Цвет страха - Мэрфи Уоррен - Страница 26

• Предыдущая
• 26/59
• Следующая

— Мы убежали оттуда. Решили, что это бомба.

— Бомба и была, — бесстрастно заявил Чиун.

— Она не взорвалась, но вспыхнуло все — ого-го! Небо, трава, деревья и все остальное — все стало желтым! Потом из кратера повалили пленники-северяне, все насмерть перепуганные и все как один бормотали что-то о желтом свете.

— Так что же произошло?

— Мы с Чиуном отправились на разведку, но стоило нам подойти к кратеру, как бомба заверещала и расплавилась, превратившись в лужу шлака.

— Иными словами, самоуничтожилась.

— Что ж, можно сказать и так.

— Ты забыл о человеке, сидевшем в яме, — подсказал кореец. — Расскажи о нем императору.

— Ах да, — спохватился Римо. — Прежде чем бомба расплавилась, мы нашли в яме солдата северян. В отличие от прочих он был не просто напуган, а буквально раздавлен происшедшим.

— Вы хотел сказать — подавлены?

— Да. И еще он сказал, что после того, как ему в лицо ударил желтый свет, все стало синим. Чепуха какая-то!

— Нет, не чепуха. Так и должно быть, — отозвался Смит.

— Неужели?

— Это особое свойство зрения. Если человек долго смотрит на какой-то цвет, а потом отводит взгляд, то на оболочке его глаза остается изображение в дополнительном цвете.

— Значит, синий дополняет желтый?

— Именно, — сказал Смит, записывая на диск карту Штатов и вызывая новый файл.

— А зеленый, стало быть, враг красного? — Римо хихикнул.

— Расскажите-ка теперь про желтый цвет, — потребовал Смит.

— Невероятно яркий цвет, но мы не смотрели на его источник.

— Вы сказали, что он испугал десятки людей.

— Да. У них душа в пятки ушла.

— Ладно. Теперь опишите розовый.

— Розовый. Теплый.

— Яркий?

— Приятный.

— Приятный и радостный, — добавил Чиун.

— Самый радостный, какой только бывает на свете, — бодрым голосом добавил Римо.

— Сильный? Интенсивный? — продолжал допытываться Смит.

— Я бы не назвал его слепящим, но и слабым он тоже не был.

— Откуда исходил розовый свет?

— Из ушей мышонка. Разве я не говорил?

— Каких еще ушей мышонка?

— Вы видели когда-нибудь воздушные шары с плетеной корзиной?

— Да.

— Так вот, уши были прикреплены к корзинам. Четыре стенки, четыре уха. Как только показались шары, они начали сиять.

— Уши или корзины? — уточнил Смит.

— Уши. А потом все окрасилось розовым.

— И стало очень красивым, — добавил Чиун.

— Понятно, — протянул Смит и, помолчав, спросил: — Не было ли еще чего-нибудь необычного?

— Вы имеете в виду, кроме этой мини-войны?

— Да. Помимо войны.

— Что-то не припомню.

— Расскажи Смиту о француженке, — подал голос мастер Синанджу.

— Да, еще там была французская журналистка.

— Вы о ней уже говорили.

— После того как фургоны прессы въехали на поле битвы, она появилась вновь. Пыталась разобраться в происходящем.

— Ну и как? Разобралась?

— Она говорила по спутниковому телефону... что она говорила, папочка?

— La charade se perpetre...

— По-английски, пожалуйста.

— Вся эта шарада возникла из-за ярких цветных лучей. Ключ к разгадке — слепящий окрашенный свет.

— Вы слышали, Смит? Ключ к разгадке — слепящий окрашенный свет.

— Вы задержали ее? Допросили?

— Нет. Зачем?

— Да потому, что она, судя по всему, знает что-то о том явлении, которое произошло на поле битвы! — рявкнул Смит.

Трубка умолкла.

— Смитти, — нерешительно произнес Римо. — Зачем кричать?

— Извините, — ответил Смит, досадливо сжимая кулак свободной руки. — Продолжайте.

— Этим все и кончилось. Женщина уехала.

— А Микки Уэйзингер?

— Благодарная воссоединенная нация унесла его на своих плечах, — торжествующе объявил Римо. — Вам не нравится, когда все хорошо кончается?

— Эта история только начинается, — с горечью заметил Смит.

— О чем вы?

— Судя по всему, явление, поразившее солдат на поле битвы, отразилось и на вас с Чиуном.

— На нас ничего не отразилось, — возразил Римо. — Мы чувствуем себя на все сто.

— Я послал вас прекратить сражение.

