Охотники за мраком - Михайлов Сергей - Страница 3
- Предыдущая
- 3/95
- Следующая
— Ладно, выкладывай.
— Признаться честно, я надеялся услышать кое-что от тебя.
Сигаретный туман в комнате заметно поредел. Джервис метнул в Стюарта быстрый пронизывающий взгляд.
— Об этом деле ты не услышишь от меня ни слова, — сухо произнес он.
— Но, Берт…
— Повторяю, — загремел Джервис, яростно вращая глазами, — я тебе ничего не скажу, Стюарт.
— Возможно, ты хочешь что-нибудь услышать от меня? Как никак, Гамильтон был моим шефом целых двенадцать лет.
— Нет, — упрямо мотнул головой Джервис.
— Да пошел ты к черту, старый кретин! — взорвался Крис Стюарт. — Или ты все выложишь начистоту, или я поведу собственное расследование.
Едва заметное подобие улыбки мелькнуло на губах инспектора.
— Узнаю прежнего Стюарта. — Он в упор смотрел на капитана «избранников судьбы». — Ты хочешь жить, Крис?
— Очень. Но еще больше я хочу знать правду.
— Я бы тоже хотел ее знать.
— Сообща мы докопаемся до истины, Берт. Я помогу тебе.
— Не поможешь. Да и зачем тебе это?
— Роберт Гамильтон был из тех людей, ради которых стоит кое-чем пожертвовать. Если он убит, мой долг распутать этот клубок.
— Долг? Чушь собачья… — криво усмехнулся Джервис.
— Не валяй дурака, Берт. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты стал циником.
— Я им стал, Стюарт.
— Так ты расскажешь мне о Гамильтоне?
— Я не хочу потерять единственного друга.
— Ты потеряешь его, если промолчишь.
— Психологическая обработка, да? Ты прекрасно ее провел, Стюарт. Я сдаюсь. Но с этого момента я не дам за твою жизнь и ломаного гроша.
— А как же ты, Берт?
— Я давно уже обречен, — безнадежно махнул рукой Джервис и понизил голос до шепота: — Слушай же.
— В чем дело, Берт? Эти стены имеют уши?
— Стены? Не-ет, Стюарт. — В глазах инспектора вспыхнул какой-то странный огонь. — Стены — это слишком примитивно. — Он провел руками перед глазами, словно ощупывая что-то невидимое. — Сам воздух — одно большое ухо… возможно…
Стюарт внимательно посмотрел на Джервиса. От того не ускользнул взгляд капитана. Он снова усмехнулся.
— Ты решил, что я спятил, не правда ли? — Джервис уставился на свои руки. — Будь я верующим, я бы молил Бога, чтобы это так и было. Но спятил не я, Стюарт…
— У меня нет времени исповедывать тебя, Берт, — нетерпеливо прервал его Стюарт. — Мне нужны факты.
— Факты. Гм… У меня нет фактов.
— Нет фактов? — Брови Стюарта удивленно взметнулись вверх. — Ты же утверждаешь, что Гамильтон убит!
— Он убит, — убежденно произнес Джервис, — и это единственный факт, которым я располагаю.
— Откуда такая уверенность?
Джервис с минуту молчал. Когда он заговорил снова, в голосе его звучал металл.
— Роберт Гамильтон найден мертвым в собственном кабинете неделю назад. Опрос возможных свидетелей ничего не дал: никто ничего не видел, не слышал, не знает и знать не желает. Каждый забился в свою нору и боится оттуда нос высунуть. — Джервис зло сплюнул на пол. — Теперь-то мне известно, что они действительно ничего не знают. Единственная, кто смог немного пролить свет на истину, была Джейн Гросби, личный секретарь Роберта Гамильтона. В течение того злополучного дня, утверждает она, в кабинет к шефу никто не входил и никто из него не выходил. Она же и была последней, кто видел его в живых, и именно она чуть позже обнаружила труп. Я тщательно обследовал кабинет и приемную и пришел к выводу, что ни одна живая душа, действительно, не смогла бы проникнуть к сэру Роберту без ведома секретаря. Джейн Гросби же я склонен верить. Далее, никаких следов явного насилия или других следов насильственной смерти на теле твоего шефа не обнаружено.
— И тем не менее ты утверждаешь, что Роберт Гамильтон убит!
— И останусь при своем убеждении даже под страхом смертной казни, — твердо произнес Джервис.
— Откуда такая уверенность, Берт?
Джервис вынул из пачки сигарету и закурил. Пальцы его слегка подрагивали от волнения.
— Бытует такое выражение: естественная смерть, — продолжал он. — Считается, что естественной смертью человек умирает либо от какой-нибудь болезни, либо просто от старости. Организм изношен до предела — и все, баста. Напротив, смерть от руки маньяка, упавшего на голову кирпича или луча бластера принято называть неестественной, ибо причина ее как бы привнесена извне. Все это чушь! Я всегда придерживался взгляда, что всякая смерть естественна, поскольку вызывается необратимыми процессами внутри организма. Смерть наступает не от ножа убийцы, а от остановки сердца, нож лишь включает механизм смерти, рождает ту причину, которая в конце концов приводит к летальному исходу. Аналогичным образом действует и вирус. Разница здесь лишь в скорости процессов, суть же их одна: некие необратимые изменения в естественном функционировании организма. Смерть всегда естественна, ибо ее вызывают естественные причины. Так я думал до недавнего времени. Результаты вскрытия тела Роберта Гамильтона коренным образом изменили мои воззрения на смерть. Я пришел к парадоксальному выводу: смерть не всегда бывает естественной. Неестественной я называю такую смерть, для наступления которой не имеется очевидных причин. Такова смерть Роберта Гамильтона. Его организм полностью работоспособен, и хотя хорошим здоровьем он не отличался, все органы его накануне смерти функционировали нормально. Смерть от болезни, даже внезапной, исключается, на том же основании следует исключить и известные виды насильственной смерти, как то: смерть от яда, пули, ножа, электрического тока и так далее. Суть парадокса в том, что Гамильтон не должен был умереть, смерти как таковой не было.
— Однако он мертв, — заметил Стюарт.
— Сейчас он безусловно мертв, а тогда… Тогда его организм просто перестал функционировать, без видимых на то причин. Словно кончился завод часов — стоит их лишь завести, как они пойдут вновь. Медицинские эксперты считают, что подоспей помощь вовремя, тело можно было бы реанимировать.
— Но как все это увязать с убийством, Берт? — пожал плечами Стюарт.
— Неужели ты до сих пор не понял? — Джервис закурил вторую сигарету. — Поскольку Роберт Гамильтон мертв — а то что он мертв, не вызывает никаких сомнений — должна, понимаешь, должна существовать причина, вызвавшая смерть. Иначе мы дойдем до абсурда или до клиники для умалишенных. У смерти всегда должна быть причина, и если мы не знаем этой причины, это еще не значит, что ее нет вовсе. Я назвал смерть Роберта Гамильтона неестественной, так как не существует ни одной из известных естественных причин, способных ее вызвать.
— А страх? Он мог умереть от внезапного испуга.
— Содержание адреналина в крови Гамильтона было не только выше, но даже несколько ниже нормы. Нет, испуг отпадает. Повторяю, Стюарт, естественные причины приходится исключить, и с ними вместе болезнь, старость, обычные способы убийства.
— Стало быть, есть еще и необычные?
— Вот именно. Роберт Гамильтон убит неведомым нам способом, в обход обычным законам природы. Потому я и называю его смерть неестественной. Он не должен был умереть — если исходить из устоявшихся представлений о смерти и причинах, ее вызывающих. Но он все-таки умер.
В помещении воцарилась гнетущая тишина. Крис Стюарт с трудом переваривал услышанное.
— Ты убедил меня, Берт, — наконец сказал он. — Роберт Гамильтон убит. Осталось совсем немного — отыскать убийцу. Ты что-нибудь предпринял на этом пути?
Джервис усмехнулся и выпустил кольцо дыма.
— Я никогда не охотился за призраками, Стюарт. Но что-то говорит мне, что призрак уже начал охоту за мной. — Он как-то странно посмотрел на Стюарта и добавил чуть слышно: — И за тобой, старина Крис. Очень жаль, что я наболтал тебе лишнего.
Стюарт пожал плечами.
— Признаюсь, я не вижу причин для беспокойства.
— Оно и к лучшему, Стюарт. Ты слишком долго не был на Земле.
Джервис тяжело поднялся с кресла и подошел к окну.
- Предыдущая
- 3/95
- Следующая
