Паломничество в Палестину - Ювачев Иван Павлович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая

ГЛАВА 30. Православное Палестинское общество

«Палестина» — русский оазис. – Народная столовая. – Дешёвый способ паломничества. – Русские женщины в Иерусалиме. – Императорское Православное Палестинское Общество. – Общие помещения. – Баня для паломников. – Недостаток воды в Иерусалиме. — Больница. – Пожертвования. – В. Н. Хитрово. – Знак общества.

У русских паломников выработались свои названия святых мест. Так мусульманскую мечеть Омара (Эс-Сахра) они называют «Святая святых», гробницу Божией матери – «Гефсиманией», а русские постройки нашего Императорского Православного Палестинского общества паломники сокращённо окрестили «Палестиной». О применении этого названия к целой стране простой народ, кажется, не имеет понятия. Благодаря своим стенам, наша русская «Палестина» совершенно обособлена в отдельный городок на пространстве приблизительно десяти десятин. Здесь чувствуешь себя, как дома: русский храм, русский говор, русские лица. Тут же в юго-восточном углу подворья приютилось и русское консульство.

Вернувшись из кругового путешествия по Палестине, я не хотел уже злоупотреблять гостеприимством своего приятеля араба и остановился в гостинице Палестинского общества, в одном номере со своим прежним спутником по пароходу, Ф. А. А. После бесприютного скитания по весям Галилеи и Самарии, приятно было вдруг очутиться в безупречно чистой комнате, прилично обставленной и даже с комфортом. Гостиница может похвастаться услужливостью прислуги, её заботливостью, вниманием, опрятностью, разумными порядками, предупредительностью, и притом всё здесь очень дёшево, сравнительно, например, с петербургскими ценами. За номер мы платили один рубль в сутки, за вторую кровать тридцать копеек, да по полтине за вкусно приготовленный обед из трёх блюд. В общей народной столовой обед из двух блюд стоит восемь копеек (собственно, четыре парички, что по местному курсу составляет десять копеек), но мне, ни разу не удалось пообедать вместе с народом.

Купил я однажды обеденный билет в лавке Палестинского общества и в урочный час прихожу в большую угловую комнату в нижнем этаже гостиницы. Полна народу! Все столы заняты. Ко мне подошёл один бедный паломник и попросил накормить его. Я отдал ему свой билет и вышел. В другой раз я запасся несколькими обеденными билетами. Меня встретила одна из служанок в форменном платье с фартуком.

— Я вам найду место. Пожалуйте! – сказала она.

Пробираясь между паломниками, мне пришлось раздать все лишние билеты. Но лишь только я сел за стол и взялся за ложку, как меня обступила толпа голодных бедняков. Я отдал им свой обед и опять ушёл к себе наверх, как говорится, не солоно хлебавши.

Как сюда попали эти нищие?

Русский странник не считает унизительным или греховным питаться по дороге к святым местам милостыней и тем более не считает грехом собирать подаяния там, где сами апостолы со Христом носили ковчежец и собирали деньги на пропитание (Иоан. XII, 6, XIII, 29; Лк. VIII, 3). И вот идут они сюда в надежде, что добрые люди не оставят их умереть с голоду в земле, где впервые раздались слова евангельской любви к ближнему.

Наблюдая за общей массой народа, я заметил, что большинство паломников, или поклонников, как иногда они себя называют по примеру эфиопского евнуха (Деян. VIII, 27) (ещё называют их богомольцами, а в древних сказаниях встречается описательное название – землепроходец), было из южных губерний. Одни объясняли это близостью их к Одессе, т. е. к месту отправления паломников из России, другие – сравнительным материальным довольством малороссийских губерний. Я обратился непосредственно к одному малороссу за разъяснениями:

— У нас, — сказал он, — в Иерусалим съездить не надо быть богатым. Вздумалось, например, мне ехать ко Гробу Господню, я и иду по хатам соседних сёл и всем объявляю о своём желании поусердствовать Богу. И ни одна семья не отпускала меня, не давши чего-нибудь на дорогу на помин души. У меня в одну неделю собралось более тридцати рублей. Если бы не поторопился ехать, то и больше бы собрал.

С такой-то ничтожной суммой он осмеливается ехать за границу! До Одессы дойдёт пешком. Тут он возьмёт за двадцать пять рублей пароходный билет до Яффы и обратно. По дороге питается запасёнными сухарями, а где случится и подаянием. Но зато эти мирские ходебщики, возвратившись из Иерусалима, должны привести своим жертвователям какую-нибудь памятку из Святой Земли: кому свечку от «благодати», кому образок, кому крестик. За всякий камешек скажут им спасибо.

— Ну, а здесь же вы как живёте? – спрашиваю его.

— Добрые люди и здесь кормят. Иной раз заработаешь. Кто знает какое-либо мастерство, портняжить или сапожничать, тому нетрудно пробиться в Иерусалиме. Вот бабам здесь не в пример легче. Они поступают в услужение и в «Палестине», и у греков, и просто у приезжих господ. Опять-таки бельё постирать, починить, пошить. Бабе куда легче, особенно если она молодая. Её и из Иерусалима не выживешь!

Относительно русских паломниц я уже слышал кое-что от командира парохода.

— Едут, — говорил он, — в Иерусалим и старые и молодые. Но обратите внимание, когда будете возвращаться в Россию, как мало едет назад домой молодых.

Я не могу допустить, чтобы русские богомолки, за немногим исключением, ехали сюда с какими-либо другими предвзятыми целями, кроме одной главной – посетить святые места. В Иерусалим большей частью едут или незамужние, или бездетные вдовы, или матери взрослых детей, т. е. все такие женщины, которые не обременены заботой о воспитании детей. Обыкновенно эти свободные женщины всегда готовы пристроиться к кому-нибудь, занять себя каким-либо делом и потому с радостью хватаются за всякое предложение в Палестине. Очень часто их нанимают здесь в служанки и экономки. И если они являются в качестве сожительниц, то это, конечно, случайно и даже, можно сказать, в силу необходимости при тех условиях, в которые их ставят наниматели.

Я допускаю, что некоторые женщины отправляются сюда специально с такой же целью, как и хорошо известная св. Мария Египетская, но, надо надеяться, что с ними может случиться такой же конец, как и с этой удивительной подвижницей.

В общем, можно сказать, женщины-паломницы в Святой земле подогревают религиозный энтузиазм в каждом русском богомольце и составляют тот восторженно-благочестивый фон, который придаёт особенную окраску всей картине паломничества.

Я поехал в Иерусалим с большим предубеждением против Палестинского общества, к чему настроил меня один почтенный муж, побывавший в Святой земле в первые годы деятельности общества. Но знакомство на месте со школами Сирии и первые впечатления от русского подворья в Иерусалиме сразу изменили моё мнение, и я стал осторожнее относиться к суждениям порицателей русского дела в Палестине.

Удешевление проезда, охрана от назойливости арабов-турок, удобство и чистота гостиницы, дешёвый и вкусный стол, даровое лечение — всё это испытывает на себе каждый паломник, и, конечно, оценивает с благодарностью. Судя по настоящим греко-турецким порядкам в Палестине, воображаю, что было двадцать лет тому назад, до возникновения Палестинского общества! Несомненно, пожелать молодому обществу ещё много можно. До сих пор ещё оно не может поместить в своих постройках всю массу паломников, съезжающихся в Иерусалим на Пасху; но и это, Бог даст, будет продолжаться недолго.

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая