Ледяной - Ласки Кэтрин - Страница 8

• Предыдущая
• 8/31
• Следующая

Эдме замедлила шаг. Глаза ее расширились от волнения.

— Глодатели! Они всегда едят последними.

— Да, а в голодные месяцы это значит, что они вообще никакой еды получать не будут. Но можно помочь им, а заодно и волкам из Кровавого Дозора.

Эдме совсем остановилась и повернулась к Фаолану.

— Это прекрасно! — воскликнула она.

— Но я же еще ничего не сказал!

— И не нужно. Я сама придумала. Мы соберем всех знакомых глодателей и отведем их в Кровавый Дозор.

— Да. И, кстати, ты знаешь, что в клане МакДонегалов новый глодатель? Как там его зовут, Бегун?

— Но отпустят ли их вожди кланов, вот в чем вопрос.

— Ну, это даже не вопрос. Не забывай, мы действуем по приказу фенго. А фенго поручил нам найти подкрепление для Кровавого Дозора.

Эдме моргнула.

— Ты прав. Я почему-то об этом не подумала.

Она повернулась к Мхайри и Дэрли.

— Решение принято. Мы соберем всех глодателей и приведем их на помощь Кровавому Дозору.

— Отличная идея! — воскликнула Мхайри. — Тамсен из стаи Голубой Скалы находится в дозоре почти так же долго, как и мама. Если бы она участвовала в том бирргисе, то, возможно, охота не закончилась бы провалом. Может, если мы приведем больше волков, то вернутся и другие охотники из ее стаи.

Обо всем договорившись, они свернули с первоначального пути и направились к летнему лагерю МакАнгусов, надеясь застать там Тирлача. Не прошло и часа, как переменившийся ветер донес до них тревожный запах. Шерсть на загривке у всех четверых стала дыбом. Это был запах мертвого волка, причем на удивление знакомый.

— Тирлач! — одновременно воскликнули Фаолан и Эдме и подбежали к небольшому сугробу.

— Тирлач! — голос маленькой волчицы дрогнул, когда она увидела останки безухого глодателя из клана МакАнгусов. Эдме закрыла единственный глаз, но из него продолжали течь слезы. Она с трудом сглотнула и подавила стон.

— Этого не может быть! Скажите, что это всего лишь очень жестокая шутка. Мы только-только решили отвести глодателей в Кровавый Дозор и спасти от голодной смерти. Да, они действительно умирают первыми.

Эдме с Фаоланом прижались друг к другу. Дэрли и Мхайри держались в отдалении, не решаясь подойти к трупу. Волкам Стражи надо было выплеснуть горе, и свидетели им сейчас не нужны.

— Первый знак голода, — прошептал Фаолан.

Когда все четверо окружили труп глодателя, в глаза им бросилась странная деталь. Тирлач лежал, прижав голову к снегу, но это не была обычная поза покорности, какую нужно принимать при обращении к вышестоящему волку.

— Как будто он к чему-то прислушивается, — заметила Эдме.

— Прислушивается к земле, скрытой под снегом и льдом, — сказал Фаолан, не сводя глаз с выпирающих из-под шкуры костей.

— Но что он надеялся услышать? Он же без ушей, — сказала Дэрли.

Стражи оглянулись на сестер, которых, похоже, смутило такое внимание. Как они, выросшие в стае и не имевшие никаких уродств, могли понять, что значит жить без уха, без глаза или с кривой лапой? Недостатки глодателей часто оборачивались их преимуществами. Разве сам фенго не сказал на гаддерглоде, что единственный глаз Эдме помог ей найти дорогу и руководил ею, как дух из Пещеры Душ? А Фаолан, несмотря на кривоватую лапу, бегал быстрее и прыгал выше любого другого волка. И Тирлач не был исключением. Несмотря на отсутствие ушей, он всегда слышал разговоры других волков, особенно те, что не предназначались для глодателей. Оставалось только догадываться, что он услышал на этот раз. И услышал ли?

— Нам лучше двигаться дальше, — нерешительно заметила Дэрли.

