо.
Документы у меня проверил сержант-срочник. Его страховал второй солдат. Стоял грамотно, позади меня и немного левее. Я вспомнил Остапа: «В чем дело, товарищ? Я вас спрашиваю! В чем дело?»
— Проходите. Вас ждут. — Сержант отдал мне документы, но провожать не пошел.
Группа базировалась в бывшем помещении МТС. Все окна, что выходили на улицу, были закрыты мешками с песком. В качестве украшений на стенах были развешаны плакаты, на которых в разрезе были нарисованы всевозможные двигатели. Будет чем заняться от скуки! Я осмотрелся.
— М-да, это не Рио-де-Жанейро! Это гораздо хуже! — произнес я и пошел представляться новому начальнику — подполковнику Мячикову.
— Ступников, наконец-то! — Он поднялся из-за стола и протянул руку: — Юрий Петрович. Заждался я совсем. Ты дома чем занимался? — спросил он с надеждой в голосе.
— Связь обслуживал.
— Я же просил опытных сотрудников, в первую очередь — из отдела по борьбе с терроризмом! — расстроено махнул рукой Петрович.
— Опытный я, вторая командировка. Первая полгода, вторая — на четыре месяца.
— А, садись. За отсутствием гербовой пишем на простой! Чай будешь?
— Я замерз, можно и покрепче, — осторожно намекнул я.
— Значит, водку с чаем!
Мячиков поставил чайник на печку-буржуйку и полез в стол за водкой и закуской.
Я тем временем осмотрел кабинет шефа. Стол, несколько разнокалиберных стульев с покосившимися ножками, плюс пара табуретов. Рядом — топчан, заправленный армейским одеялом. Буржуйка в углу. Над столом электрическая лампочка, дававшая желтый тусклый свет. Стол завален бумагами и картами. По бланкам я узнал сводки радиоперехвата. Тут же лежали какие-то списки, одна из папок была открыта, там была вшита ксерокопия протокола допроса. Это мне понравилось. Значит, мужик сам работает, пашет, сопоставляет, анализирует, ищет крупицы новой информации в уже известных фактах.
Мячиков накрыл на приставном столе: сало, початая бутылка водки, банка тушенки, хлеб, репчатый лук.
— Заседание продолжается! — я провозгласил, разливая.
— Продолжается. — Мячиков подсел к столу.
— Сколько всего народу в группе? — поинтересовался я.
— Ты четвертым будешь. Сейчас чай поспеет, я всех и позову. Познакомишься. — Он достал кружки.
— Мне обещали, что сейчас со всей Чечни опытных оперов соберут и кинут сюда — на усиление. — Я резал хлеб.
— Ага, держи карман шире.
— Заграница нам поможет!
Я был мрачен. Провели как мальчишку. Будем работать в условиях тотального дефицита сотрудников, времени и информации.
Минут через пять пришел третий сотрудник. Причем я его прекрасно знал.
Серега Каргатов. Капитан. Он «загремел» в Чечню буквально перед Новым Годом, я — сразу после. Он — на шесть месяцев, я — на четыре. Серега прекрасно рисовал. Сам он себя художником не считал, хотя окончил Суриковское училище в Красноярске. Это у него первое образование. Второе — Красноярский педагогический институт, факультет иностранных языков. Прекрасно знал английский и немецкий, и постоянно совершенствовал их, шлифовал. Работал Серега по иностранным спецслужбам. И очень даже хорошо. В институте он получил вдобавок прекрасную подготовку по психологии. Плюс оперативную спецподготовку. Много читал. Очень много. И вот этот умница попал в Чечню.
Каждый оперативник знал, что мимо Чечни он никак не пройдет, но все как-то отгоняли от себя эти мысли. Кто-то раньше, кто-то позже, но лучше позже.
Есть у нас в Управлении и сотрудники, которые стали «псами войны». Работают вахтовым методом. Шесть месяцев на войне, шесть дома. И дома думают только о войне. А на войне о доме. Разрываются между своими желаниями. И никакая психологическая реабилитация не спасает. Это уже диагноз, образ жизни, медицина здесь бессильна. Псы войны. С другой стороны — оно и хорошо, постоянно прикрывают, едут за тех, кто работает дома, выполняют план по отправке в Чечню. А сейчас стали набирать для постоянной службы сотрудников в Чечню, и я знаю, что они подали рапорта. Скоро появятся здесь. Надеюсь, что теперь меньше оперативных работников станут направлять в командировки в эту бандитскую республику.
Серега Каргатов остановился в дверях, не веря своим глазам.
— Саша, ты?! — неподдельное изумление отражалось на его лице.
— Я, Серега, я!
Обнялись. Черт побери, а приятно встретить на войне знакомое лицо. Приятно!
— Ну, как ты, Саня, что нового дома? — Серега буквально поедал меня глазами.
— Дома все хорошо. Только вот узнали, что не справляешься ты тут. Вызвали в кадры и говорят, мол, езжай, товарищ Ступников в Чечню, без тебя, мол, Каргатов всю работу завалил, прямо труба. Вот и поехал. Но я только для оказания помощи. Буду тебя учить, а не работать за тебя. Поэтому только на четыре месяца, а там уже сам работай.
— Как сюда попал? — Сергей понял и оценил шутку.
— Попал-то я сначала в Толстой-Юрт. Думал, что всю командировку там отсижусь. Не получилось — начальник, — я кивнул в сторону Мячикова, — сюда вызвал. Вот и приехал.
— Дома, что нового? — Серега по-прежнему поедал меня глазами.
— Ничего. Все по-старому. Управление стоит на месте. Начальники на своих местах, подвижек нет ни по вертикали, ни по горизонтали. Все тихо и спокойно. Обычная рабочая ситуация. Сам-то ты здесь как?
— Нормально.
— Хорошо работает, — подтвердил Мячиков.
— Тогда зачем вызывал, Петрович? Два красноярца в одном отделе — это уже диаспора. Почти мафия. Не боишься, что подсидим?
— Я вам покажу диаспору, мне работа нужна! — он шутливо погрозил нам кулаком. — А кресло — нате — забирайте! А, вот и знакомьтесь — еще коллега. Разин Александр Владимирович.
Мы обернулись. В дверях стоял совсем юный офицер. М-да, тогда понятно, отчего Мячиков требовал к себе опытных. Серега, конечно, не совсем юный, но специфики местной до конца, может, не просек. Он интеллигент, а тут нужны люди погрубее. Не то, чтобы я принижаю его способности, но сейчас не до глубинных оперативных разработок.
- Предыдущая
- 5/72
- Следующая
