Дырчатая луна (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 21
- Предыдущая
- 21/122
- Следующая
— Лесёнок, ты это сам придумал?
— Да... А еще Гайка... подсказала.
— Гайка — умница...
— Да, — шепотом согласился Лесь.
— Ну, давай... выкладывай.
Лесь потрогал под майкой дырчатый камешек. Посмотрел в окно.
— Очки не случайно разбились. Я их сам... чтобы стекло для системы использовать.
— Ба-атюшки мои! Открытие! Будто я и так не догадалась...
— Ну, с Вязниковым дрался, ты это знаешь... А еще двойка по географии. Я думал, он после пятерки меня долго не спросит, а он на следующий день. И вляпал... Я забыл тебе сразу сказать...
— Забыл, значит... Ну, дальше...
— А ты... не смотри так. Я же добровольно признаюсь. А ты меня глазами это... упрекаешь.
— Ты, чучело жареное, не торгуйся. Начал исповедоваться, так излагай все. До конца.
Лесь повеселел.
— А еще Це-це... тетю Цецу отправил в магазин наугад. Не знал, что там горошек... Но это же к лучшему, горошек-то там правда оказался...
— Лесь, не морочь мне голову. — Глаза у мамы опять перестали смеяться. — Давай о главном.
— О чем?.. О нашем приключении в бухте, что ли? Мам, но я же не знал, что Гайка почти не умеет плавать. Да и ничего страшного не было. Подумаешь, нога застряла...
— Лесь! Не вертись. Кузнечик-великан, о котором в городе столько разговоров, твоих рук дело?.. Я только сегодня утром сообразила. Когда услыхала, что он желтый!
Лесь заморгал. Не испуганно, а скорее удивленно.
— Не маши ресницами. И не отворачивайся.
— Ма-ам... Но я же тебе про всякие про нехорошие поступки говорю. А здесь-то что плохого? Никто не виноват! Он... это же случайно вышло. И он же хороший! Добрый, как наш Пират. Он...
Мама уронила руки.
— Я так и знала... Где теперь это чудовище?
Чудовище жило в Мельничной балке...
На крыше оно сидело всего секунды три. Потом приподняло туловище, дернуло длиннющими, уходящими за спину усами, из-под желтых твердых крыльев выпустило другие, прозрачные, — и... скакнуло!
И совершило полет по плавной дуге. Скрылось за деревьями и крышами.
Потом Лесь и Гайка увидели еще два прыжка кузнечика-великана. Он взлетал над домами и скрывался опять.
Впрочем, кузнечик не казался великаном. Он был... такой весь из себя привычный желтый кузнечик, что выглядел нормальным, а дома рядом с ним были как игрушки.
Гайка прижимала к щекам ладони. Глаза у нее были — круглые глазищи, рот открылся, пластмассовая скобка на кудряшках съехала набок.
— Лесь... Что теперь будет?
— Скандал, — уверенно сказал Лесь.
— Нам попадет, да?
— При чем тут мы?! Что будет с ним, вот вопрос. Ведь загоняют беднягу...
Он, кажется, не очень растерялся. Но был озабочен.
— Вот тебе и шарик...
— Это я виновата...
— Почему?!
— Потому что... я в последний момент подумала... вернее, мне показалось: лопнет шарик, и выскочит кто-нибудь вроде Кузи...
— Ты тут ни при чем. Это я должен был сообразить: раз есть шарик, будет и кузнечик... Но кто мог подумать, что так сразу!.. Ладно, пошли!
— Куда?
— За ним! Надо же его как-то... спасать.
— Думаешь, догоним?
— По-моему, он в Мельничную балку поскакал. Соображает. Больше ему негде спрятаться.
Длинных оврагов-балок в городе было несколько. Они делили город на районы. По склонам некоторых балок тянулись улицы. Но берега Мельничной балки были непрочные, грозили оползнями, там ничего не строили. Кое-где склоны заросли мелким корявым дубняком, орешником и дроком. В этих джунглях местами были скрыты промоины и котловины, их проделали в мягких наслоениях дождевые и весенние воды. Похоже было на заросшие, но без потолков, пещеры.
В таком просторном укрытии и мог спрятаться новорожденный гигантский кузнечик. Если, конечно, сообразит, что скрываться необходимо. И если догадается, где это укрытие искать.
— Хорошо, если у него есть самоспасательный инстинкт... Бежим, Гайка!
— Я боюсь...
— Не бойся! Ничего нам не будет! Никто же не знает, что это мы его вывели! Даже если скажем, не поверят!
— Лесь, я е г о боюсь!
