Доллары мистера Гордонса - Мэрфи Уоррен - Страница 12
- Предыдущая
- 12/38
- Следующая
— Мой коллега хотел бы захватить с собой модели самолетов.
— Пусть берет. Господи, неужели вы думаете, что кто-нибудь из нас рискнет ему помешать?
Когда самолет пролетал над озером Эри, Чиун вывалил из рукава своего кимоно полдюжины миниатюрных моделей пассажирских реактивных лайнеров. Некоторое время он их молча разглядывал, а потом сказал:
— Не знаю, как вы, западные люди, это делаете, но машины почти идеальны для движения сквозь воздух. Не понимая самой сущности движения и тех философских основ, которым я тебя учил, эти люди, имея в своем распоряжении всего лишь свои приборы, пишущие машинки и прочую чепуху, создали эти самолеты. Я поражен.
Мастер Синанджу не удержался и высказал это же стюардессе, которая передала его слова пилоту. Заинтересовавшись, пилот подошел к Чиуну и Римо.
— Это хороший самолет, — похвалил Чиун.
— Спасибо, — сказал пилот, атлетически сложенный мужчина лет пятидесяти с чеканным загорелым лицом спортсмена, соблюдающего форму.
— Но у него есть изъян, — продолжал Чиун, указывая на хвост самолета. — Вот это место. Здесь должно загибаться внутрь, а не выступать наружу.
Пилот повернулся к стюардессе:
— Вы что, разыгрываете меня? — И добавил, адресуясь к Чиуну:
— Вы, конечно же, инженер и работаете в компании «Макдоннел Дуглас», не так ли?
— Что происходит? — заинтересовался вздремнувший было Римо.
— Да вот этот джентльмен только что пытался, будучи инженером-авиаконструктором, выдать себя за дилетанта. Он высказал мне конструктивную идею, над которой работала компания «Макдоннел Дуглас» и которую не удалось осуществить лишь потому, что пока не существует необходимых для этого современных высокотехнологичных материалов.
— Современных? — переспросил Чиун и засмеялся. — Да моему предложению несколько тысяч лет!
В аэропорту О'Хара, куда они прибыли, маленький мальчик захотел поиграть в чиуновские самолетики, на что Чиун посоветовал ему заиметь свои.
У них оставалось целых пять часов свободного времени. Было лишь начало одиннадцатого, а мистер Гордонс назначил им встречу в посадочном зале Аллегени, у восьмого выхода, на три часа. Форсайт высказал предположение, что Гордонс предпочел это место потому, что зал этот походил на длинную коробку, из которой не так-то легко быстро скрыться.
Римо и Чиун наблюдали, как люди встречают друг друга и как расстаются.
Они видели легкое волнение, которое чувствуется обычно перед посадкой в самолет, и сопереживали ему. В три часа они были начеку и должны были бы заметить Гордонса еще на подходе. Но особое чувство, которое всегда давало знать Римо, что к нему кто-то приближается, на этот раз не сработало. Чиун испуганно вздрогнул, что на памяти Римо случилось с ним впервые, его глаза широко раскрылись. Медленно, сохраняя безупречную координацию движений, как и подобает Мастеру Синанджу, он отступил назад, чтобы между ним и мистером Гордонсом оказалась билетная касса. Римо вспомнил уроки Чиуна: в критических обстоятельствах следует прятать от глаз противника свои ноги, чтобы скрыть свою технику защиты.
— Добрый вечер! Я — мистер Гордонс.
Прикинув на взгляд, Римо решил, что Гордонс был с ним почти одного роста, но тяжелее. Передвигался он со странной медлительностью. Это была не грациозная плавная замедленность движений Чиуна, а осторожное, чуть ли не спотыкающееся поочередное скольжение ног. Когда Гордонс остановился, серый костюм на нем почти не шелохнулся. Губы его раздвинулись в некоем подобии улыбки и застыли в этом положении.
— А я — Римо. Вы принесли пластины?
— Да, предназначенные для вас пластины у меня. Вечер сегодня довольно теплый, не правда ли? Я сожалею, что не могу предложить вам выпить, но мы находимся в посадочном зале аэропорта, а в посадочных залах не бывает баров с напитками.
— Еще здесь нет кегельбанов и столиков для игры в маджонг. Что за околесицу вы несете?
— Я говорю так, чтобы вы чувствовали себя спокойно и непринужденно.
