Драгоценная кровь - Стадникова Екатерина - Страница 37

— Им было все равно, что мы делаем над собой, пусть попробуют на своей шкуре, — приговаривал внутренний голос. — Пусть отведают нашей боли.

Последний пункт назначения — кабинет господина Жеро. Узорчатая дверь. Остолбеневшая стража посыпалась скошенной травой. Кассия робко постучала.

— Можно вас потревожить? — спросила она. — Это не отнимет много времени, обещаю.

Но ответа не последовало. Кас толкнула двери. В шикарно обставленной комнате у своего рабочего стола лежал сам хозяин. В руке он крепко сжимал кошель самоцветов. Жеро не дышал. Перекошенное лицо выглядело жутким и забавным одновременно. Наивные глаза, приоткрытый рот, высоко поднятые брови. В сердце непрошеной гостьей закралась жалость.

— Мертвее мертвого, — вздохнула Кассия.

— Умер от страха. Как глупо. — Виллоу проплыла к распахнутому окну, из которого до земли тянулась веревочная лестница. — Тебе полегчало?

— Нет, — подумав немного, призналась Кас.

— Вот и мне нет. — Старуха грустно оглянулась. — И как ты себе нравишься?

— Нам не помешает новое платье, — решительно объявила та.

Виллоу не ответила, она так и осталась стоять у распахнутого окна, когда Кассия в ужасе опрометью бросилась прочь.

Укутанной в легкий плащ с глубоким капюшоном никто на улице не узнал Фальвикскую Деву. Она прошла через весь город, ведя под уздцы смирного белого жеребца. За воротами Кас вскочила в седло, не оглядываясь пустила жеребца с места в галоп и растаяла в сумерках.

Это была самая длинная в ее жизни ночь. И, пожалуй, самая темная. На рассвете Кассия подъехала к неприметной переправе. Седой усатый паромщик только и успел, что подхватить девушку, рухнувшую с лошади ему прямо в руки.

— Кто ж тебя так? — спросил паромщик, увидев покрытые грубой коркой раны на ладонях, когда Кас сняла бинты.

— Злые люди, — разрыдалась та.

Мужчина проводил бедняжку в свою хижину. Простое человеческое участие нельзя ни купить, ни выменять. От скромной, но горячей пищи ли, от спокойной обстановки ли, но рассудок понемногу прояснился. Вереница страшных картин в багровых тонах отступала на задний план.

Кассия с радостью бы поверила, что все это не с ней, да только изуродованные руки не позволяли полностью отгородиться от недавнего прошлого. Усилием воли девушка загнала его в самый дальний уголок памяти.

— Можно ли воспользоваться вашими услугами? — поблагодарив хозяина, поинтересовалась она. — Мне очень нужно попасть на тот берег.

— Тут ничем не помогу, — грустно вздохнул паромщик. — Беда у нас на переправе.

— Видать, несладко ему, — поцокала языком Виллоу. — Штаны штопаные-перештопаны, домишко покосился, а человек хороший. Последнюю корку хлеба с тобой разделил.

— С чем беда? — спросила Кассия.

— С ермолками. — Он с испугом оглянулся на мутное окошко, за которым медленно несла свои воды река — Парочка этих тварей давно заплыла сюда из Торгового моря. Раз в год мы платили дань, чтобы те людей под воду не таскали. А тут война. Платить нечем. Но работать-то надо. Пытались с ними сладить — не вышло. Утопила русалка парнишку моего. Был сын — и нет сына.

Мужчина прикрыл глаза дрожащей рукой и отвернулся.

— Вот теперь всех отваживаю от реки, кому шкура дорога, — помолчав, добавил паромщик.

Призрачная ведьма неслышно шагала по комнате. Она гладила ладонями грубые стены и мурлыкала странную песню, какой Кас не слышала никогда.

Мелодия струилась, словно река в одиноких берегах.

— Мерлушки, — протянула Виллоу. — Дети Солониэль. Мать подарила им сказочные глубины, чтобы жизнь наполнила Невендаар до краев. Лишь наказала не подниматься на поверхность. Но когда дети слушали родителей?

В непроницаемой тишине Кассия ждала ответа на свой немой вопрос.

— Да, милая, мы справимся с ними. Ты и я, — улыбнулась старуха. — Проучим одних, другие не посмеют сунуться. А посмеют, так мы вернемся.