Эдме посмотрела на Фаолана.

— Нет, еще чуть-чуть задержимся.

Молодые стражи припали к покрытой снегом земле и склонились перед трупом своего погибшего товарища в позе покорности. Их движения были невероятно красивы и грациозны. А затем они завыли, да так печально, что из глаз Мхайри и Дэрли потекли слезы.

— Где вы выучили такую прекрасную песню? — спросила Мхайри.

Теперь смутились Фаолан с Эдме. Они переглянулись, не зная, что сказать.

— Она… она, — замялась маленькая волчица. — Она просто пришла нам на ум.

Фаолан снова взглянул на труп Тирлача.

— А теперь нам действительно лучше продолжить путь. У бедняг осталось не так уж много времени.

Тут на занесенном снегом холме выросла еще одна фигура. Холодный воздух разрезало криком:

— Фаолан!

В душе Фаолана пробудилась надежда, как пробуждаются ростки травы в луну Новых рогов. Голос кричавшего отличался такой музыкальностью, какой не было ни у кого из членов кланов. Страж знал, что этот голос может принадлежать только одному волку — Свистуну.

Свистун выглядел едва ли не более тощим, чем Тирлач, если такое вообще было возможно. Сквозь проплешину на бедре выпирала кость. Увидев, что друзья его заметили, глодатель упал и забился в приступе. Четыре волка оттащили его почти безжизненное тело в небольшую нору, которая, должно быть, когда-то служила логовом волчице с щенками. Эдме нашла в ней выводок мышей, быстро с ними разделалась, разорвала на кусочки и попыталась накормить ими Свистуна, пока Фаолан гонялся за зайцем.

— Это просто чудо! — воскликнула Эдме, когда напарник вернулся.

— Где ты его нашел? — спросила Дэрли. — Первый заяц за несколько дней!

— Думаю, его послал нам великий Люпус, — ответил Фаолан и положил зайца на землю.

— Пусть выпьет кровь, — сказала Мхайри. — Его жизненная артерия еще не перерезана?

— Нет, я просто свернул ему шею.

— Хорошо. И мама нас так же учила.

Мхайри ловко проткнула клыком еще бившуюся артерию, из которой фонтанчиком пошла кровь, и прижала зайца к пасти Свистуна.

— Теперь, когда сердце добычи остановилось, ее жизнь должна перейти в кровь волка, — сказала Дэрли.

Крови зайца хватило ненадолго, но затея сработала. Свистун открыл глаза, моргнул раз-другой, а затем заговорил прерывистым свистящим шепотом:

— Фаолан, помнишь оленя, которого мы загнали во время нашего знакомства?

— Конечно помню, друг мой.

— Как ты набросился на него… А я тогда тоже был очень голоден.

Голос Свистуна не переставал поражать Фаолана. Когда тот разговаривал как обычно, из пасти доносились хрип и свист, зато его вой превращался в мелодию, которой позавидовали бы талантливейшие из скрилинов.

— Ничего не говори, Свистун. Береги силы.

— Поешь мяса, — предложила Дэрли.

— Значит, такой вот у нас теперь ритуал покорности, — прохрипел глодатель. Фаолан с Эдме переглянулись и закатили глаза. В этом был весь Свистун. Каким-то образом ему удавалось во всем находить мрачный юмор. Это был его способ пережить самые суровые испытания.

— Я думаю, что сейчас не время вспоминать о ритуале покорности, — сказала Мхайри. — Мы все теперь глодатели, нравится это кому-то или нет.

Фаолан, Эдме и Свистун с любопытством посмотрели на нее.

— Что ты хочешь этим сказать, Мхайри? — спросила Эдме.

— Я знаю, — вмешалась Дэрли, не дожидаясь ответа сестры. — Мы слышали и видели, как МакДунканы спорили друг с другом в гаддерхиле. Порядка больше нет. Кланы распадаются. Каждый теперь сам за себя. Или, по крайней мере, к этому всё идет.

• Предыдущая
• 8/31
• Следующая