Крайний срок - Мэрфи Уоррен - Страница 19

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая

Футболист осел на тротуар. Его напарник вытащил руку из-под подошвы Римо и опять попытался нанести ему удар дубинкой, но уже левой рукой. Римо пригнулся и дотянулся до плеча нападающего, вследствие чего дубинка, промахнувшаяся мимо цели, заехала самому нападающему по макушке, расколов ему череп.

Бедняга хотел было вскрикнуть, но не сумел; тогда он рухнул поверх тела своего сообщника.

Римо посмотрел на поверженных врагов. Под их клетчатыми куртками оказались белые накидки, которые в сочетании с белыми штанами смотрелись как больничная форма. Оба не шевелились. Римо выругался. Надо было думать раньше: хотя бы один должен был выжить, чтобы ответить на вопросы.

К Римо и двум трупам у его ног приближались мужчина и женщина. Глядя прямо перед собой, они обошли живописную группу справа и слева, после чего их руки снова соединились, и они продолжили неспешную прогулку.

Появился полицейский. Он взглянул на трупы.

— Готовы? — поинтересовался он.

— Полагаю, что да, — ответил Римо.

— Хотите заявить? — спросил полицейский.

— А надо? — спросил Римо.

— В общем, можно. На вас напали двое грабителей, и вы уложили их на месте. В полицейском управлении любят коллекционировать такие сведения.

— А вы не любите?

— Ты сам подумай, парень, — честно сказал полицейский, подойдя ближе. (Римо прочел у него на груди: «Патрульный Л. Блейд».) — Если ты подашь заявление, мне придется писать отчет, снимать с него уйму копий и так далее. — Прохожие шли мимо, не останавливаясь и то всех сил стараясь не смотреть на трупы. — Твое имя и адрес зафиксируют, тебя вызовут в суд, а там мало ли что может случиться — чего доброго, еще засудят.

— За самооборону?

— Это Нью-Йорк. Надо понимать, как мы тут относимся к подобным вещам, — сказал патрульный Л. Блейд. — Скажем, я на твоей стороне, как и добрая половина копов. Но если мы надоумим людей самостоятельно защищаться, на что они, кстати, имеют полное право, то полиция превратится в любительскую ассоциацию.

— Иными словами, защищаться от грабителя, не будучи членом профсоюза полицейских, — это все равно что заниматься штрейкбрехерством?

— Вот именно!

— Понятно, — сказал Римо. — Можно мне узнать, кто это такие?

— Давай обыщем их, — предложил полицейский и нагнулся. Натренированные руки ловко обшарили карманы. У обоих убитых не оказалось ни бумажников, ни удостоверений личности.

— Жаль, ничего нет.

— Если я заявлю о случившемся, тела попадут в морг?

Полицейский кивнул.

— И их опознают по отпечаткам пальцев?

— В теории — да.

— Почему в теории?

— Потому что у нас такое количество трупов, что этим придется ждать своей очереди пару месяцев. Так что результатов опознания не будет долго. А если возникнут трудности, то их не будет вообще.

— А что случится, если я не заявлю?

— Ничего.

— Как это «ничего»?

— Ты да я отправимся дальше по своим делам, словно ничего не произошло.

— А как же они? — спросил Римо, указывая на трупы.

— К утру их здесь не будет.

— Куда же они денутся?

— Этого я не знаю. Я знаю одно: к утру трупы всегда исчезают. Наверное, их забирают студенты-медики для экспериментов. — Полицейский подмигнул Римо. — Или извращенцы для своих целей. Не знаю. Они не из моего профсоюза.

— Да поможет нам Бог, — вздохнул Римо. — Поступайте по своему усмотрению. — Он направился было к галерее игровых автоматов, но полицейский окликнул его:

— Постой, парень! Запомни: мы с тобой не разговаривали. Я знать ничего не знаю.

— Истинно так, — сказал Римо.

Под высокими сводами галереи Чиун вел переговоры со служащим о размене доллара. Оба с облегчением посмотрели на приближающегося Римо.

— Римо, объясни этому идиоту, что эта долларовая купюра — серебряный сертификат, стоящий больше, чем четыре монеты по двадцать пять центов! — взмолился Чиун.

— Он прав, — сказал Римо служащему.

Тот покачал головой.

— Ничего не знаю. Хозяин оторвет мне голову, если я стану давать на один доллар больше четырех четвертаков.

— Непоколебимое невежество, — сказал Чиун.

Римо вынул из кармана доллар и протянул его служащему. Тот отдал серебряный сертификат. Чиун вырвал его у Римо и спрятал в складках кимоно, прежде чем Римо успел его разглядеть.

— За мной доллар, — сказал Чиун.

— Если забудешь, я тебе напомню, — сказал Римо и спросил служащего, какой из автоматов труднее всего обыграть.

— "Мечты Южных морей" там, в углу, — сказал парень. — Этот автомат ни разу не проигрывал.

Римо проводил Чиуна к дальнему автомату и объяснил, как кидать монетки и в чем цель игры. Чиун оскорбился, что выигрыш нельзя забрать наличными.

Двое в черных кожаных куртках подмигнули друг другу, услышав верещание Чиуна. Они дергали за ручку соседний автомат.

— Этот джентльмен будет играть, — обратился к ним Римо. — Если не хотите неприятностей, оставьте его в покое.

— С какой это стати?

— Ради вашей же пользы. Не трогайте его.

— Чего ради мы станем тебя слушать?

— Как хотите, — со вздохом отступил Римо.

Рядом с галереей находился телефон-автомат, еще не превращенный вандалами в писсуар. Римо набрал номер, по которому полагалось связываться со Смитом в вечернее время.

— Какие новости о Липпинкотте? — спросил он.

— Все по-прежнему. Никто не может понять, что с ним, — ответил Смит.

— Чиун говорит, что это какой-то яд.

— В его организме не находят посторонних веществ, — сказал Смит.

— Если Чиун говорит, что это яд, значит, это яд.

— А вы что-нибудь узнали? — спросил Смит.

— Почти ничего, — ответил Римо. — Двое парней попытались укокошить нас посреди улицы.

— Кто они такие?

— Их уже нет в живых. Я не знаю, кто они такие: при них не оказалось удостоверений. Но, Смитти...

— Да?

— На них была больничная форма. Я подозреваю, что в деле замешаны медики. Попытайте свой компьютер.

— Что ж, проверю, — согласился Смит.

Римо заглянул в окно галереи. Двое парней в кожаных куртках, с сальными волосами по моде 50-х годов взяли Чиуна в кольцо, беседуя между собой. Чиун делал вид, что не обращает внимания на их неучтивость. Римо покачал головой и отвернулся, не желая становиться свидетелем развязки.

— Какие сведения от Руби? — спросил он у Смита.

— Пока никаких.

— Хорошо. Когда она позвонит, скажите ей, что мы со всем разберемся, прежде чем она додумается, из-за чего весь сыр-бор. Так ей и передайте.

— Вы обязательно хотите, чтобы я так прямо и сказал? — спросил Смит.

— В общем... — Римо замялся. — Не обязательно. Я позвоню завтра.

Вернувшись в галерею, он нашел обоих юнцов стоящими на цыпочках слева и справа от Чиуна. Римо быстро разобрался, в чем дело: Чиун поймал их за указательные пальцы и заставил двигать рычаги бильярдного автомата.

— Я вас предупреждал, — сказал он юнцам.

— Скажи ему, чтобы он нас отпустил? — взвыл один.

— Отпусти их, Чиун, — сказал Римо.

— Не отпущу, пока не кончится игра, — ответил Чиун. — Они любезно согласились показать мне, как надо играть.

— Согласились, держи карман шире! Какой у тебя шар?

— Я играю первый шар, — ответил Чиун.

— Столько времени? — удивился Римо.

— Он не имеет изъянов, — сказал Чиун. — Зачем менять его на другой?

Римо знал, что пройдет несколько дней, прежде чем Чиун сыграет во все пять шаров, поэтому он надавил на автомат бедром и легонько пристукнул. Там, где только что горел счет, остались пустые бельма. Загорелась надпись: «Наклон».

— Что случилось? — спросил Чиун.

— Машина наклонилась, — объяснил Римо.

Чиун нажал пальцами двоих лоботрясов на рычаги, но ничего не добился.

— Что это за наклон? — спросил Чиун.

— Это значит, что игра завершена, — сказал Римо.

— Как это получилось?

— Иногда это происходит само по себе, — сказал Римо.

— Ага, — подал голос один из юнцов. — Пожалуйста, отпустите нас, сэр.

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая