Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/150
- Следующая
Авка широченно раскрыл глаза.
Из водорослей показалась рыжая кошачья морда.
— Мр-р… — донеслось из-за стекла.
— Подожди, голубушка, — слегка досадливо отозвался академик. — Пообщаемся позже. А пока посиди у себя в раковине. Иначе можешь уменьшиться до размеров молекулы, у меня эксперимент с перестройкой масштабов.
Кошка скорчила обиженную мину. Вильнула туловищем, и… оказалось, что тело у нее кошачье лишь спереди, а сзади — большой рыбий хвост.
— Ой! — не сдержал удивления Авка.
Уко Двуполовинус оглянулся:
— Это Агнесса. Раньше она была обыкновенной кошкой, но ужасно любила свежую рыбу, и в конце концов такая страсть привела ее к биологической перестройке. Видишь, получилась кошка-русалка… Доказательство того, что все хорошо в меру… Впрочем, по натуре она осталась обычной кошкой. Иногда приходится брать на руки и чесать за ухом. На основе этого случая мною написана статья для «Межпространственной) биологического вестника», но в редакции сидят такие ретрограды… Ты знаешь, кто такие ретрограды?
— Ага… — опять соврал Авка. — Ваша высокоученость, а как с китами-то?
— Ах да! Киты, киты, киты… небывалой красоты… Пам-парам-парам… там-там… Надо спроецировать их на эту поверхность в приемлемых размерах… мерах… мерах… Там-та-рам… — Академик опять соединил волосатые сосульки бороды. На этот раз электричеством шарахнуло так, что по углам подпрыгнули стеклянные шары, Авка громко сказал «ой». Кошачья русалка Агнесса метнулась за стеклом и пропала.
И наступила звенящая тишина.
КУРС ВЕСТ-НОРД-ВЕСТ
Прошла минута.
Зелень за громадным стеклом просветлела. В ней обрисовались три… чего три? Какие-то темные полушария… с глазами и пастями… О-о-о! Китовые головы! Авка перепуганно сжался в кресле. Не китов он испугался, а того, что вот он, этот момент!
Уко Двуполовинус вскочил на стопку книг-чемоданов.
— Приветствую вас, господа! — возгласил он фальцетом.
— Добрый день. Прекрасная погода, не правда ли? — отозвалась левая пасть.
— А чего надо-то? — не так любезно сказала правая. — Давайте сразу к делу.
— Очевидно, у вас проблемы, профессор? — солидно осведомилась средняя.
Голоса были — даже и не голоса, а будто мягкие толчки пространства. Казалось, что стекло слегка выгибается.
— Проблемы не у меня! — обрадованно закричал Уко Двуполовинус. — Они вот у этого молодого человека!.. Август Головка, поприветствуйте господ Мудриллу, Храбриллу и Хорошиллу!
Авка выскочил из кресла, встал навытяжку и трижды сделал школьный поклон — как на экзамене.
Громадные головы в воде слегка пошевелились — видимо, в ответных поклонах. Затем средний кит (наверняка Мудрилло!) солидно попросил:
— Нельзя ли узнать суть дела?
— Можно! — подпрыгнул на книгах академик. — Суть проста! Мальчик влюбился! А предмет его обожания находится на другом континенте! На черепахином! Представляете ситуацию?! Средств сообщения никаких, техника еще не доросла, а у мальчика изболелось сердце!
— Угораздило пацана, — хмыкнул правый кит. — Плюнул бы да забыл! Поближе нет, что ли, никого?
— Ах, что вы говорите, Храбрилло! — возразил тот, что слева. — Сердцу не прикажешь. Любовь — одна из главных сил мировой гармонии, и относиться к этому чувству следует трепетно.
— Ну и трепещи, — буркнул Храбрилло. — А мне эти сердечные страдания по фигу…
— Как вы можете так рассуждать!
— Господа, не ссорьтесь! А то опять будет землетрясение, — вмешался рассудительный Мудрилло. — Профессор! Чувства этого симпатичного мальчика заслуживают уважения, но… влюбленных мальчиков множество, и если по желанию каждого двигать материки…
— Господин Мудрилло! В вашем суждении есть определенная логика, однако же… в большинстве случаев девочки находятся от влюбленных мальчиков недалеко. А здесь ситуация уникальная. И Август Головка нашел оригинальнейший способ ее решения. Впервые в истории! Мы должны уважать приоритеты!.. А?
— Должны-то должны… А что скажет население?
— А ему не все ли равно? — осторожно вмешался Авка. — Если ехать потихоньку, никто ничего и не заметит.
— До поры до времени, — возразил Мудрилло. — А когда начнется сближение…
— Это будет прекрасно! — перебил Хорошилло. — Возникнет возможность общения многих человеческих душ!
— Гм… — сказал Храбрилло.
— Почему «гм»? Я вас не понимаю!..
— Пилить куда-то через весь океан… не зная, что из этого выйдет.
«Бзяка-бояка!» — стиснул зубы Авка. Но промолчал, конечно.
А Хорошилло не промолчал:
— Можно подумать, что вы не Храбрилло, а Лентяйло.
— Одно другому не мешает, — философски зевнул Храбрилло.
— Но это же не составит вам никакого труда! — опять вступил в спор Уко Двуполовинус. — Один раз шевельнете хвостами и дальше поплывете по инерции. В конце концов, какая разница: быть в неподвижности или плыть? Ведь неподвижность — всего лишь одна из разновидностей движения!
— В ваших суждениях есть логика, — опять согласился Мудрилло. — Однако я боюсь, что…
— А я не боюсь! — вдруг гаркнул Храбрилло. Так, что стекло выгнулось полушарием. — И терпеть не могу, когда кто-нибудь боится рядом! Плыть так плыть! Меньше слов, больше дела!
— Но… — опять начал Мудрилло.
— Никаких «но»! Сколько можно торчать на одном месте? У меня пузо обросло ракушками! Да здравствует экспедиция!
— Хорошо, пусть да здравствует, — глубоко вздохнул Мудрилло. — Я подчиняюсь большинству, хотя последствия непредсказуемы… Но куда же плыть-то? Профессор укажет направление?
— Разумеется! Если обозначить географический северный полюс нулевым градусом, то курс будет — двести девяносто два! Или, выражаясь по-старинному, вест-норд-вест! Но вам надо согласовать систему прокладки курса. Известно, что у господина Мудриллы внутри гирокомпас, не подверженный магнитным влияниям. Господин Храбрилло, наоборот, привык ориентироваться по магнитным силовым линиям. А господин Хорошилло предпочитает полагаться на интуицию. Две тысячи лет назад это едва не привело к расколу континента.
Когда вы передвигали его к востоку, чтобы уберечь от прямого попадания кометы Бородатая Баба…
— Чего-то не помню… — виновато побурчал Храбрилло.
— Было, было… — сокрушенно вспомнил Хорошилло. — Мы в тот раз непростительно дали волю эмоциям…
Мудрилло заявил с капитанской твердостью:
— На этот раз воли не будет. Направление стану держать я, а вы поплывете справа и слева без фокусов…
— Как пристяжные лошади, — хмыкнул Храбрилло.
— Мудрилло прав, — сказал Хорошилло. — Не следует делать одну глупость дважды.
— Тогда что? Поехали! — гаркнул Храбрилло, и стекло едва не лопнуло.
— Так сразу? — усомнился Мудрилло.
— А чего ждать, если решили?
— Пусть Мудрилло определит, как лечь на курс, — напомнил Хорошилло.
— Да это не проблема. Признаться, я уже…
— Тогда вперед! — с нетерпеливым бульканьем скомандовал Храбрилло. И неожиданно пропел: — «Давай-ка, ямщик, потихонечку трогай…»
— Спокойно, спокойно! Только по моей команде, — велел Мудрилло. — Все вместе… Прощайте, профессор. Всего хорошего, мальчик… — И стеклянная стена превратилась в штукатурку. И ковер сам собой приклеился к ней. А Уко Двуполовинус прыгнул с книг.
— Ну вот и…
В этот миг пол под Авкой слегка поехал в сторону. Стеклянные шары звякнули, за ковром опасливо мявкнула Агнесса.
— Ого! Значит, уже поехали! — обрадовался академик. — Поздравляю вас, Август Головка, вы на пути к осуществлению мечты.
— Ох… спасибо… А долго это будет?
— Не знаю, не знаю. Это зависит от китов. Надеюсь, за месяц управятся…
«Это ничего», — подумал Авка. И вспомнил:
— Ох… а как же мне теперь домой-то?
— Нет ничего проще! Я же обещал помочь!.. Сейчас я выведу тебя на Липовый бульвар, по нему добежишь до улицы Всеобщего Восхищения. Там на углу площадка. Остановка… гм… транспорта. Он тебя моментально доставит на поверхность.
- Предыдущая
- 28/150
- Следующая
