Утраченное звено - Мэрфи Уоррен - Страница 14

• Предыдущая
• 14/26
• Следующая

Ему нужно было о многом подумать, чтобы решить, какая линия поведения будет наиболее безопасной для Бобби Джека. Но у подобного решения был еще и политический аспект. Пойдет ли сообщение об исчезновении Бобби Джека на пользу или принесет вред? Может быть, имидж скорбящего родственника положительно скажется на общественном мнении? Хотя есть риск, что получится наоборот: скажут еще, будто президент настолько недееспособен, что не может защитить от похищения даже членов собственной семьи. Как же тогда он собирается защитить Америку?

Он попытался выкинуть все это из головы и заснул в надежде, что Энди не забудет проголосовать против.

Римо с Чиуном в компании еще шести человек сидели в приемной дома номер один дробь одиннадцать по Уотер-стрит, ожидая появления Фредди Зентца, официальной главы организации под названием ПЛОТС. Джессика, высокая девушка, раздававшая хот-доги, то и дело заглядывала в комнату.

Римо принялся изучать сидевших рядом мужчин: некоторые были одеты в шорты, на других были джинсы или брюки военного образца; майки с рисунками, навеянными марихуаной, и легкие спортивные свитера с надписью «Собственность Алькатраса — без инвентарного номера» дополняли ансамбль. И все же выглядели они как-то неправдоподобно: что-то в них не вязалось с общепринятым представлением о террористах. Может быть, их возраст? Самый молодой выглядел лет на тридцать, самому старшему можно было дать около пятидесяти.

Фредди Зентц приехал после восьми вечера. Он напомнил Римо главного распорядителя на ипподроме в Филадельфии. На нем был зеленовато-голубой домашний костюм из синтетики и белые блестящие туфли из искусственной кожи. Интересно, подумал Римо, неужели в Америке у каждого в гардеробе есть голубой синтетический домашний костюм? Зентц оказался маленьким худощавым человеком. Как ни странно, он был коротко пострижен. Глаза закрывали роговые очки с толстыми стеклами; у него не хватало двух верхних клыков, поэтому когда он улыбнулся в знак приветствия, то стал похож на бобра, подбирающегося к сочной, вкусной березке. На вид ему можно было дать лет тридцать.

— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, — произнес он и торжественным шагом обошел комнату, пожимая руки присутствующим.

Джессика стояла в дверях, улыбаясь восторженной материнской улыбкой, словно он был ее сыном, которым она очень гордилась.

— Добро пожаловать в чудесный мир Пан-латинской организации по борьбе с террористическим сионизмом, — приветствовал Фредди каждого по отдельности, его тощая костистая рука, подобно поршню, каждый раз выстреливала из рукава.

Пожимая руку Фредди, Римо с трудом удержал порыв переломать ему кости. Чиун выслушал приветствие с отсутствующим выражением лица. Между тем руки его были спрятаны в рукавах кимоно, и когда стало ясно, что Зентц может простоять всю ночь, ожидая, чтобы Чиун ответил на его рукопожатие, кореец просто закрыл глаза, ясно давая понять, что аудиенция окончена.

Завершив процедуру приветствия, Зентц поставил стул у стены, рядом со старинным явно недействующим камином.

— Я рад, что вы пришли, — начал он. — Правда, я рассчитывал на большее, но этого вполне достаточно, чтобы составить боевое ядро, — последние два слова он произнес как-то странно.

Джессика села прямо на пол в дверях у противоположной стены. Когда она посмотрела на Римо, он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ.

Римо страшно интересовал вопрос, чем же будет заниматься организация. И тут человек с неровным, изрытым лицом, сидевший напротив, спросил:

— А чем будет заниматься ваша организация?

Глаза Зентца загорелись от удовольствия.

— Сегодня вы получите исключительное право присутствовать при зарождении первой волны, знаменующей начало девятого вала революционного движения, — он выдержал паузу, словно это могло служить ответом на вопрос.

Не успел Римо открыть рот, чтобы спросить, что это значит, как какой-то человек, сидевший в противоположном конце комнаты рядом с Зентцем, произнес:

— Что это значит?

— Это значит, что Пан-латинская организация по борьбе с террористическим сионизмом является новым типом информационной службы для тех, кто сознает, в чем заключается основной порок Соединенных Штатов и их союзников, нещадно эксплуатирующих слабых и беззащитных бедняков, позволяя крупным финансовым воротилам, грабителям-нефтепромышленникам и всем тем, кто поддерживает американский режим, безбедно жить, нагуливая жир.

Римо заметил, что на лицах присутствующих отразилась целая гамма чувств, от неприязни до открытого отвращения. Исключение составляли Чиун, глаза которого по-прежнему были закрыты, а лицо сохраняло бесстрастное выражение, да Джессика, которая, казалось, была в восторге, насколько правдиво и доходчиво говорит Зентц.

Римо хотел задать еще один вопрос, но его снова опередили.

— Хорошо, — сказал человек, сидевший рядом с Римо. — Но все-таки что все это значит? Против террористического сионизма. То есть мы против евреев за арабов или как? Как это понимать?

— Мы против всех, кто выступает против свободы народных масс, — заявил Фредди Зентц.

Джессика слегка взвизгнула и хлопнула в ладоши в знак одобрения. Сумасшедший, подумал Римо. Абсолютно больной человек. Зентц одарил ее легким кивком головы в знак благодарности за аплодисменты.

Римо хотел было поинтересоваться, кто же будет решать, какие страны против свободы для народных масс, как тот же вопрос задал толстяк, сидевший в дальнем конце. Одет он был довольно смело: на нем был пуловер в индийском стиле и бело-голубые линялые джинсы, изрядно замусоленные.

— Как ваш лидер, это буду решать я, — сообщил Фредди Зентц.

Но толстяк не сдавался:

— Хорошо, а нам-то что делать?

Все моментально устремили взоры на Зентца. И тут Римо как осенило: было что-то странное во всех, собравшихся в зале. Все они были полицейскими! Сначала Римо этого не заметил, но главное, что всегда отличает полицейского, в какую бы одежду он не был одет — это тяжелые башмаки на толстой подошве. Кроме того, на всех присутствующих были наручные часы с кожаными ремешками. Итак, все они полицейские и каждый сидит здесь по заданию своей конторы, ожидая, что Зентц скажет что-нибудь такое, чем сам подпишет себе смертный приговор.

Зентц откашлялся.

— Вы спрашиваете, что нам делать, — уточнил он.

— Так точно. Именно об этом я и спросил, — подтвердил толстяк.

Теперь, когда Римо сделал свое открытие, его заинтересовало, откуда этот толстяк. Похоже, он служит в Хобокене. Кому еще в голову придет нарядить мужика в 250 фунтов весом в протертые джинсы и выдать его за хиппи. Да хоть за ангела тьмы, но только не за хиппи. Римо окончательно утвердился в этом мнении, разглядев кусок татуировки с якорем, выглядывавшей из-под расстегнутого рукава.

— В прошлом, — начал Зентц, террористические группировки частенько приписывали себе право устанавливать собственный закон. Они выходили на улицы с оружием и бомбами, будто таким образом можно было убедить людей в справедливости своих целей. Но они добились только того, что все ополчились против них. Из-за них слово «терроризм» стало ругательством. Но мы пойдем другим путем. — Он обвел взглядом комнату, словно ожидая услышать громовую овацию, но вместо этого все шестеро присутствующих в один голос воскликнули:

— Что?!

— Мы не боевая организация, — объяснил Зентц. — Это позволит нам действовать в рамках закона, поскольку меньше всего мне нужно, чтобы здесь ошивались толпы тупоголовых полисменов со здоровенными ногами, так и норовящих засадить нас в тюрьму по какому-нибудь сфабрикованному обвинению.

Римо заметил, как все шестеро собравшихся поджали ноги, стараясь запихнуть их как можно дальше под стул. Еще он увидел шесть пар сжатых губ и понял, что если Зентц когда-нибудь на чем-нибудь попадется, то он уже сделал все для того, чтобы получить на полную катушку. Зентц, однако, этого еще не понял, поэтому продолжал заливаться соловьем.

• Предыдущая
• 14/26
• Следующая