Субмарина «Голубой Кит» - Мирер Александр Исаакович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/46
- Следующая
Каждый мальчишка умеет молча выразить свое недружелюбие, для чего имеются три основных способа. Можно действовать грубо: наклонить голову, пронзая противника взглядом, и угрожающе сопеть. Можно действовать тоньше: спокойно стоять, руки в карманы и небрежно оглядывать врага с головы до ног. Разрешается при этом сплевывать сквозь зубы. Но самый тонкий способ: смотреть мимо и делать вид, что противник тебя совершенно не интересует. Сопеть или сплевывать нельзя ни в коем случае, а врага надо держать в уголке глаза таким образом, чтобы он догадывался о положении дел, но придраться ему было не к чему. Тут главное, чтобы противник растерялся, задрожал, и бери его тогда голыми руками.
Три уральских мальчика отменно владели последним способом. Они смотрели вдоль улицы, поверх Митиной головы, и ждали, когда он встанет на ноги.
Митя встал. Драться он вообще не любил, хотя привык дома к колотушкам. Кроме того, что за драка – одному против троих? Мальчишки были довольно симпатичные. И он сразу заговорил с ними:
– Привет, парни! Там что – солдаты идут? – И Митя посмотрел в ту же сторону, что и они.
Белоголовые мальчики удивились. Переглянулись. Тот, что стоял слева, засопел и с угрозой набычился. Митя простодушно улыбался.
В середине стоял крепкий мальчишка с квадратными плечами. Главарь – это было ясно. Он вдруг ответил Мите улыбкой и шагнул к нему, сверкнув новенькими белыми кедами.
– Хорошие кеды! – деловито сказал Митя. – Где покупал?
– Мамка брала, – ответил Квадратик и неожиданно добавил:
– Таких на все лето хватает.
Дело пошло на лад. Но левый возмущенно засопел и спросил:
– Может, купишь?
– Алле, гоп! – Митя показал свои три монетки. – Получите… – и, увидев в глазах Квадратика презрение, вспыхнул и заторопился:
– Держи, чудила, покажу фокус! Держи на ладони!
Квадратик покраснел и принял монетки в ладонь. Р-раз! Митя ударил сверху по ладони неплотно свернутым кулаком, так что рука Квадратика отскочила вниз, а монеты вернулись в Митин кулак.
– Алле! Второй фокус – прирученная монетка!
Левый перестал сопеть. Митя вручил ему портфель – подержи! – и показал второй фокус. Он кидал монеты из правой руки в поднятую левую. И они послушно сбегали с ладони, прокатывались по рукаву, сворачивали на плечо и попадали в нагрудный карманчик!
– Алле! В следующий раз покажу еще, а нынче тороплюсь, – сказал Митя.
Неукротимый левый медлил отдавать портфель. И главарь сказал ему небрежно:
– Ну-у…
Портфель вернулся к Мите.
– До свиданья, парни! – сказал Митя и побежал.
Квадратик крикнул вслед:
– Э-эй! Завтра приходи!
– Ла-адно!
Таким образом, Митя здорово отстал от Кати и выбежал на берег в ту секунду, когда она усаживалась на гребне Полудыньки. Запыхавшийся Митя побрел к камням по тропинке вдоль берега, на ходу утираясь рукавом. Подойдя ближе, он снова посмотрел на камни: как раз в ту секунду, когда Катя ссыпалась с Полудыньки в воду. Вот почему на корабле она оказалась мокрой до нитки: в момент перемещения она случайно упала в воду. Митя успел заметить ее бант, мелькнувший за камнем и свистнул от восторга – отчаянная девчонка, купается!
Он улегся на плоскую глыбу над обрывом, разумно полагая, что в таком предприятии может понадобиться спасатель. Со вздохом развязал шнурки на ботинках, снял курточку – приготовился спасать, если будет у Кати судорога в холодной воде.
Сверху ему была видна вся речушка с песчаным дном и прошлогодними водорослями. Кати нигде не было. И Митя немного встревожился. Не очень сильно – Гайдученко здорово плавает, как дельфин. Уплыла за поворот речки, пока он поднимался…
Но портфель сиротливо лежал на большом камне: так сиротливо, что Митя заволновался. И одежды нигде не было. Ни Кати, ни одежды.
«Под портфель положила», – решил Митя, но все-таки кубарем скатился с обрыва и наскочил на Катину бабушку. К счастью, она его не узнала. Она придержала его за плечо.
– Портфель видишь на камне? Принеси.
