Звоночек 2 (СИ) - Маришин Михаил - Страница 34

• Предыдущая
• 34/87
• Следующая

— Здорово! Петя, это ж просто замечательно! Это ж перспективы какие! — у меня у самого от восторга захватило дух.

— Здорово то здорово, вот только построить это чудо не получается. А получаются совсем нехорошие вещи, так как, выходит, я, как начальник сварных, виноват!

— Так вот что ты смурной ходишь! Я то, грешным делом, думал, что обидел тебя чем.

— Наш-то, маленький коврик, — не обратив внимания на мои слова продолжил Пётр, — почитай, что целиком деревянный был. Только моторамы мы варили, да кожухи вентиляторов. А эти, шут их разбери, каркас из стальных труб имеют. Сварной. В теории. А на практике трескаются швы к чертям собачьим, что делать ума не приложу. Да и пузырей в них…

— Трубы-то, небось, из легированной стали?

— Да трубы хорошие, прочные, лёгкие.

— Вот! Ты бы электродик-то из той же стали и взял. Это ж на поверхности! А чтобы пузырей не было, надо либо под флюсом варить, либо газ инертный к дуге подавать. Чтоб доступа кислорода не было. Аргон тебе не видать как ушей своих, а углекислоту попробуй. И бойся сквозняков.

— Уверен, что сработает?

— Уверен. А вообще, сварочные головки вам нужны. С проволокой вместо электродов. А то всё кустарщина какая-то получается. А лучше вообще — полуавтоматы сварочные. Вам же корпуса варить! Это километры швов! С держаком замучаешься. Ты директора озадачь.

— Вот спасибо за науку, Петрович! — Милов просто засиял, — А что ты раньше-то мне об этом не рассказывал?

— А раньше, дорогой, случая не было. Хотя… — ну, как тут было не вспомнить перелёт в Ленинград, — Ты, знаешь что, на железной дороге электроды поспрашивай. Я Яковлеву на АИРе мотораму ими подваривал, да ещё и мороз был, а, поди ж ты, долетели.

С самого раннего утра, проснувшись на удивление с ясной головой, я стал готовиться к визиту в наркомат тяжёлой промышленности. Судя по тем действующим лицам, которые участвовали в его организации, ждала меня встреча с самим наркомом, товарищем Орджоникидзе. Или, по крайней мере, с заместителем наркома. Имея это ввиду, я достал свой парадно-выходной гражданский костюм, тщательно отгладил его и сорочку, начистил ботинки, тщательно побрился и подровнял усы, даже помыл машину. Завершил эту композицию незабвенным орденом Ленина, который, в данном случае, посчитал уместным.

Ровно в десять утра прозвучал ожидаемый телефонный звонок и безразличный голос, убедившись, что разговаривает именно со мной, сказал.

— Через час вам надлежит быть в главном управлении кадров наркомата внутренних дел. Пропуск на вас заказан.

Я, поначалу, даже не понял, что мне было сказано и "завис", но потом, спохватившись, переспросил уже готового повесить трубку абонента.

— Какого наркомата?

— Наркомата ВНУТРЕННИХ ДЕЛ! — с нажимом, но всё так же безразлично повторил голос и добавил, — Не опаздывайте!

Чудны дела Твои, Господи! Не рановато ли? Когда там ОГПУ в НКВД перековали? А чёрт его знает! Не помню. Важно то, что мои надежды, похоже, рухнули. Сейчас вместо нормальной конструкторской работы мне подбросят что-нибудь кучерявое и, наверняка, гиблое. Судя по прошлому опыту участия в делах этой конторы. Где, интересно, усатый меня в следующий раз прятать будет, если, конечно, выживу? Уж, не на Соловках ли? Ладно, причитаниями делу не поможешь, надо переодеваться.

На Лубянке в коридоре у ГУ кадров собралась немаленькая толпа чекистов, которых вызывали по очереди в кабинет. Я уже смиренно приготовился ждать, припоминая стояния в поликлиниках моего времени, когда надо было закрыть больничный, но ровно в назначенное время вышедший сотрудник назвал мою фамилию и пригласил в кабинет.

— Товарищ Любимов. — констатировал факт моего присутствия усатый полноватый дядька в круглых очках, — Вот приказ о присвоении вам звания лейтенанта государственной безопасности, ваше удостоверение. Распишитесь здесь и здесь.

После того, как я поставил пару автографов в журнале, чекист протянул мне незапечатанный конверт.

— Вот приказ о вашем новом назначении, распишитесь на конверте и отдайте мне.

Выходил я из кабинета, уткнувшись в лист бумаги, читая на ходу. Очень уж не терпелось узнать, что меня ждёт в ближайшем будущем. Вроде терпимо. Зачислен в штат ГЭУ и направлен спецпредставителем на ЗИЛ. Хорошо. А вот нарезанные задачи заставили задуматься. Первая была ожидаемая, но сформулирована очень размыто. "Обеспечить замену мотора автомобилей ЗИЛ-140 и ЗИЛ-160 на аналог, соответствующий по дымности и шумности лучшим мировым образцам". Где ТТЗ на мотор? Где, мать вашу, образцы? Что значит "обеспечить"? Это слово можно трактовать как угодно, в том числе, весьма широко.

Вторая же проблема, которой я должен был заняться, заставила меня действительно серьёзно задуматься. На меня, наряду с руководством завода ЗИЛ и руководителем спецКБ Гинзбургом, возлагалась ответственность за освоение в серии Московским автозаводом не чего-нибудь, а танка Т-26! Это когда Т-26 в Москве делали? Т-27, 37, 38, 40 и даже 60 — было. Т-26 — не было! С какого перепуга? В эталонной истории его даже в войну по мобилизации на СТЗ планировали!

Но больше всего меня впечатлила подпись в конце приказа. По сравнению с этой короткой строчкой всё остальное было сущей ерундой. "Наркомвнудел Ежов". И автограф. Абзац. Не думал, не гадал он, никак не ожидал он такого вот конца! Если всё "своевременно", то выходит, что Ежевичка скурвился окончательно к концу 38-го года, за пять с половиной лет. Вот только сомнений, что события идут "своевременно" всё больше и больше. Уж сколько воплей было о репрессиях в 37-38-м, такое не забывается. И как-то мне странно думать, что сидел-сидел этот сексуальный меньшевик на попе ровно до 37-го года, а потом с катушек слетел. Нет, не бывает такого. Что в человеке чёрное внутри есть, сразу наружу лезет, как только он получает власть. Пусть год, пусть даже два он осваивался-осматривался, но и тогда его назначение на пост наркома должно было в 35-36-м году состояться.

В общем, пяти лет у меня нет. Эту проблему надо решить максимум за два года. И первое, что приходит на ум — надо этого голубя валить. Беспощадно.

— Сколько лет! Сколько зим! — Косов поймал меня за локоть, когда я, не замечая ничего вокруг, шёл мимо него "контркурсом", — Ты что такой грозный, как на расстреле врага народа?

— Здорово. Да, понимаешь, из кадров иду, — ответил я очевидное, внутренне поразившись интуиции следователя.

— На комиссию направили?

— Нет, младлея дали и новое назначение к вам в ГЭУ.

— Прошёл, значит, уже переаттестацию… — Косов тяжело вздохнул, — повезло.

— Что?

— Ты вообще здесь? Или от счастья себя не помнишь? — следак даже заглянул мне в глаза, чтобы убедиться, что я на него реагирую, — Позавчера ЦИК вынес постановление об образовании наркомата внутренних дел. Все сотрудники ОГПУ и местных ГПУ при переходе в наркомат переаттестовываются с присвоением персональных званий! Как в РККА. Только там звания ещё в феврале ввели.

— Слушай, а кто такой этот Ежов, что наркомом назначен? — попытался я раздобыть хоть какую информацию и малость восстановить ориентировку.

— Тише ты! — шикнул на меня Косов, — Бывший начальник орграспредотдела ЦК. В комиссии партконтроля, что нас проверяла, участвовал. И занимался как раз кадрами. А больше и не знаю ничего. Поработаем — увидим. Хотя, кто поработает, а кто и нет. Некоторых людей Генриха уже уволили, кого-то услали подальше с понижением в должности. Зато "казачки" наверх лезут — только держи!

— Какие казачки?

— Товарищи из Северокаказского ГПУ. Они как раз себя во время войны хорошо проявили. А Ягода, кстати, слетел за развал борьбы с контрреволюционным элементом в Закавказье. Официально.

— Дела…

— Не журись, мы-то с тобой тоже руку приложили, помнишь? — Косов уже явно причислял себя, а также меня, к группировке, которая прежнего начальника ОГПУ и свалила. — Это зачтётся.

• Предыдущая
• 34/87
• Следующая