— Отвези меня на середину реки, — попросила девушка. — Не позволю чудищам убивать людей.

— Ты в своем ли уме? — оторопел паромщик. — Говорю же, не сладили мы с ними. Я и три крепких парня при оружии. Куда тебе?

— Ты вези, там посмотрим. — Кассия поднялась из-за стола. — Моя шкура гроша не стоит. Вон как изрезана. А тебе уже терять нечего.

— Твоя правда. — Он поднялся следом.

Они вышли к переправе, где через реку был, перекинут крепкий канат. Кассия завела упиравшегося жеребца на паром, привязала к перилам. Паромщик уперся ногами в деревянный настил, взялся за канат, напрягся, потянул на себя — и привел паром в движение. Они медленно поплыли к противоположному берегу. Весело искрилась вода, паром покачивался на волне. Привязанный к ограждению конь нервно прядал ушами и перебирал копытами.

— Не зевай, — посоветовала Виллоу. — Они хитрые, Глазом моргнуть не успеешь, как на дне окажешься, если не поспешишь.

Конь встал на дыбы. Плот качнулся. В то же мгновение над поверхностью мелькнула горбатая спина громадной рыбины. Кассия завертелась волчком. Тихий всплеск, и на паром грудью плюхнулось нескладное существо: бледная сине-зеленая кожа, чешуйчатый хвост, лицо прекрасной женщины с холодным взглядом рыбьих глаз.

— Вот она, тварь! — Хозяин переправы подхватил заготовленное весло и… обмер.

Русалка подняла взор. Чарующая песня лилась из ее груди, такая же манящая, как речная глубина. Чудище открывало рот, полный редких мелких зубов, острых, как бритва. Русалка приподнялась на руках и выпрямилась, продолжая выводить дивные рулады.

— Очнись! — приказала Виллоу. — Не слушай ее. Взгляни на эту пасть: она жаждет вашей плоти. И не она одна.

Из воды вырвалось второе существо. Облепленный ракушками, словно облаченный в доспехи, тритон шмякнулся рядом со своей спутницей. Он явно не посчитал Кас достойным противником — грозный трезубец мерфолка нацелился на неподвижно стоявшего паромщика. А тот ничего не понимал, только таращился на русалку, пуская слюни.

Прежде чем монстр нанес удар, Кассия направила против них с «подружкой» всю силу Виллоу. Леденящий могильный холод сковал мерфолков, как и многих до них. Русалочья песнь оборвалась.

Морские создания, забредшие далеко от родины, впечатляли своей неестественной красотой. Крепкие стройные тела, но безжизненные тусклые глаза, лишенные привычных и понятных эмоций.

— Не любуйся, а действуй, — посоветовала старуха. — Это не люди, опомниться могут.

Кас выхватила кинжал. Короткий взмах — и рыбья кровь хлынула из раны. Тритон издал протяжный вой, похожий на отвратительное бульканье. В нос ударил неприятный запах. Неожиданно русалка вскинула руки — мокрый вихрь едва не сбросил Кассию в воду, где с полу рыбой точно не справиться.

— Замри, гадкая бестия! — рыкнула Кас.

Виллоу попробовала снова проделать свой трюк, только русалка не отреагировала, она шлепнулась на живот и попыталась сползти в спасительную пучину.

— От нас не уйдешь!

Откуда взялась такая сила в истерзанном теле, бедняжка не желала знать. Кас подняла русалку за спутанные космы одной рукой, а другой распорола твари брюхо. Две зловонные рыбьи туши распластались на досках плота.

— Мы победили. Ты победила, — облегченно вздохнула старуха. — Даже мне не все удается, как задумано.

Пару минут спустя Кассия уже настойчиво хлестала седого мужчину по щекам. Другого способа привести в чувство девушка просто не знала. Наконец паромщик выпустил весло. Его руки снова тряслись, а глаза наполняли слезы.

— Чучела из них сделаю, — твердо сказал паромщик, поблагодарив Кас. — Чтобы другим неповадно было.

— Теперь твой сын отмщен, — отозвалась Виллоу так, словно тот мог слышать ее. — Жизнь за жизнь. Виновный должен нести наказание.

Когда паром причалил к берегу, мужчина отвязал коня, помог Кассии спуститься и попрощался.

Он уже успел отплыть на несколько футов, как вдруг спохватился.

— Кого мне благодарить за избавление?! — крикнул он издалека.

— Кассию, баронессу Фальвикскую!