Последний крестоносец - Мэрфи Уоррен - Страница 31

• Предыдущая
• 31/47
• Следующая

В полученных сведениях не содержалось ровным счетом ничего, кроме привычной истерии и угроз. Иран утверждал, что в страну пытался проникнуть вооруженный американский десант. В качестве доказательств были представлены тела нескольких наемников и захваченный танкер «Морской бегемот», на котором они якобы были доставлены. С помощью компьютера Смиту не удалось выявить никакой видимой связи между компанией, которой принадлежало судно, и организацией Слаггарда.

На улицах Тегерана ежедневно проходили демонстрации, во время которых сжигалось изображение мнимого организатора вторжения, преподобного Элдона Слаггарда.

Смит едва не рассмеялся: телепроповедник, организующий военную кампанию с целью захвата Ирана, да еще и при пособничестве нефтяной компании, — это было слишком даже для иранской пропаганды.

Внимание Харолда Смита привлекло лишь одно сообщение, которое выдал ему компьютер в результате поиска. Супружеская чета из Сапульпы, штат Оклахома, Дон и Бесси Бу, предъявили преподобному Слаггарду судебный иск. Они утверждали, что их сын Ламар отправился на сборы в Христианский летний лагерь Слаггарда и с тех пор исчез.

По словам помощников преподобного отца, Ламар Бу покинул лагерь уже через неделю, заявив, что ему не хватает веры в Господа. В ответ супруги Бу предъявили письма сына, датированные якобы месяцем позже, что должно было опровергнуть показания людей Слаггарда.

Хотя с виду это была обычная история, когда молодой человек не нашел в себе мужества вернуться домой, обманув ожидания родителей, Смит запросил из файла все публикации, связанные с этим делом. На данном этапе нельзя было пренебрегать ни одной необычной деталью, касающейся преподобного Элдона Слаггарда и его Церкви, какой бы незначительной она ни казалась.

Красная лампочка погасла, и преподобный Элдон Слаггард тяжело опустился в обитое плюшем кресло. Жар свисавших с потолка софитов доводил его до изнеможения. Съемка закончилась, и операторы принялись убирать отключенную аппаратуру.

— Должен сказать тебе, Эл, — восторженно проговорил режиссер, — что это твоя лучшая передача! Ты говорил с потрясающим воодушевлением.

— Спасибо, — ответил преподобный Элдон Слаггард, вытирая блестящий от пота лоб. Он менял уже второй платок, и все равно, оглядев ткань, заметил, что она промокла насквозь. Слаггард подумал, что на этот раз его воодушевление было, скорее, нервным — если не удастся набрать достаточное число добровольцев, то голова его будет болтаться на шесте — или как они там называются — где-нибудь в Персии. — Послушай, не можешь мне помочь? Отпусти техников и позови в студию Викторию Хоур.

Пока преподобный Слаггард ждал, кто-то неслышно подошел к нему сзади.

— Я только хотел сказать, — произнес за спиной подскочившего от страха Слаггарда голос, — что после сегодняшней проповеди испытал настоящее воодушевление.

— Ф-ф-у... Не вздумай еще раз подкрадываться вот так, сзади, — с облегчением выдохнул Элдон Слаггард, узнав своего нового телохранителя.

— Простите, — глуповато сказал Римо.

— Все в порядке. Просто после съемок я обычно немного на взводе.

— Я как раз думал, не могли бы вы объяснить мне одну вещь?

— Какую же?

— Не так давно вы говорили о покаянии. Помню, еще мальчишкой я ходил на исповедь, священник благословлял нас, а потом назначал прочесть пару раз «Отче наш» и сказать, что мы раскаиваемся. Но как же выглядит покаяние у вас?

— Твоя душа стонет под тяжестью грехов?

— Ну, — признался Римо, — уже довольно давно.

— А чувствуешь ли ты раскаяние, сын мой? — спросил преподобный Слаггард, понемногу переходя на елейный тон, которым произносил свои проповеди.

— Да.

— И ты жаждешь прощения Всевышнего?

— А вы думаете, что это возможно?

— Сколько у тебя с собой денег?

— Денег? — рассеянно переспросил Римо, раскрывая бумажник и пересчитывая купюры. — Не знаю. Что-нибудь около...

— Этого достаточно, — заверил Элдон Слаггард, выхватывая у него из рук несколько бумажек. — Ты прощен.

— Правда? — озадаченно проговорил Римо.

— Разве не это я сказал?

— Но мне кажется... Я хотел сказать, что...

— Сын мой, когда на исповеди ты признавался священнику в грехах, сколько времени проходило, прежде чем ты снова принимался за старое?

— О, пара дней. Самое большее, неделя.

— А знаешь ли ты почему?

— Нет.

— Все дело в том, что священник требовал лишь несколько раз прочесть молитву. Молиться легко, сын мой, и это не стоит тебе ни цента. А вот деньги — совсем другое дело. Можешь ли ты хоть на минуту представить, что грешник, которому пришлось бы отдать последние гроши за все свои неправедные дела, согрешил бы снова так же быстро?

— Наверное, нет... — медленно проговорил Римо.

— Правильно! Конечно же, нет! Он заколебался бы и дважды, нет, трижды подумал бы, прежде чем взять грех на душу. А все потому, что деньги — вещь реальная. Деньги нужны нам, это известно каждому. Неужели ты думаешь, что Всевышний не догадывается об этом? Ведь поэтому Он и послал тебя сюда.

— На самом деле, эта мысль принадлежала другому, — вставил Римо.

— Человеку, которого направляла божественная рука!

Римо, наморщив лоб, задумался — он пытался представить себе доктора Харолда В. Смита, ведомого волей Всевышнего, однако получалось это с трудом. Возможно, он плохо старался.

— Тебя привел сюда Святой Дух. Знаешь, почему это произошло? — И прежде чем Римо успел произнести хоть слово, преподобный Элдон Слаггард ответил на собственный вопрос сам: — Он знал, что ты нуждаешься в спасении, а голодающим детям в Эфиопии нужны эти деньги. Теперь они принадлежат Господу и пойдут на благое дело. И ты, ты тоже принадлежишь теперь Всевышнему. Послушай, мне нужно посовещаться с помощником по поводу того, как быстрее переправить в Эфиопию пожертвования. Почему бы тебе не проверить, как обстоят дела с охраной?

— Я хотел спросить еще кое о чем... — начал было Римо.

— У нас еще будет время, чтобы побеседовать. А теперь ступай. Нужно как следует охранять храм Господа от воинствующих язычников.

С видимой неохотой Римо вышел из помещения студии. Элдон Слаггард проводил его долгим взглядом.

— Возможно, руками этот парень работает быстро, — пробормотал он, — но призов за сообразительность ему получать явно не доводилось.

Когда вошла Виктория Хоур, преподобный Слаггард пересчитывал деньги Римо.

— Как дела с новым руководством охраны? — спросила она.

— Возможно, мне не придется платить высокому парню. Он попался на старый трюк с покаянием за деньги. Но я вызывал тебя совсем не поэтому — у нас серьезные проблемы.

— В чем дело?

— Мои адвокаты говорят, что на нас подан судебный иск по поводу одного из добровольцев. Его родители утверждают, что парень пропал.

— Я считала, ты поручил своим людям писать родным чтобы они не поднимали лишнего шума из-за их отсутствия.

— Так я и сделал, но это был тот самый мальчишка, которого на последнем этапе подготовки вдруг обуяли пацифистские идеи. Он знал уже слишком много, так что пришлось убедить парня, что со знаменем Святого крестового похода ему не потребуется держать в руках оружие. Кажется, он все-таки успел написать домой, что уезжает из лагеря, прежде чем мы заставили его передумать. А теперь родители повсюду кричат, что их сына похитили и прочий вздор.

— Дело может принять серьезный оборот, если об этом узнают родственники остальных добровольцев.

— Но я же не думал, что все они погибнут, — плаксиво проговорил преподобный Слаггард. — В чем же была ошибка? У этих ребят было самое лучшее оружие, превосходная подготовка! И самое главное, был стимулирующий фактор — ими двигала идея. Да они должны были расправиться с этими фанатиками, как со щенками!

— Следующий крестовый поход нужно будет подготовить и снарядить еще лучше.

— И сильнее укрепить их дух, — добавил преподобный Слаггард. — Иначе я поплачусь собственной шеей.

• Предыдущая
• 31/47
• Следующая