Я познаю мир. Рыцари - Малов Владимир Игоревич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/61
• Следующая

Однако два века спустя положение женщины переменилось в корне. Из прежних, скромных и незаметных хозяек и рукодельниц женщины стали царицами общества, госпожами, руководительницами и законодательницами новой придворной жизни.

От женщины, Прекрасной Дамы, теперь требовались вкус к изящному, обходительность в обращении, умение занять гостей, интерес к поэзии, чуткость, отзывчивость. Женщина оказалась восприимчивее к новой культуре, чем мужчина, и сама стала причиной ее дальнейшего развития, увлекая за собой все светское общество.

Зародился культ Прекрасной Дамы в южной Франции, в графстве Прованс, и оттуда быстро распространился по всей Западной Европе.

В одном из старинных источников можно найти такие слова: «Рыцари имеют многообразные достоинства: одни — хорошие воины, другие отличаются гостеприимством и щедростью; одни служат дамам, другие блистают костюмом и вооружением; одни смелы в рыцарских предприятиях, другие приятны при дворе».

Что касается провансальских рыцарей, то они особенно блистали щедростью, гостеприимством, костюмами, да самозабвенно служили дамам и при дворе чувствовали себя лучше, чем на поле битвы.

Прованс был богат, просвещен, здесь процветали торговля и ремесла, развивалась литература. И положение дамы в Провансе тоже было несравненно более высоким, чем в каких-либо других графствах, герцогствах и королевствах. Она могла сама распоряжаться своим имуществом, была абсолютно равна во всех правах с мужчиной.

Культ Прекрасной Дамы зарождался с особого поклонения Деве Марии. В ее честь возносились горячие молитвы, слагались стихи. Она именовалась «кроткой Дамой небес», «небесной королевой», ее изображения на иконах стали облекаться в драгоценные одежды, увенчиваться короной.

Такое поклонение Богородице возвеличивало в свою очередь и земную женщину. Земная любовь к ней получала все более возвышенный, более духовный характер и окрашивалась особыми поэтическими тонами. Окружая почитанием какую-либо «даму сердца», рыцарь, в сущности, служил не ей, а какому-то отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он создавал в своей душе.

По установившимся взглядам того времени, рыцарь и не должен был стремиться к разделенной любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой, недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась источником всяческой добродетели и входила в состав рыцарских заповедей. «Редкие достигают высшей добродетели, храбрости и доброй славы, — гласило одно из поучений, — если они не были влюблены».

Идеальный рыцарь теперь — честен, умен, скромен, щедр, набожен, смел, вежлив и непременно влюблен.

Служение Прекрасной Даме сделалось всеобщим обычаем, никто из рыцарского сословия не мог от него уклониться. Каждый после посвящения в рыцари должен был избрать себе даму, знатную или незнатную, замужнюю или нет, и добиться у нее дозволения служить ей.

Само же служение заключалось в постоянном ношении цветов ее герба, сражениях в ее честь на войне или на турнире, прославлении ее имени и готовности исполнить малейшую ее прихоть.

При этом выборе, однако, рыцарь далеко не всегда руководствовался истинной любовью и привязанностью. Часто он лишь следовал принятому обычаю или тешил свое самолюбие, стараясь добиться расположения какой-либо знатной дамы или знаменитой красавицы.

От верного служения Прекрасной Даме рыцаря не избавляли даже семейные узы; при этом, любопытно, собственная супруга почти никогда не выбиралась повелительницей и предметом обожания.

Но добиться расположения выбранной дамы было, как правило, нелегко. Нужно было совершить ряд подвигов во славу избранницы, одержать громкие победы на турнирах, и только тогда, когда подвигов по ее мнению набиралось достаточно, приходило время особого обряда: дама принимала воздыхателя в свои рыцари.

Обряд почти в точности повторял вассальную присягу сеньору. И основным условием тоже была верность избраннице. Но дама не брала на себя никаких обязательств; обещались только благоволение и милость. Эта духовная связь рыцаря со своей Прекрасной Дамой должна была оставаться тайной для всех, однако ее, как правило, совсем не скрывали. Нередко рыцарь служил знатной даме с прямого согласия ее мужа.

Правила поклонения и служения становились все более утонченными. Провансальские поэты обозначили здесь даже целый ряд ступеней. На первой стоит робкий рыцарь, который уже носит в сердце тайную любовь, однако не смеет еще открыться своей избраннице. Когда он решается на признание, то поднимается на вторую ступень и называется «молящим». Если же дама наконец допускает его к служению себе, рыцарь становится «услышанным», ну и так далее...

Однако красавицы, избалованные всеобщим почитанием, привыкли играть чувствами и нередко оказывались очень капризными. От служащих им рыцарей они требовали самых невероятных порой подвигов в свою честь. Приказ немедленно отправиться на Восток — на подмогу продолжающим сражаться с неверными крестоносцам, — был еще не самым трудным заданием. Недаром провансальский поэт XII века высмеивал капризы Прекрасных Дам такими строками:

А много позже, уже в XIX веке, образ капризной красавицы рыцарских времен нарисовал Василий Андреевич Жуковский в знаменитой балладе «Перчатка». Наверное, не сыскать человека, который бы не знал ее. Помните? На арену со львами и тиграми красавица бросила перчатку и приказала своему рыцарю Делоржу принести ее обратно. Не говоря ни слова, рыцарь спустился на арену, поднял перчатку и кинул ее даме в лицо со словами: «Не требую награды».

Эпоха поклонения Прекрасной Даме, непрерывных празднеств, турниров, стихов, святого соблюдения всех заповедей чести — это время расцвета рыцарства. Увы, если был расцвет, должен быть и упадок. Он в самом деле пришел к рыцарскому сословию уже в конце XIII века.

Праздность, роскошная, веселая жизнь, посвященная лишь удовольствиям и развлечениям, изнежила, размагнитила суровых, неприхотливых некогда воинов. Вдобавок, такая жизнь требовала немалых расходов, и потому приходилось закладывать и перезакладывать замки и земли.

К купцам, в обмен на насущно необходимую звонкую монету. постепенно переходили и сокровища, добытые на Востоке — золотые и серебряные украшения, драгоценные камни. На дорогие ковры, ткани тоже можно было всегда найти покупателя. Купеческое сословие быстро богатело, этому способствовало и невиданное развитие торговли, начавшееся вместе с крестовыми походами. С течением времени роскошь обихода купцов стала затмевать блеск все больше бедневшего рыцарства. Теперь рыцари относились к купцам уже не с прежней высокомерной снисходительностью — купеческое сословие вызывало откровенную ненависть.

И рыцарям, отложившим лютни и арфы, забывшим о Прекрасных Дамах, пришлось вновь, как это было на заре рыцарства, взяться за старое ремесло грабежа. Многие родовые замки стали настоящими разбойничьими гнездами, откуда безнаказанно совершались набеги на купеческие обозы и караваны.

Рыцари не гнушались нападать и на путников, захватывать их в плен, требуя за свободу огромный выкуп. Даже замки соседей-рыцарей были лакомой приманкой, уходили в небытие и кодекс чести, и дружеские узы.

• Предыдущая
• 6/61
• Следующая