Мальчишки-ежики - Капица Петр Иосифович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая

С этого дня Ромка и Димка с нетерпением ждали того часа, когда Анна освободится от своих дел, вычистит ежиком стекло семилинейной керосиновой лампы и зажжет свет.

Получив книжку, Рома с замирающим сердцем усаживался за стол, так как не знал, в какой сказочной стране в этот раз будет путешествовать. Читал он не торопясь, стараясь четко выговаривать слова. А его слушатели сидели рядом и тоже вглядывались в текст, точно следили, чтобы он чего-нибудь не пропустил.

Сказки были о незнакомых странах, о троллях, волшебниках, принцах и принцессах, о королях, пиратах и разбойниках. После чтения мальчишки долго рассматривали картинки.

Если ночь была вьюжной, Рома с Димкой, как только гасла лампа, натягивали на головы одеяла и прислушивались к вою ветра, который, как злые духи, колотился в дом, бренчал вьюшкой в трубе, стучал ставнями, тряс и скреб о стекла окон. Казалось, что в дом, окруженный разбойниками, пытаются пролезть колдуны и ведьмы.

Мальчишки так и засыпали, прижавшись друг к другу, боясь высунуть голову наружу.

В лунные ночи Рома долго не мог заснуть, потому что грезил: видел себя на белом коне то дровосеком, то принцем, то храбрым и добрым разбойником, помогавшим бедным людям. И на его шляпе развевалось белое страусовое перо. Он храбро дрался со злыми, закованными в латы рыцарями, отбивался от косматых колдунов, топтал конем и колол пикой волков, спасая тоненьких, почти невесомых принцесс, одетых в легкие как паутинка одежды.

Окруженный врагами, Рома шел с гордо поднятой головой на плаху. Вокруг плакали люди. Но он не просил пощады, а, поднявшись на помост, бросал золотое кольцо палачу и говорил: «Будь мужчиной, пусть твоя рука не дрогнет». После таких слов площадь оглашалась рыданиями и молитвами. А Рома стоял невозмутимо, хотя его взор был затуманен… Гонец обычно опаздывал… Он еще издали кричал:

— Остановите казнь, принц Ромуальд помилован! Можно освободить!

И тут уже Ромка по-настоящему плакал, умиленный своей стойкостью и выдержкой.

Сказки облагораживали души ребят. Даже Анна, щедрая на затрещины и оплеухи, не хотела походить на несправедливых озлобленных мачех и сдерживала себя. Она так пристрастилась к вечерним чтениям, что огорчалась, если не было новой сказки, и просила прочесть «Девочку со спичками». Видно, она воображала себя девочкой, замерзающей под Новый год, потому, что, не стесняясь ребят, хлюпала носом.

Разбитая армия генерала Юденича давно откатилась в Эстонию, но остатки ее — дезертиры, называвшие себя «зелеными», и не успевшие бежать белогвардейские офицеры — прятались еще на хуторах и в лесах. Чтобы поживиться чем-нибудь, они устраивали неожиданные набеги на деревни и окраины города.

По ночам нередко раздавались пронзительные гудки депо или лесопилки, вызывавшие по тревоге чоновцев — комсомольцев, получивших для борьбы с бандитами винтовки и охотничьи ружья. До утра порой слышалась пальба. А днем обыватели узнавали об ограбленных и убитых.

Опасаясь ночных нападений, зажиточные хозяева возводили высокие заборы с деревянными кронштейнами, хитро опутанными колючей проволокой, окна наглухо закрывали ставнями, ворота держали на запоре, а во дворах сажали на цепи злобных псов.

Мальчишки в те годы чаще всего играли в казаки-разбойники, в красных, зеленых и белых. У них были деревянные сабли, рогатки, пращи и подсумки для камней.

На Тверской улице сколотилась ватага отчаянных девчонок и мальчишек для набегов на чужие сады. Днем ребята приглядывались, где растут вкусные яблоки, а как только наступали сумерки, отправлялись за добычей.

Обычно четверо мальчишек со школьными сумками пробирались в сад, а остальные оставались за забором, чтобы поглядывать по сторонам.

Наполненные яблоками сумки немедля перебрасывались через забор девчонкам, а те, не мешкая, уносили их в безопасное место. В случае погони без сумок легче удирать, и добыча никогда не пропадала.

