Право на Спящую Красавицу - Райс Энн - Страница 44

• Предыдущая
• 44/47
• Следующая

Феликс торжественно объявил толпе, что сейчас личный питомец Королевы явит им свои срамные части, которыми так преданно служит ее величеству. Я не сразу понял, что он имеет в виду, и Феликс довольно вежливо пояснил, дескать, мне надо развести ягодицы – и пусть толпа видит мой зияющий анус. Этим символическим жестом я как бы сообщал: меня в любое время можно изнасиловать. Но только в это и ни в какое другое место.

Красный как рак, дрожащими руками я раздвинул жопки. Толпа взревела. Слезы катились у меня по щекам, а Феликс длинной тростью приподнял мне мошонку, потыкал в член, показывая мою беззащитность, и все это время сам я демонстрировал селянам раскрытый анус. Стоило мне чуть расслабить руки, и Феликс тут же велел развести ягодицы шире, угрожал мне наказанием. «Ох разозлится Королева, – предупреждал он, – а толпа порадуется». Наконец, к вящей радости селян, он вернул кожаный фаллос на место и, закинув поводья на плечо, отвел меня обратно к королевскому экипажу.

В каждой из деревень меня ждало что-то новенькое, к чему я никак не был готов.

Потом Феликс заверил Королеву, дескать, все испытания я выдержал с надлежащей покорностью. Красота моя сразила всех наповал, и в половине деревень мальчишки и девчонки в меня просто влюбились. Ее величество за это поцеловала меня в глаза.

Вечером в Замке устроили пир. Точно такой закатили в честь твоего прибытия, но я прежде ничего подобного не видел. Тогда я впервые прислуживал за столом Королеве, а она то и дело милостиво отправляла меня к другим лордам и леди в качестве подарка. Встретившись глазами с принцессой Линеттой, я невольно улыбнулся ей.

Я чувствовал в себе силы исполнить любой приказ, больше ничего меня не страшило. К тому моменту – могу твердо сказать, – я окончательно сдался. Хотя нет, по-настоящему я понимал, что сдался, когда Леон и лорд Грегори при любой возможности замечали, какой я несгибаемый и притворяюсь, смеюсь над господами. Иногда, если позволялось, я отвечал, дескать, это не правда.

С тех пор еще много чего случилось, но уроки, преподанные мне в первые месяцы обучения, стали самыми важными.

Принцесса Линетта, разумеется, до сих пор в Замке. Со временем ты узнаешь, что она из себя представляет. И хотя от Королевы, лорда Грегори и Леона я могу стерпеть что угодно, выносить забавы Линетты мне до сих пор тяжело. Впрочем, даю голову на отсечение, никто об этом не догадывается.

Ладно, уже почти светает, тебе пора возвращаться в гардеробную, а мне еще надо тебя выкупать. Помни: я рассказал свою историю, чтобы ты поняла суть подчинения, покорности. Найди свой способ сдаться.

Моя история на этом не заканчивается, и ты когда-нибудь узнаешь ее всю. Пока же я не буду утруждать твою головку лишними подробностями. Если тебе выпадет испытание, которое покажется невыносимым, мысленно произнеси: «Алекси пережил многое, значит, и я смогу».

Красавица не хотела, чтобы он умолкал. Она опять хотела принца Алекси, но было уже поздно.

Когда он вел ее в гардеробную, Красавица гадала: понял ли принц Алекси, какой огонь на самом деле разжег в ней? Как заворожил ее, помог понять ту тягу к подчинению, которую она уже в себе ощущала?

И пока он мыл ее, уничтожая следы любви, Красавица молчала, погрузившись в мысли.

Она силилась понять, что почувствовала, когда Королева призналась, будто хотела отослать ее домой? Точно ли Красавица желала возвращения?

Ее не отпускал тревожный образ. Она видела себя в родном Замке, в запыленной горнице, которая стала ей узилищем на сотню лет, и слышала шепотки. Старая карга, ведьма, что уколола ей пальчик веретеном, ухмылялась беззубой пастью и похотливо тянула руки к груди Красавицы.

Принцесса вздрогнула. Она поморщилась и попыталась вырваться, когда Алекси затягивал на ней ремни.

– Не бойся, – сказал он. – Нас никто не видел и не слышал.

Она уставилась на Алекси, будто первый раз его видела. Ничто в Замке ее не страшило: ни он, ни Принц, ни Королева. Красавица боялась собственного разума.

Небо бледнело. Алекси обнял Красавицу.

Она вновь стояла, привязанная к стене, и от холодного камня ее отделяли только собственные длинные волосы. Красавица никак не могла избавиться от мыслей о запыленной горнице, ей все казалось, что она лишь переходит из одного сна в другой, а гардеробная – вовсе не настоящая.

Принц вошел в ее комнату, Принц поцеловал ее… нет, целовал ее Алекси. Алекси? Откуда он здесь, в про?клятой комнате?!

Красавица открыла глаза и взглянула на того, кто разрушил заклятие, увидела самое обыкновенное невинное лицо! Лицо не Кронпринца, не Алекси, а чистого и неиспорченного, как и сама Красавица, юноши, который в изумлении отступил от ее ложа. Храбрый, да, храбрый и обыкновенный!

– Нет! – вскричала она.

Алекси зажал ей рот ладонью.

– В чем дело?

– Не целуй меня, – прошептала она.

На лице принца отразилась боль, и Красавица разомкнула губы. Алекси тут же поцеловал ее, запустил ей в рот язык, и она потерлась о принца бедрами.

– Это лишь ты… – прошептала Красавица.

– А ты о ком подумала? Приснился кто-нибудь?

– На мгновение мне показалось, что все вокруг – сон, – призналась Красавица, хотя камень у нее за спиной был плотен и холоден.

– Сон? Неужели все столь кошмарно?

Красавица покачала головой.

– Тебе это нравится, все, от и до, – прошептала она ему на ухо. Алекси бегло посмотрел на нее и отвел взгляд. – Все вокруг мне казалось сном, потому что прошлое – настоящее прошлое – утратило свой блеск!

– Мне здесь по душе, – сказал Алекси, – и я же это место ненавижу. Меня здесь уничтожили и воссоздали. Вот что значит покориться: испытывать два разных чувства и при том сохранять единый разум, единый дух.

– Да, – виновато вздохнула Красавица. – Порочная боль, порочное наслаждение.

Принц одобрительно улыбнулся.

– Скоро мы вновь будем вместе…

– Да…

– Не сомневайся. А до тех пор, моя дорогая, моя любовь, ты принадлежишь всем.

Несколько дней для Красавицы прошли неотличимо от предыдущих. Никто не узнал, что она провела ночь с Алекси.

На следующее утро Принц сообщил, что его мать одобрила Красавицу, и теперь он сам займется воспитанием новой пленницы, будет делать из нее личную служанку: Красавица станет убираться у него в покоях, наполнять его кубок вином… в общем, делать все то, что для Королевы делал Алекси. И еще она будет спать в покоях Принца.

Красавице все завидовали, а ежедневные наказания для нее определял сам Принц.

По утрам леди Джулиана гоняла Красавицу по Тропе взнузданных. После Красавица прислуживала за столом, и горе ей было, если она случайно проливала хоть каплю вина.

После обеда ее отправляли спать и набираться сил перед исполнением вечерних обязанностей в опочивальне Принца. В следующий Праздник ей предстояло участвовать в забеге по Тропе, и Принц от души надеялся, что после усердных занятий его маленькая рабыня непременно победит.

Новости Красавица выслушала, обливаясь слезами и краснея, то и дело припадая губами к ногам Принца. Любовь по-прежнему не давала ему покоя, и по ночам, когда весь Замок засыпал, он будил Красавицу и одаривал ее грубыми ласками. В такие минуты Красавица, перепуганная, о принце Алекси даже не вспоминала.

Потом, на рассвете, ее, обутую в сапоги с подковами, отсылали к леди Джулиане. Превозмогая страх, Красавица выбегала на мягкий гравий. Леди Джулиана, само очарование в багряном платье для верховой езды, гнала девушку вперед, и Красавица щурилась на солнце, когда его лучи пробивались сквозь кроны нависающих над Тропой деревьев. К концу занятий она рыдала.

После забега они с леди Джулианой отправлялись в сад. Леди брала с собой кожаный ремень, но пользовалась им редко. Чаще всего они с Красавицей просто отдыхали, и госпожа – в вышитом шелковом наряде – целовала Красавицу. Та смущалась, голова у нее шла кругом. Леди Джулиана не забывала гладить рабыню, трогать везде, где только вздумается, щедро осыпая поцелуями и комплиментами. А когда она все-таки бралась за ремень, Красавица тихонько плакала, сопровождая всхлипы утробным стоном и неохотно подставляя зад.

• Предыдущая
• 44/47
• Следующая