— Я и так чувствую себя непринужденно. Так вы говорите, пластины у вас при себе?
— Да, у меня есть пакет с пластинами для вас, и я вижу по вашей руке, что у вас есть пакет для меня. Я отдам вам мой пакет в обмен на ваш.
— Отдай ему пакет, Римо! — крикнул из-за билетной кассы Чиун.
Римо увидел, как модель самолета — идеальное оружие в руках Мастера Синанджу — молнией устремилась к мистеру Гордонсу. Тот увернулся едва уловимым движением. Увернулся он и от второго самолетика. И от третьего...
Одна за другой модели врезались в сработанные из алюминия и стали стены посадочного зала, пробивая их насквозь и оставляя дыры, через которые виднелось ночное небо. Одна из них попала в рекламный плакат эстрадной группы «Памп рум». У изображенной на нем певицы при этом исчезла голова, и вместо нее над высокой грудью оказалось сквозное отверстие.
— Римо! — кричал Чиун. — Отдай ему то, что он хочет! Отдай!
Римо не шелохнулся.
— Давайте ваши пластины, — обратился он к Гордонсу.
— Римо, не занимайся глупостями! — крикнул Чиун.
— У меня четыре пластины, с которых печатаются пятидесяти— и стодолларовые банкноты. Пятидесятки — купюры Федерального резервного банка Канзас-Сити выпуска 1963 года, серия "Е", лицевая сторона номер 214, оборотная — номер 108. Сотенные — Федерального резервного банка Миннеаполиса, выпуска 1974 года, серия "Б", лицевая сторона номер 118, оборотная — номер 102.
— На кого вы работаете? — спросил Римо, левой рукой нащупывая под мышкой Гордонса нерв, нажатие на который парализует человека и причиняет страшную боль, которую можно усилить, если ответ задерживается. Так было раньше, много раз.
— Я работаю сам на себя. Для своего выживания, — ответил мистер Гордонс.
— Отдай ему то, что он хочет, Римо! Убери руку! — крикнул Чиун и в ажиотаже выдал целый поток корейских слов, которые показались Римо знакомыми, похожими на те, которые он не раз слышал в начальный период обучения и которые означали, что что-то идет не так. Позднее «не таким» оказывалось только то, что делал Римо, а все остальное в мире было в порядке. Но Римо понимал, что сейчас Чиун имел в виду совсем не его ловкость и умение.
— Посмотри на его лицо!
На лице мистера Гордонса застыла все та же глуповатая улыбочка. Римо усилил давление на нерв. Кожа под его пальцами подалась, затем под ней что-то хрустнуло. По звуку это была кость, но в этом месте никаких костей быть не должно.
— Не делайте этого. Вы уже нанесли мне повреждение, — сказал мистер Гордонс. — Если вы не прекратите, наступит временный паралич правой стороны моего тела. Это может угрожать моему выживанию. Я должен вас остановить.
Может быть, все дело было в этой улыбке, а может — в том странном ощущении, которое Римо испытывал от прикосновения к телу этого человека. Так или иначе, когда он удвоил нажим, причем в этот раз не пальцем, а острым и твердым ребром дискетки, то, похоже, поскользнулся. Тело его теперь уже не было сбалансировано с телом мистера Гордонса, и Римо начал падать. В этот момент мистер Гордонс схватил его за правый локоть и равномерно, со страшной силой, которую он теоретически развить не мог, учитывая положение, в котором он в этот момент находился, начал сжимать запястье Римо, вынуждая его разжать пальцы, державшие программу.
— Пусть забирает! Отдай! — кричал Чиун.
— Отдать? Черта с два! — буркнул Римо и вскинул колено, целясь Гордонсу в пах.
Колено застыло в воздухе. Будто раскаленные стальные прутья впились Римо в правое плечо и рвали сухожилия.
Словно желтое пламя, мелькнуло перед глазами Римо кимоно Чиуна, но, к своему изумлению, Римо не увидел результатов того потрясающего мастерства, с помощью которого Чиун мог стереть тонкими длинными пальцами улыбку с лица мистера Гордонса. Чиун атаковал его — Римо — руки! Длинные ногти Чиуна впились ему в правую ладонь, заставив ее раскрыться. Мгновение — и программа оказалась у Гордонса. Положив ее в карман. Гордонс бросил на пол гравировальные пластины.
- Предыдущая
- 12/38
- Следующая
