Рохля - Ашар Марсель - Страница 10
- Предыдущая
- 10/21
- Следующая
Эдит. Ты думаешь?
Алекса. Нет, не выдашь. Во-первых, потому что папа меня наверняка выгонит из дому. А, главное, ты же знаешь, он способен принять все это всерьез и расстроиться.
Короткая пауза.
Эдит. Но ты же не будешь счастлива с этим человеком.
Алекса. Вовсе не обязательно быть счастливой. Вообще, счастье – это недостижимый идеал.
Эдит. Он ведь никогда не разведется с женой.
Алекса (вызывающе). Никогда!
Эдит. И ты не сможешь построить свою жизнь с ним.
Алекса. Моя жизнь! Ты же знаешь: у нас, у молодежи, нет будущего.
Эдит (пораженная безнадежным тоном Алексы, судорожно прижимает ее к себе и целует). Бедная моя дочурка!
Алекса (тронутая ее сочувствием). Но все равно, ты прости меня. Когда совершаешь глупость, будучи родной дочерью своих родителей, то уверена, что они простят тебя хотя бы потому, что это они создали тебя такой, какая ты есть. А тебе и папе приходится расплачиваться вместо этого недотепы и психа Фланигэна.
Короткая пауза.
Эдит. Но твой отец? Что мы скажем твоему отцу?
Алекса. А, ерунда, заготовлю заранее несколько ответов.
Эдит. А я боюсь не выдержать, я во всем ему признаюсь.
Алекса (удивленно). Неужели он имеет над тобой такую власть?
Эдит. Я люблю его, тебе этого не понять. (Спохватывается.) Хотя теперь, к несчастью, ты способна понять и это.
Алекса. Откровенно говоря, нет. Я обожаю мистера Икс – назовем его так, – но он будет знать только то, что я сама сочту нужным ему сообщить.
Эдит. Стоит Леону посмотреть мне в глаза, и я больше ни за что не отвечаю.
Алекса. Господи, ну и поколение! (Решительно.) Тогда вот что: скажем ему, что я больна. Любой отец предпочтет волноваться из-за здоровья дочери, а не за ее добродетель.
Эдит. Но он тут же начнет названивать Мерсье!
Алекса. Вот Мерсье-то его и убедит, что я больна. Он считает меня чокнутой.
Эдит. Но он не нашел у тебя ничего другого?
Алекса. Чего «другого»?
Эдит. Ты так странно себя ведешь… Я уж было подумала…
Алекса. Нет-нет, на этот счет можешь быть совершенно спокойна, я не собираюсь сделать нашего Лео дедушкой.
Эдит. Ну слава богу!
Алекса. А я как раз думала, что он спит и видит, как бы понянчиться с внуком.
Эдит. Не от такого отца.
Алекса. Ладно, а теперь верни мне письма.
Эдит. Вот они. (Вынимает письма из выреза платья.)
Алекса. Твой лифчик – не самое надежное место, чтобы там прятать от папы мои письма.
Эдит (возмущенная до глубины души). Ненавижу этого человека! Это он обучил тебя таким сальным штукам!
Алекса (успокаивающе). Ну-ну!
Эдит. А какие вещи он осмеливается тебе писать!
Алекса. Что ж ты хочешь! Он считает меня сексапильной. (Распахивает кимоно, под которым видна белая нижняя юбка, и прохаживается перед зеркалом.) А я и вправду сексапильна!
Эдит. Конечно, как же иначе, когда ты начиталась его писем!
Алекса. Да он не пишет ничего необычного!
Эдит. Ты полагаешь? (Читает первое попавшееся письмо.) «Какое это счастье открывать тебе твое чудесное юное тело!… Теперь, взглянув на свою грудь, ты будешь вспоминать, что я говорил о ней».
В тот момент, когда Эдит начинает читать, в комнату бесшумно входит Ролло.
Ролло. Я вижу, ты читаешь дочери свои любовные письма?
Эдит. Да нет же!
Ролло (к Эдит). Так-так! Значит, нашелся тип, который расхваливает тебе твое тело?
Эдит. Леон!
Ролло. Поскольку мне этого сделать не удалось, так что ли?
Алекса. Совсем не так!
Ролло. А как там было насчет (с трудом)… насчет груди? Он, оказывается, не только разглядел лучше других твои прелести, но уверен, что лучше других способен их расписать! Скажите, какая самонадеянность!
Эдит. Что ты говоришь? «Лучше других»!
Ролл о (почти умоляюще). Я и сам прекрасно знаю, какое у тебя чудесное тело. Я тебе говорил об этом в сорок четвертом году!
Эдит. Ну конечно, Леон!
Ролло. Никогда бы не подумал, что ты способна… (Свирепо.) Дай сюда эти письма!
Эдит протягивает Ролло письма, тот почти вырывает их у нее.
Алекса. Мама, ты сошла с ума! (Пытается выхватить письма у Ролло, но он резко отталкивает ее.)
Ролло. Ты очень добрая девочка, Алекса. Но это дело касается только твоей матери и меня.
Алекса. Ошибаешься!
Ролло (жадно ищет подпись). Максим?! Не знаю никакого Максима!
Эдит (мягко). Не читай эти письма. Тебе будет больно.
Ролло (жестко). Не больней, чем сейчас.
Эдит. Нет, больнее.
Ролло (читает). Что-о? «Люблю, когда ты поднимаешь юбочку, чтобы доказать мне свою правоту». (К Эдит, скрежеща зубами.) Ага, ты, значит, задираешь юбку перед этим типом? А ну-ка, ну-ка, проделай это передо мной! Меня ты за пятнадцать лет не удостоила такого канкана!
Эдит. Бедный мой Леон!
Ролло. Пошла вон! Вон отсюда сию же минуту!
Алекса. Не дури, Леон! Неужели ты так плохо ее знаешь?!
Ролло. Да, оказывается, я знал ее плохо!
Алекса. Ну приди же в себя! Как можно написать такие вещи Диди?! Вот мне – другое дело.
Ролло. Какое другое дело?
Алекса. Это письмо написано мне.
Ролло. Да ну, хватит врать!
Алекса. И остальные тоже.
Ролло. Слушай, ты добрая девочка, мне нравится, что ты стараешься выгородить свою мать… (К Эдит.) Я тебе сказал, пошла вон отсюда!
Алекса. Да ты прочти повнимательней!
Ролло. Не могу я! Мне слишком больно!
Алекса. Там целая куча всяких обращений: и «моя любимая», и «дорогая», но иногда встречается и мое имя, прочти и убедишься.
Ролло. Не верю! Не могу поверить! Это было бы слишком ужасно.
Эдит. Ты предпочел бы, чтобы это была я?
Пауза.
Ролло (разворачивает одно из писем, читает). «Я горжусь тобой, малышка моя Алекса, ты вновь открыла для меня любовь…». (Повторяет изумленно.) Алекса…
Алекса (после паузы). Ну, скажи что-нибудь.
Ролло. Почему я должен говорить? Я… мне нечего сказать. Я ведь… ничего такого не сделал… Я… я только узнал…
Эдит. Дорогой мой… бедняжка!
Ролло. Что ты хочешь от меня услышать? Что вместе с ним горжусь тем, что ты вновь открыла любовь?
Алекса. Да забудь ты об этой чепухе!
Ролло (к Эдит). Ты оказалась права. Мне действительно больно.
Алекса. Сейчас я, конечно, меньше всего имею право давать тебе советы, но, мне кажется, ты все же должен извиниться перед мамой.
Эдит (строго). Ты действительно переходишь границы!
Ролло. Ничего, ничего, так даже лучше. Незачем ей притворяться. Я бы, наверное, стал презирать ее, если бы она начала тут проливать крокодиловы слезы.
Алекса. И все же я повторяю: наша мама оказалась на высоте положения. Она молча снесла твои издевательства, твои оскорбления, даже то, что ты выгнал ее вон! И из-за кого? Из-за какой-то никчемной, паршивой развратной девки! t
Ролло. А я-то считал тебя чересчур порядочной!
Алекса. В некоторых отношениях я действительно чересчур порядочна.
Ролло. Чересчур порядочна и не слишком женственна! «Девушка, которая вновь открывает любовь»!
Алекса. Он написал это просто из вежливости.
Ролло. А я еще воображал, что в тебе не развито женское начало! И я тебя звал своим маленьким Гаврошем! А ты в это время задирала юбки!
Алекса. Ну, это бывало не так уж часто…
Ролло. Это ты будешь сейчас просить прощения у своей матери!
Эдит. Нет, не надо!
Алекса. Ну, конечно, мамуля, я охотно попрошу у тебя прощения. Если бы не папа, я бы, наверное, не осмелилась… Ложная гордость! Я очень рада, что папа велел мне это сделать. (Становится на колени.) Мамочка, я от всего сердца прошу у тебя прощения!
Эдит (поднимая ее). За что, девочка моя?! Ведь благодаря тебе я впервые в жизни удостоилась сцены ревности. Благодаря тебе я наконец узнала, что я ему действительно дорога.
- Предыдущая
- 10/21
- Следующая
