Выбери любимый жанр

Крысиный король - Мьевиль Чайна - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Подниматься в огромном лифте со стальной дверью-решеткой, скрип которого непременно возвестил бы о его приходе, Сол не стал. Вместо этого он пешком преодолел несколько лестничных пролетов и осторожно отпер дверь своим ключом. В квартире стоял жуткий холод.

Сол остановился в холле и прислушался. Через дверь из гостиной доносились звуки работающего телевизора. Он подождал немного, но отца не услышал. Сол поежился и огляделся.

Он знал, что надо войти, надо разбудить отца, даже потянулся к дверной ручке гостиной. Но так и не дотронулся до нее. Презирая себя за слабость, Сол повернулся и на цыпочках прокрался к своей комнате.

Он извинится утром. «Я думал, ты спишь, пап. Слышал твой храп. Я пришел пьяным и хотел спать. Так вымотался, что не мог ни с кем говорить». Сол снова прислушался, но уловил только звуки очередных ночных теледебатов, которые так любил смотреть отец. Участники дискуссии высокопарно отстаивали собственные мнения. Сол воровато нырнул в свою комнату.

Сон пришел легко. Солу снилось, что ему холодно, он даже просыпался, чтобы поплотнее закутаться в пуховое одеяло. А затем ему приснился страшный грохот, такой отчетливый, что вырвал его из крепких объятий сна. Очнувшись, Сол вдруг понял, что все это происходит наяву. Адреналин хлынул в кровь, послав по телу волну дрожи. С бешено стучащим, рвущимся наружу сердцем Сол выбрался из постели.

Квартира промерзла насквозь.

Колотили во входную дверь.

Стук не прекращался ни на секунду, было очень страшно. От страха он плохо соображал. Еще темно. Сол взглянул на часы. Начало седьмого. Спотыкаясь, он вышел в холл. Жуткое «бум-бум-бум» длилось и длилось, только теперь к нему примешивались глухие неразборчивые крики.

Он быстро натянул рубашку и громко спросил:

– Кто там?

Удары не прекращались. Он повторил вопрос и на этот раз сквозь грохот услышал ответ:

– Полиция!

Сол встряхнул головой, пытаясь привести в порядок мысли. В панике он вдруг вспомнил о маленьком тайнике с наркотиками в ящике комода, но нет, это абсурд. Он же не какой-нибудь наркодиллер, никто не станет устраивать на него облаву. Сол потянулся к дверному замку, сердце неистово колотилось, неожиданно возникла мысль: нужно бы проверить, действительно ли это полиция, но было уже слишком поздно, Дверь отлетела и сбила его с ног, лавина тел стремительно хлынула в квартиру.

Синие брюки и огромные ботинки вокруг. Сола схватили и вздернули на ноги. Он попытался вырваться из рук незваных гостей. Ярость закипала в нем вместе со страхом. Он начал было кричать, но кто-то ткнул его под дых, и он согнулся пополам. Отовсюду, как эхо, неслись бессмысленные обрывки фраз.

– … Ну и заморозил, сволочь…

– … Во бля… попали…

– … Гребаные осколки, смотри не порежься…

– … Его сын, что ли? Под дозой, наверно, сука, слонов считает…

И сквозь весь этот гвалт диктор утренней программы бодро предсказывал погоду. Сол попробовал обернуться и рассмотреть, кто его держит.

– Какого хрена тут происходит? – выдохнул он. Вместо ответа он получил сильный тычок в спину и влетел в гостиную.

В комнате было полно полиции, но Сол смотрел не на полицейских. Сначала он увидел телевизор: женщина в ярком костюме предупреждала его, что сегодня снова будет холодно. На диване стояла тарелка застывших макарон, а на полу – недопитая бутылка пива. Налетел холодный ветер, и он поднял глаза к окну. Шторы высоко вздымались. Пол был усыпан битым стеклом. В оконной раме стекол не было, лишь несколько острых осколков торчали по краям.

От ужаса Сол ослабел. На негнущихся ногах он шагнул к окну.

Худой человек в штатском обернулся и посмотрел на него.

– Давайте его в участок, – крикнул он полицейским, что держали Сола.

Сола развернули к выходу. Комната кружилась, словно карусель, мимо неслись ряды книг и фотографии отца. Он попытался обернуться.

– Папа! – закричал он. – Папа!

Его выволокли из квартиры. Соседние двери приоткрывались, проливая тонкие струйки света в темный коридор. Сола тащили к лифту, а в дверных щелях мелькали непонимающие лица и руки, придерживающие полы халатов. Разбуженные шумом соседи изумленно смотрели на него. Он взвыл.

Ему никак не удавалось рассмотреть людей, державших его сзади. Он кричал, умоляя объяснить, что происходит. Просил, угрожал, ругался.

– Где отец? Что происходит?

– Заткнись.

– Что происходит?!

Удар по почкам, не сильный, предупреждающий.

– Заткнись.

Двери лифта закрылись за ними.

– Блядь, да скажет мне кто-нибудь, что с моим отцом?!

С тех пор как Сол увидел разбитое окно, в нем заговорил внутренний голос. Только Сол не слышал его. В квартире этот голос заглушали ругань и отвратительный скрежет стекла под ботинками. Но здесь, в относительной тишине лифта, куда его запихнули, Сол наконец услышал.

«Умер, – говорил голос, – папа умер».

Колени Сола подогнулись. Кто-то сзади поддержал его, и Сол без сил обмяк в чужих руках.

– Где отец? – простонал он.

На улице начинало светать. Синий луч мигалки блуждал по полицейским машинам, высвечивал клочья грязно-коричневых домов. От студеного воздуха в голове Сола несколько прояснилось. Он снова завозился, стараясь рассмотреть что-нибудь сквозь толпу, которая окружала дом. Увидел лица, высовывающиеся из дыры, которая некогда была окном отцовской квартиры. Увидел мерцающий свет миллионов осколков в поблекшей траве. Увидел людей в полицейской форме, застывших угрожающей диорамой. Все взгляды были устремлены на него. Один полицейский держал рулон ленты, которую растягивал между вбитыми в землю колышками, ограждая небольшой участок земли. Там, внутри этого участка, какой-то человек склонился над лежащим на газоне темным телом. Этот человек тоже уставился на Сола. Его фигура загораживала нечто бесформенное. Сола быстро протащили мимо, и больше он ничего не успел разглядеть.

Затем его втолкнули в одну из машин, голова кружилась, он едва не терял сознание. Дыхание было частым. В какой-то момент, он даже не заметил когда, на его запястьях защелкнулись наручники. Сол попробовал докричаться до полицейских, сидящих впереди, но те не обратили на него внимания.

Мимо замелькали улицы.

Его поместили в камеру, дали чашку чая и теплую одежду: серый джемпер на пуговицах и вельветовые брюки, пропахшие спиртом. Сол кое-как напялил чужую одежду. Ждал он долго.

Лежал на кровати, завернувшись в тонкое одеяло, и ждал.

Периодически он слышал свой внутренний голос. «Самоубийство, – говорил тот. – Отец покончил жизнь самоубийством».

Иногда он спорил с голосом. Абсурд, отец никогда бы так не поступил. Но голос стоял на своем, и от страха Сол начинал тяжело дышать, его опять кидало в дрожь. Он затыкал уши, чтобы не слышать этот голос. Пытался заставить его замолчать. Все это неправда, он не поддастся на эту ложь.

Никто не удосужился сказать ему, почему он здесь. Всякий раз, когда снаружи раздавались шаги, он начинал кричать, ругался, требовал, чтобы ему объяснили, что случилось. Порой шаги замирали у его двери, и решетка приподнималась.

– Просим прощения за задержку, – отвечали снаружи. – Мы займемся вашим делом, как только сможем.

Или просто:

– Заткнись, твою мать.

– Вы не имеете права держать меня здесь, – орал он сквозь дверь. – Что происходит?

Его голос эхом разносился по пустым коридорам.

Сол лежал на кровати и смотрел в потолок. Из угла тонкой паутиной расползались трещины. Сол все водил и водил по ним взглядом, вгоняя себя в гипнотическое состояние.

«Зачем ты здесь? – нервно шептал внутренний голос. – Чего от тебя хотят? Почему отказываются с тобой разговаривать?»

Сол тупо таращился на трещины и старался не обращать внимания на голос.

Наконец он услышал, как в замочной скважине поворачивается ключ. Вошли двое полицейских в форме, а с ними – худощавый тип, которого Сол видел в квартире отца, одетый в коричневый костюм и безобразный желто-коричневый плащ. Он посмотрел на Сола, который ответил ему пристальным взглядом из-под грязного одеяла – отчаявшимся, жалким и вызывающим. Когда же худощавый заговорил, голос его оказался намного мягче, чем ожидал Сол.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы