Танк на Медвежьем болоте - Сахарнов Святослав Владимирович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/19
• Следующая

Подумав так, он умылся и лег на директорский диван.

Сон не шел, наоборот, перебирая в памяти все, что связано с историей танка, он все больше убеждался, что если бы те, кто занимался школьным музеем в предыдущие годы, были бы повнимательнее, следы трагедии, которая произошла на болоте под Староборьем, могли быть обнаружены раньше и весь поиск вести было бы гораздо проще. Несколько дней они с Ниной просидели, разбирая вещи, которые натаскали для музея мальчишки. Во-первых, среди этих вещей были найденные вперемешку и немецкие вещи и вещи наших солдат — уже это могло навести на мысль о тяжелом неравном бое. К тому же подбитый танк. Затем кусок планшетки — оторванный кожаный карман с клапаном, а в нем — остатки полевой карты. Конечно, вода размыла изображение и сделала нечитаемыми надписи. Но если бы такая карта попала в свое время в руки такому человеку, как Саша Копейкин!.. Уж конечно, она могла облегчить поиск: планшетка принадлежала советскому офицеру, а значит, на карте могли остаться значки и надписи, по которым можно узнать, что за часть вела бой на болоте. Давно всплыла бы фамилия Михайлова и стали известны таинственные обстоятельства гибели танкового взвода. И наконец, прямо на витрине лежала гильза, в которую никто раньше не догадался заглянуть. Нина поковыряла в ней шпилькой, и из гильзы вывалилась крошечная записка. Такие пишут в минуту смертельной опасности, и они становятся последней весточкой о том, что произошло. В записке были одни только следы выцветших букв, а значит, опять работа для такого человека, как Саша Копейкин. Может быть, это еще один след, по которому давно надо было идти?..

Подосадовав, Виктор Петрович выключил свет настольной лампы, стоявшей на полу у дивана, повернулся по своей привычке лицом к стене и уснул.

Проснулся он оттого, что где-то с гулким выстрелом от пускача, как обычно, завелся трактор. Затарахтел, защелкал. «Не соловей?» — подумал с кислой усмешкой Виктор Петрович, и вдруг совершенно отчетливо вспомнил вчерашнюю записку, вскочил с постели, нашел под диванным валиком ручные часы, а поднеся их к глазам, увидел, что уже половина десятого. «Вот это да! Все вчерашний поход. Вот уж вымотал, так вымотал». Быстро оделся и не завтракая, хотя бутерброд, заботливо сделанный впрок Ниной, лежал на столе, вышел из кабинета. В коридорах первого этажа уже раздавались голоса, кто-то смеялся, кто-то, словно нарочно изо всей силы топоча, бегал по физзалу. Школа после летнего перерыва оживала. «Нехорошо получилось — проспал». Не успел он так подумать, как увидел, что навстречу ему по лестнице спускается озабоченная Нина.

— Мальчишек нет! — сказала она. — Андрея и Коли. Всех собрала, — все-таки начало занятий, надо готовиться, — а их нет. Шла мимо дома Головниных, мать белье стирает. Спрашиваю, так, на всякий случай: «Андрей еще дома?» Она отвечает: «С утра убежал. Колька за ним чуть свет заходил, чаю даже не попили!» Куда бы это они?

— Нехорошо! — сказал Виктор Петрович. — Случилось что-то непонятное, — и он достал из кармана записку.

Прочитав ее, Нина встревожилась еще больше.

— Ах, следователи, воины! Опять они что-то затеяли… Недаром я всю ночь не могла уснуть. Помните выстрел?.. Надо немедленно идти к землянке. Бегите в сельсовет, пусть несколько вооруженных человек — охотников, идут тоже в лес. А я сбегаю за Таней, возьмем Акбара и пойдем.

— Я, наверное, не должен вам этого говорить, но в деревне есть человек, который нам нужен. Он вооружен и полностью в курсе дела. В первую очередь надо предупредить его…

— Ах вы конспиратор! А я-то думала — вы простак. Ну что же, идите за вашим вооруженным человеком. Встречаемся у моста?

— Да, у дороги в лес.

Через полчаса Виктор Петрович и одетый в форму лейтенанта милиции Сережкин подходили к Ужовке. У моста их ждали Нина и Таня, около воды вертелся, разглядывая снующих водомерок, Акбар.

— А я-то все удивлялся. Прохожу по деревне, вижу собаку, и думаю: чей же такой породистый пес? — сказал Сережкин. — Небось не обучена?

Таня, бросив взгляд на него, спросила:

— Акбар, сколько пуговиц на кителе?

Пес с видимым удовольствием пролаял четыре раза.

— С ума сойти можно, — Сережкин потрогал пуговицы. — Она у тебя, случайно, не из цирка?

Но тут недовольно вмешалась Нина:

— Вам весело? Лучше послушайте, что Таня с мальчишками вчера узнала на старой мельнице. Таня, расскажи!

Слушая девочку и перебрасываясь на ходу короткими фразами, они заспешили по дороге. Быстро прошли сосновые перелески, дошли до болота. Дождя давно не было, вода на тропинке стояла по щиколотку, девушки пошли дальше босиком, Сережкин не стал снимать сапоги, Виктор Петрович задержался было, потом махнул рукой и зачавкал ботинками. Войдя в середину болота, свернул на тропу, ведущую к землянке.

— Осторожно, тут недалеко, — сказал Виктор Петрович. — Как считаете, подходить надо вместе?

— Я первый, за мной девочка с собакой, вы поотстаньте… Ага, вон в кустах уже кто-то прячется!

Кусты раздвинулись, и из них показались бледные, испуганные физиономии Андрея и Кольки.

— Там они, там, в землянке! — зашептал Андрей. — Мы видели. Там они — все!

— Что делают? — спросил лейтенант и тронул рукой кобуру.

— Сперва Макарыч зашел, а после и Карабановы заявились. Злые, как собаки. Ругались всю дорогу. Все-все было слышно!

— Ну что же, пойдемте, Виктор Петрович, поглядим, — спокойно произнес Сережкин. — А вы, пацаны, сидеть здесь и из кустов ни-ни!

Но не успели Виктор Петрович и лейтенант выйти на поляну, как из землянки выскочил всклокоченный, с красным лицом Макарыч. За ним бежали оба брата.

— Нет, ты постой, постой, гад! — визгливо кричал Дмитрий. — Все одно мы тебя сдадим! — и он ухватил старика за рукав. Тот с неожиданной для его возраста силой оттолкнул Дмитрия, потом как-то нелепо, торопясь, рванул на груди ватник, брызнули пуговицы, что-то блестящее, темное блеснуло в руке у старика, на него тут же с перекошенным от злобы лицом бросился Семен. Макарыч странно дернулся и начал медленно валиться на землю.

Лейтенант и Левашов уже спешили к землянке. Увидев их, братья кинулись прочь.

— Нина, посмотрите, что с дедом! — крикнул лейтенант.

Виктор Петрович, бросив ребятам: «Назад! Останьтесь!» — уже догонял его. Рядом, почувствовав, что теперь он по-настоящему нужен, наметом несся Акбар. Он быстро сокращал расстояние до убегавших. Впереди испуганные браконьеры прыжками неслись по тропе. Лейтенант, крикнув: «Стой, стрелять буду!» — выхватил пистолет, хлестко ударил выстрел. Карабановы метнулись куда-то вбок с тропы, тут же влетели в трясину, прошли по ней несколько метров — увязли ноги — остановились. Увидев, что преследователи уже стоят на берегу, повернули назад.

— Мы его не трогали! — выходя на тропу — вода и грязь текли по ногам, — выдавил из себя Семен. — Он сам свалился, от страха. Не трогали мы его!

— Давай, давай, — оборвал его Сережкин. — Сейчас разберемся! Пошли назад.

Вернулись к землянке. Старик по-прежнему лежал лицом вверх на траве. Около него, пригнувшись — ухо у груди — пытаясь уловить дыхание, на коленях стояла Нина.

— Он мертв! — произнесла она. — Наверное, инфаркт — в кармане валидол… А вот что лежало на земле, он носил его под ватником, — и она протянула лейтенанту темный тяжелый немецкий пистолет «Вальтер».

Это был его последний день в Староборье. Газик уже стоял у крыльца, Миша задумчиво топтался у поднятого капота, с подозрением оглядывая аккумулятор. Увидев Виктора Петровича, тут же посмотрел на часы, давая понять, что путь дальний, дорога — сами знаете какая, — а в Энске велено быть как можно раньше. Пора прощаться.

Десятки раз приходилось Левашову бывать в командировках, много добрых друзей и просто хороших знакомых приобрел он в этих поездках, но, пожалуй, еще никогда не было ему так грустно.

• Предыдущая
• 17/19
• Следующая