Последнее испытание - Мэрфи Уоррен - Страница 5

• Предыдущая
• 5/62
• Следующая

«Мы, народы Соединенных Штатов, с целью еще более укрепить и усилить наш союз...»

Смит закончил чтение, закрыл файл и вывел на экран специальную сводку новостей. Двумя этажами ниже, в подвальном помещении «Фолкрофта», неустанно, днем и ночью, трудились гигантские компьютеры и специальные радиоустановки, добывая и обрабатывая информацию со всего света, отбирая наиболее интересную — то есть выявляя те события, которые могли представлять угрозу безопасности США.

Ночью сошел с рельсов поезд корпорации «Амтрак»[4], на сей раз — в районе Бейтон-Руж. Возможно, то был еще один пример разгильдяйства и некомпетентности со стороны субсидируемой правительством компании, которая руководила изрядно обветшавшей системой железнодорожных перевозок. Но слишком уж часто за последнее время наблюдались у них подобные сбои. Смит поместил эту информацию в электронный файл под названием «Амтрак».

Если подобное повторится, КЮРЕ следует уделить этой компании более пристальное внимание.

В Мехико имело место политическое убийство. Уже третье за последние несколько месяцев. Ситуация к югу от границы складывалась сложная, но не катастрофическая. Во всяком случае, пока.

На янтарно мерцающем экране возникали все новые строчки. Еще одно американское рыболовецкое судно задержано в канадских водах. Новый премьер Северной Кореи продолжает заигрывать с ООН и одновременно выдвигает очередные претензии к Южной Корее. Ситуация в Македонии по-прежнему остается взрывоопасной.

Проблемы, проблемы, но до кризисов дело еще не дошло. Во всяком случае, по мнению Харолда В. Смита, вмешательства КЮРЕ пока не требовалось.

И слава Богу, потому как организация временно лишилась своего особого агента. Тот, видите ли, забастовал. И заявил, что будет бастовать до тех пор, пока Харолд В. Смит не найдет его родителей.

«Надо же», — подумал Смит и развернул кресло так, чтобы видеть Лонг-Айлендский пролив, играющий солнечными бликами и бесчисленными катерами и лодками. Ведь Римо Уильямса пригласили в КЮРЕ именно потому, что он был круглым сиротой и соответствовал всем требованиям организации.

Когда еще в начале 60-х зашла речь о создании подобной структуры, о необходимости силовых решений и исполнителях как-то не думали. В Белом доме появился новый Президент, преисполненный самых радужных надежд, и тут вдруг обнаружилось, что нация стоит на пороге сокрушительного кризиса. Все разваливалось, законы не работали, к тому же их было явно недостаточно для объединения. Конституция стала пустым звуком.

Перед Президентом, как в свое время — столетие назад — перед Линкольном, встал выбор: или самые решительные и жесткие меры, или полный развал страны.

Два решения, два выхода. Или военное положение, или отмена Конституции.

Президент поступил мудро, не сделав ни того, ни другого. Он просто вызвал к себе безвестного аналитика ЦРУ Харолда В. Смита и назначил его главой программы под неброским названием КЮРЕ[5], дав указания оздоровить нацию и сохранить американскую демократию любой ценой. Пусть даже придется поступиться законами Соединенных Штатов.

Чем и занимался Харолд В. Смит первые десять лет с таким мрачным усердием. И именно поэтому каждый рабочий день он начинал с того, что перечитывал священную для американского народа Конституцию, чтобы напомнить себе о возложенной на него ответственности. Ибо Смит верил в могущество Конституции и не верил, что в угоду прямолинейным распоряжениям, нацарапанным на листке тонкой пергаментной бумаги, можно пожертвовать величайшим в истории человечества достижением демократии. Не верил он и в то, что великий эксперимент под названием «американская демократия» давным-давно провалился.

К концу первого десятилетия существования КЮРЕ в Белом доме воцарился новый Президент и счел, что беззаконие только усилилось. Он расширил полномочия Смита и даже намекнул на возможность силовых решений.

Смит тотчас наметил жертву — безвестного полицейского, который когда-то воевал во Вьетнаме и ныне подходил для такой работы по всем статьям.

И убил его.

Разумеется, в деле об убийстве полицейского Римо Уильямса, последнего казненного в штате Нью-Джерси человека, никаких отпечатков пальцев его убийцы, Харолда В. Смита, не фигурировало. Шеф КЮРЕ обтяпал все, названивая по телефону и раздавая распоряжения. Грязную работу за него исполняли другие.

Сперва пропал полицейский значок. Потом в узком темном переулке на окраине Ньюарка бейсбольной битой до смерти забили какого-то несчастного. А на рассвете на месте преступления нашли полицейский значок, принадлежавший Римо Уильямсу. Детективы из Ньюарка арестовали парня. Он предстал перед судом и был признан виновным по статье «предумышленное убийство».

И все дружно поверили, ибо и дураку было ясно, что в штате Нью-Джерси никогда бы не казнили офицера полиции без самых веских на то оснований. Двенадцать присяжных единогласно признали вину Римо Уильямса, не подозревая о том, что являются участниками тайного заговора, нити которого ведут в Овальный кабинет.

Римо понятия не имел, кто и зачем его подставил, и мужественно прошел через всю коррумпированную судебную систему. Вплоть до того самого момента, когда на голову ему надели специальный кожаный шлем, а руки и ноги пристегнули ремнями к электрическому стулу.

Он потерял сознание в спецпомещении тюрьмы «Трентон Стейт», а очнулся в санатории «Фолкрофт», где наконец-то все прояснилось.

Электрический стул был не настоящим. Судебный процесс — тоже. Свидетели и судьи — подкуплены. Отпечатки пальцев и прочие приметы Римо Уильямса изъяты из всех досье и файлов.

— Не получится, — заметил Римо, когда единственный оперативник КЮРЕ, однорукий Конрад МакКлири, открыл ему тайну.

— Но мы действовали крайне тщательно и осторожно, — заверил его МакКлири. — Семьи у вас нет. Друзья? Но какие друзья у легавого? Разве что такие же, как и он сам, тоже легавые. И особой любви к вам они никогда не питали. Слишком уж вы честный и принципиальный. А честный легавый — это как белая ворона.

— Все равно не получится, — упрямо повторил Римо Уильямс, чувствуя, как натянулись на лице бинты. «Очевидно, мне сделали пластическую операцию, изменили внешность», — подумал он.

— Почему? — удивился мужчина с крюком вместо руки.

— Я вырос в сиротском приюте. Настоящей семьи у меня, может, и не было, зато есть миллион братьев.

— Приют «Святой Терезы» сгорел две недели тому назад. Небрежное обращение с огнем, простая случайность, но она пришлась как нельзя кстати. В пожаре винят какую-то монахиню. Имела привычку вдыхать ароматические вещества. Насколько я понимаю, вы с ней знакомы. Сестра Мария, или как ее там?..

— Подонок, вот ты кто!

— Таким образом, в этом мире вы один-одинешенек, Римо. А под могильной плитой с вашим именем покоится некий безвестный бродяга. Но попробуйте только заикнуться — тут же отправим прямиком к нему. И ни одна живая душа о том не узнает.

Вот и пришлось Римо Уильямсу смириться со своей новой жизнью. Его направили в обучение к последнему из потомственных мастеров Синанджу и путем долгих тренировок, изнурительных упражнений и жесточайшей диеты превратили в того, кем он стал. Теперь он тоже мастер Синанджу и в совершенстве владеет искусством рукопашного боя — столь древним, что, говорят, оно положило начало всем остальным видам борьбы.

В течение долгих лет, нимало при этом не старея, он исправно и тайно служил Америке. Человек, которого и на свете-то не существовало, работал на организацию, тоже как бы не существующую. И все недруги США вмиг сникали при виде этого молчаливого и непобедимого мужчины.

Теперь вот он хочет уйти. Навсегда.

Но прежде Римо должен отдать старый должок человеку, который отнял у него прошлую жизнь и навязал новую.

Дело в том, что Харолд В. Смит слишком уж тщательно выполнил свои обязанности, уничтожив все следы существования Римо Уильямса. Он просто стер его с лица земли, стер как личность. И теперь, двадцать лет спустя, не осталось ни единой зацепки.

• Предыдущая
• 5/62
• Следующая