Лесь искренне изумился:
— Боишьсякузнечика?
— Он же ростом с самолет! Слопает нас, как букашек...
— Гайка, ты спятила! Он питается только солнцем!
— Откуда ты знаешь? Это маленькие солнцем питаются, атакой...
Лесь подумал секунду и понял Гайку. Что поделаешь, если для нее этот кузнечик — страшный великан?
— Ладно, тогда ступай домой. И никому ни слова. А я пойду искать...
— Один?!
— Гайка... Он же из-за меня появился на свет! Значит, я за него отвечаю. Он — живой...
— А ты... ты ведь тоже живой. И я отвечаю за тебя...
— С какой стати?
— С такой... — она улыбнулась из последних остатков смелости. — Мы же родственники... Пусть уж он лопает нас вдвоем.
— Никого он не слопает, — уверенно пообещал Лесь. — Только бы его найти...
По дну Мельничной балки пролегала грунтовая дорога. Она вела к хозяйственной базе Вспомогательного флота. База была маленькая, машины ездили редко. Тихо здесь было — почти как на Безлюдных Пространствах. Даже не верилось, что наверху, за кромками заросших берегов, живет город — большой, тревожный.
Лесь и Гайка шагали по дороге, держась за руки. Внимательно оглядывали склоны. Говорили шепотом, хотя здесь-то бояться было некого.
И вот Гайка дернулась, замерла.
— Лесь, смотри...
На теневом склоне, в чаще орешника словно мелькнул солнечный зайчик.
— Там он... Гайка, если боишься, стой здесь.
— Нет уж. Я здесь еще больше буду обмирать.
Они полезли вверх сквозь заросли... Видимо, «самоспасательный» инстинкт у кузнечика имелся. Недаром это громадное желтое существо безошибочно отыскало такое замечательное место. Здесь была круглая — словно внутренность крепостной башни — пустота с горизонтальной площадкой. Кругом поднимались отвесы рыхлого песчаника. Со склона балки сюда вела щель, густо укрытая ветками. Вверху неровным кругом нависало небо. От него шел синий свет. И от этой синевы тело желтого гиганта казалось чуть зеленоватым...
Он сидел, занимая всю площадку, в позе обыкновенного отдыхающего кузнечика. Не удивился, когда исцарапанные мальчик и девочка выбрались из кустов и встали в метре от его передних ног (девочка пряталась у мальчика за спиной).
Они часто дышали.
Кузнечик наклонил к ним голову.
Голова была размером с бочонок.
Лесь подумал, что это не в точности кузнечиковая голова.
Дело не в том, что громадная. Были, как говорится, принципиальные отличия. У кузнечиков пять глаз — два нормальных, по бокам головы, и еще три маленьких, на макушке. У этого же была только пара глаз. И они — не сетчатые, не из мелких ячеек, как у всех кузнечиков — желтых и зеленых. Они были... ну, почти что человечьи, только большущие, как блюдца. С голубоватыми белками, е зеленой радужной оболочкой, с черными зрачками, в которых плясали искорки. И светилось в этих глазах чисто человеческое понимание.
— Умница, — сказал Лесь, будто Кузе. И погладил великана между глаз. Голова была твердая, покрытая чем-то похожим на отшлифованный янтарь. И весь кузнечик был как из желтой пластмассы...
Он мигнул от мальчишкиной ласки. Это было тоже удивительно. Кузнечики не умеют мигать, и у них нет век. А у этого были — мягкие, с похожими на швабры ресницами.
Мало того! Существо улыбнулось черным щелястым ртом и высунуло язык. Словно не насекомое, а громадная корова. Язык был красный, широкий, длиной в полметра. Этим языком кузнечик лизнул Леся. Влажная теплая мякоть пахла травой и медом. Язык снизу вверх прошел по ногам, по одежде, задрал до подбородка майку, мазнул по лицу и волосам.
Гайка тихо взвизгнула. А Лесь жмурился и смеялся. Теперь-то не было ни капельки сомнения, что это удивительное создание — друг.
— Не бойся, Гайка, он же совсем домашний...
Лесь подскочил к задней ноге «домашнего» великана. Туловище кузнечика было длиной с легковую машину. Усы тянулись назад вдоль всей спины и еще дальше, царапали за хвостом песчаник. А коленчатые суставы задних ног торчали над туловищем острыми углами на высоте трех метров. Или даже выше. Ноги были в крючках и наростах. Лесь в два счета забрался по ноге до острого сустава, а с него съехал по твердому бедру на спину. По спине добрался до затылка. Кузнечик весело косил на него глазом.
- Предыдущая
- 21/122
- Следующая