Митя в ужасе шарахнулся к воде. В голосе Катиной бабушки он услышал что-то, напугавшее его очень сильно. Он прыгал по камням, задыхался и, прежде чем взять портфель, заглянул под него. Одежды не было. Он схватил портфель и помчался обратно. И старуха взяла его дрожащими руками, а Митя бросился наверх и направо – осмотреть речку за поворотом. Промчался метров пятьдесят. Пусто. Одна вода.
Катя утонула!
Митя ринулся вперед, к тайге, к следующему повороту. Нет-нет, Гайдученко здорово плавает, сейчас он ее увидит за поворотом… Пусто! Он побежал дальше и слышал, как бабушка кричала:
– Рятуйте!..
И тут Катя всплыла неизвестно из каких глубин, много ниже камней. Всплыла спиной вверх, в юбке, надувшейся пузырем! Митя увидел это издали, когда оглянулся. Катя поплыла к берегу – не кролем, как говорила дома, а сажёнками. А Митя тут же скрылся. Он очень хорошо знал, что взрослые не разбираются в таких случаях – ему тоже достанется заодно с Катей.
Митя отправился домой, но… Домой он попал поздно вечером: по дороге он второй раз встретился с Квадратиком, день был богат приключениями. И Митя забыл о Катином «купании». Вспомнил только сегодня, на контрольной, когда писал Кате записку. Толком он ничего не знал, конечно. О перемещениях даже не догадывался. Кому такое придет в голову, сами посудите?
Так что Митя вовсе не следил за Катей Гайдученко вчера. Но сегодня, после контрольной, он все вспомнил и тут уж решил последить на всякий случай. Странное купание затевает девчонка! И Митя, пригибаясь и выглядывая из-за поворотов, побежал за Катей, когда она снова отправилась на камни.
Честно говоря, она едва дождалась конца уроков, чтобы последний раз… Что – последний раз? Побывать в перемещениях? Она сама толком не знала, чего ей хочется. Очень уж все было странно и непонятно.
8. «БЭТИСКЭЙФБРИТН»
Был пасмурный день, похожий на осенний. Весь мир казался серым и унылым, лишь бархатно-зеленая стена тайги за поворотом русла оставалась сама собой, и ярко желтели песчаные осыпи на обрыве. Вода зло бурлила между камнями, волокла с гор глинистую муть – это в верховьях прошли весенние дожди, сбили с кедров прошлогодние шишки, смыли зимнюю хвою-падалицу, растопили последние пласты снега, схоронившиеся на южных склонах оврагов…
Катя ждала. Руками, потными от ожидания, она держалась за портфель. Перемещение запаздывало. Сменился караул, волейболисты начали игру – белый мяч, вращаясь, взлетел над забором, и засвистел невидимый судья. Мимо угла забора, откуда могла появиться бабушка Таня, прошел рабочий в пластмассовой каске, с ржавой трубой на плече. От груза его походка была важной. Он с натугой перекинул трубу через забор, в институт, и налегке пошел обратно, глядя на Катю. Прошел, скрылся за обрывом, а перемещения все не было.
Катя подпрыгивала на Полудыньке вместе с портфелем. Ведь в том мире, где ее никто не знает и не может посягнуть на ее самостоятельность, она вольна рассказать взрослым о координатах! Убедительно рассказать, так, чтобы ей поверили, а затем исчезнуть. Это она сообразила, уже сидя на камнях. Но все оставалось на своих местах, по речке несло всякую ерунду – пустые шишки, дохлых мышей, щепки. А еще через минуту на высоком берегу появился Митька Садов и замахал руками.
– Убирайся прочь! – прокричала Катя. – Шпион!
Митька приложил ладони к ушам.
– Убирайся, шпион чертов!
Митька исчез.
Катя прикусила губу побольнее и поднялась. Перепрыгнула на соседний камень, балансируя портфелем, – всё, пора домой. Вон Садов прячется на берегу, шпионит, как и вчера. Она выпрямилась на камне, чтобы перепрыгнуть на следующий, ближе к берегу, взмахнула руками и…
Началось! Надвигалась светлая темнота.
Катя быстренько присела, обхватила колени руками, не выпуская портфеля. Темнота сгущалась медленнее, чем раньше, зато боли и замирания духа не было – легко-легко она летела сквозь пульсирующую пустоту, и кругом звучали пульсирующие голоса: «Оопяять пооле… леепесстоок… пеерегрууженн…», и один голос был очень знакомый: «Моощноость… вышш…» И все смолкло.
- Предыдущая
- 9/46
- Следующая