— Нас опередили.

— А еще вы должны были захватить руководителя компании Бисли и узнать у него, где находится Дядя Сэм.

Судя по всему, Смит досадливо хрустнул пальцами.

— Черт побери, — пробормотал Римо. — А мы и забыли.

— Это не повторится, император, — заверил Смита Чиун.

— Честное слово бойскаута, — добавил Римо, в голосе которого послышалось беспокойство.

— Вы можете разыскать ту женщину? — спросил Смит.

— Попытаемся.

— Узнайте, что ей известно. Я сомневаюсь в том, что она журналист.

— Почему?

— Предчувствие.

— У васне бывает предчувствий. Они требуют живого воображения.

— На сей раз воображения у меня — хоть отбавляй, — мрачно произнес Смит. — Держите меня в курсе, — добавил он и, повесив трубку, вернулся к терминалу. Его старческие узловатые пальцы принялись порхать по клавиатуре, и при каждом нажатии на экране беззвучно вспыхивали буквы.

Поступили первые сведения о прекращении кровопролития в Питерсберге. Смит отстучал команду, превращавшую монитор компьютера в цветной телевизор.

На экране возникло сконфуженное лицо диктора кабельной сети новостей. Над его головой проплыла диагональная заставка «Вторая гражданская?»

— Мы до сих пор пребываем в неведении относительно того, что произошло в Питерсберге, — сообщил диктор и приложил к уху телефонную трубку. — Как вы сказали?.. На линии связи наш корреспондент Дэвид О'Далл, — добавил он. — Слушаем тебя, Дэйв.

— Здравствуй, Питер, — произнес оживленный голос. — Этот радостный праздник принес на историческую землю Виргинии счастье и ликование, и мы...

— Все это очень хорошо, — вмешался диктор, — но мы хотели бы услышать репортаж о последнем сражении.

— Все кончено! — торжествующе воскликнул Дэйв.

— Что ты имеешь в виду, говоря «все кончено»?

— Противостоянию пришел конец. Как только появились люди из компании Бисли, мир вновь стал прекрасным и удивительным.

— Извини, Дэйв, но мы ждем от тебя фактов. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Минутку... Представителей прессы приглашают посетить только что открывшийся павильон с кофе и булочками. Всего доброго! Увидимся позже! Чао!

— Дэйв? Дэйв!

Глядя на диктора, беспомощно скалившего зубы перед миллионами американских зрителей, доктор Харолд В. Смит пробурчал себе под нос:

— Кажется, эта штука поразила даже электронные средства информации. Что за дьявольщина?

Долго гадать не пришлось — размышления Смита прервал вспыхнувший в углу экрана красный огонек. Это означало, что расположенный в подвале «Фолкрофта» компьютер, непрерывно прочесывавший информационные каналы в поисках сведений о боевых действиях, отыскал что-то важное и интересное.

Смит нажал клавишу.

На экране возникло краткое сообщение, только что распространенное в сети:

ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ

АГЕНТСТВО «РЕЙТЕР»

ПАРИЖ, ФРАНЦИЯ

С АЭРОДРОМА ВОЕННОЙ БАЗЫ «ТАВЕРНИ» ПОДНЯЛОСЬ ЗВЕНО ФРАНЦУЗСКИХ БОМБАРДИРОВЩИКОВ, УДАРИВШИХ ПО ТЕМАТИЧЕСКОМУ ПАРКУ «ЕВРО-БИСЛИ». ПАРКУ НАНЕСЕН СЕРЬЕЗНЫЙ УЩЕРБ. ВСЕ САМОЛЕТЫ И ЭКИПАЖИ БЛАГОПОЛУЧНО ВЕРНУЛИСЬ К МЕСТУ ДИСЛОКАЦИИ

В скромно обставленном кабинете с видом на Лонг-Айлендский пролив раздалось ворчание Харолда В. Смита:

— О Господи! Что это значит, черт побери?

А это значило, что после завершения Второй гражданской войны начался франко-американский конфликт 1995 года.

В свое время историки зафиксировали Вторую гражданскую войну в США и франко-американский конфликт 1995 года как два отдельных, никак не связанных между собой события.

Историки заблуждались. Вторая гражданская война завершилась в 12.22 по местному времени, а конфликт с французами начался в 5.47 по Гринвичу, то есть менее получаса спустя.

Не усматривая связи между этими столкновениями, историки даже не догадывались о том, что начало франко-американскому конфликту было положено телефонным звонком с питерсбергского национального поля битвы, переданным по спутниковым каналам.

• Предыдущая
• 26/59
• Следующая