Порой яблок у ребят оказывалось столько, что съесть их в один вечер было невозможно. Приходилось делить добычу на равные части и прятать. Ромка с Димкой опасались приносить яблоки домой, обычно оставляли их за дровами в сарае.

Однажды Анна позвала их и стала допытываться:

— Вы куда прячете ворованные яблоки?

Мальчишки конечно стали отпираться и делать вид, что не понимают, о каких яблоках идет речь. Анна взяла ремень.

— Сейчас же принесите все! — приказала она.

— У нас нет ничего, — хныкая, продолжал отпираться Ромка.

— Мы не воровали, — вторил ему Димка.

Анна принялась стегать мальчишек ремнем, приговаривая:

— Не врите… не врите!.. Фрида созналась матери и про вас сказала.

Фрида и Антон были детьми польки Анели, которая чаще других соседок забегала к Анне просить чего-нибудь в долг.

«Значит, Фридка предала, — понял Ромка. — Ну, это ей так не пройдет!»

Дольше отпираться и злить мачеху было рискованно. Братья покорно пошли к тайнику, принесли немного яблок и положили в кухне на стол.

— Это все? — спросила Анна.

Пришлось сходить второй раз и принести все, что осталось.

«Что же теперь она сделает?» — в страхе думали мальчишки, полагая, что Анна изобьет их до полусмерти. А мачеха и не собиралась наказывать. Повесив ремень на гвоздь, она отобрала самые крупные яблоки, уложила их в корзинку и сказала:

— Идите на вокзал к скорому поезду… и продайте их.

Ромка обрадовался, что не будет порки, и спросил:

— А какими деньгами брать?

В те времена было выпущено множество бумажных денег. Все они имели свои клички: «лимоны», «дензнаки», «червонцы» — и беспрерывно обесценивались. Запутаться в расчетах было нетрудно.

— Берите «дензнаками», по десять тысяч за штуку, — сказала Анна. — Соседские Фрида и Антон тоже пошли. Приглядитесь, как они торгуют, и делайте то же самое.

Дальние поезда стояли на станции минут по двадцать. Пока смазчики обстукивали длинными молотками колеса и паровоз набирал воду и уголь, пассажиры выскакивали из вагонов и покупали у местных теток соленые огурцы, печеные яблоки, ржаные лепешки, простоквашу, молоко, творожные катыши, яйца.

Дальний поезд запаздывал. Ромка с Димкой стали искать место в длинном ряду торговок, выстроившихся невдалеке от вокзала у палисадника. Сердитые тетки не давали им пристроиться, выталкивали и говорили:

— Не путайтесь под ногами! Огольцы у вагонов торгуют.

Фрида и Антон тоже не нашли себе места, они уныло сидели около водокачки с корзиной и ждали поезда. Братья подошли к ним.

— У-у, предательница! — сказал Ромка Фриде. — Ты зачем своей матке про яблоки рассказала?

— Матка сама увидяла бялый налив. «Кто дал?» А цо мне мувить? Я отповедяла: «Ромка дал». Я не знала, цо она до вас пуйде.

— В следующий раз не возьмем с собой, так и знай! — пригрозил Ромка ей. — А ябедничать будешь, вздуем.

— Я венцей не бенде, — пообещала Фрида.

В это время с грохотом подкатил поезд. Ребята бегом устремились к вагонам. Пассажиры с чайниками, бутылками, флягами в руках соскакивали с подножек и мчались, кто к кипятильнику, кто — к торговкам. На ребят пассажиры не обращали внимания. Только старуха, боявшаяся далеко отойти от вагона, заглянула к ним в корзинку и скривилась:

— Зеленые. Энтих не прокусишь.

Мальчишки полезли под вагон на другую сторону состава и стали предлагать яблоки пассажирам, выглядывавшим из окон. Те приценивались и возмущенно говорили:

— Такие маленькие, а уже шкуродеры.

Молодая женщина в очках, узнав, какой сорт яблок, спустила на пояске сумочку с деньгами. Ромка выбрал пяток самых крупных плодов.

Из соседнего окна высунулся наголо бритый мужчина.

— А сколько за все возьмете? — весело спросил он.

— Двести тысяч! — подсчитал Димка.

— А за половину не пойдет?

— Нет, не велено.

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая