Схаас - Мерцалов Игорь - Страница 1

• 1/137
• Следующая

— И еще один вопрос, мистер Рэдхэнд. В вашем замке есть привидения?

Джон внимательно посмотрел на собеседника, изучая выражение его лица.

— А если ответ будет утвердительным, это вас насторожит?

— Это восхитит меня! — воскликнул Торн. — Я люблю все натуральное, мистер Рэдхэнд, а что такое английский замок без привидения? Да и туристы меня не поймут, если я предложу им экскурсию в английский замок без привидения. Конечно, если его нет, это не повлияет на мое решение о покупке Рэдхэндхолла. Придется доставать привидение на стороне…

— Оно есть. Только очень прошу, вас, мистер Торн, не пытайтесь сделать из него очередной аттракцион. Это оскорбительно для родовой чести. И может обернуться для вас большими неприятностями: дедушка у нас очень… самолюбив.

— Ни слова больше! Клянусь честью нежно любимой мамочки, ни грана лишнего внимания к его персоне без личного согласия досточтимого призрака.

— Ну заручиться его согласием будет нелегко…

— И все-таки я попытаюсь. Пожелайте мне удачи! — Торн поднял бокал и сделал большой глоток.

Сегодня он казался не в меру возбужденным. Что ж, его можно понять: преуспевающий американский миллионер, баловень судьбы, одерживает очередную победу в Европе. С дедушкой он, конечно, ни о чем не договорится и, пожалуй, набьет себе шишек в бесплодных попытках затянуть призрака в свой бизнес. Но Джон почему-то не испытывал ни малейшего желания предупреждать американца. Ему полезно будет пообщаться с настоящей древней британской аристократией. А старому, полупрозрачному упрямцу — соприкоснуться с реальным миром.

Джон продолжал сдержанно улыбаться, но чувствовал, что вместе со свободой медленно и неотвратимо зарабатывает странную пустоту в груди…

— Вы как будто невеселы, мистер Рэдхэнд…

— Я просто серьезен. Мне многое предстоит обдумать.

— Я могу понять ваши чувства. — Торн перестал улыбаться. — Это ведь не первая моя покупка в подобном роде. Но что поделать, такова жизнь: памятники эпохи феодализма, сколько бы веков ни простояли, рано или поздно меняют владельцев, переходя либо в казну, либо в частные руки. Аристократия нежизнеспособна в современном мире, а те ее формы, что нынче принято называть традициями, могут только рассмешить. По правде говоря, выгодно распорядившись вырученными за Рэдхэндхолл деньгами, вы, как аристократ, добьетесь гораздо большего, нежели бродя в одиночестве по пустынным залам да беседуя с фамильными привидениями. И как умный человек, вы это хорошо понимаете.

— Даже лучше, чем вам представляется, несмотря на весь ваш опыт подобного рода сделок, мистер Торн.

— Да, наверное… Вы ведь только наполовину британец?

— Оставьте, мистер Торн, это не имеет никакого значения…

— В ваших жилах течет русская кровь — тоже благородная, как я слышал.

— Все верно, моя мать была потомком русских князей.

— Нелегко было сохранить голубую кровь в Империи Зла…

— Но, как видите, возможно — не имея ни родового поместья, ни земельных владений. Вообще, мистер Торн, мне не хотелось бы, чтобы вы отзывались о моей родине неуважительно.

— Но помилуйте, сэр, это же общепризнанное мнение!

— Это сущий бред, и не более того.

— Но ведь сами-то вы, — хитро улыбнулся Торн, — предпочитаете жить в цивилизованной стране.

— Что является моим сугубо личным делом. Вы симпатичны мне, мистер Торн, и я не хотел бы менять к вам отношение из-за разногласий, которые в данном случае совершенно несущественны.

— Прекрасно сказано, мой дорогой граф! Понимаю и умолкаю! — Американец вновь приложился к бокалу. — Надеюсь, вы не сердитесь на меня?

Молодой граф покачал головой:

— Нисколько. Итак, нам, кажется, осталось обсудить только один вопрос — сроки сделки?

— В любой удобный для вас момент. Деньги не проблема, я приехал в Англию с большими планами и хорошо подготовился.

«Шопинг миллионера», — поймал себя на ехидной мысли молодой граф. Вслух он сказал:

— Мне нужно время. Видите ли, я должен еще завершить кое-какие дела.

— Не смею возразить. Хотелось бы только знать поточнее, о каких сроках вы говорите…

— Неделя-две. Не думаю, что больше.

Торн пожевал губами:

— Эх, ну почему я не умею отказывать приятным людям? Давайте остановимся на трех неделях и заключим договор, согласно которому по истечении этого срока сделка должна быть заключена непременно…

— В таком случае я прошу месяц.

— Целый месяц! Вы убиваете меня, мистер Рэдхэнд! Время — деньги…

— Которые, как вы сказали, проблемой не являются. А вот для меня время — это нечто иное…

— И что же? — подался вперед американец. В глазах его засветился неожиданно искренний интерес.

— Еще не знаю, — развел руками Джон. — Но я должен подыскать себе новый дом, кое о чем позаботиться…

На самом деле ему не о чем было заботиться, кроме судьбы полудюжины слуг, а жить на деньги от продажи замка он мог бы в пятизвездочных отелях, занимая их целиком. Но он твердо знал, что не может лишиться Рэдхэндхолла, не побывав там еще хотя бы раз и не поговорив начистоту с призраком. Он ни за что не мог бы сказать, зачем для этого нужен месяц, но чувствовал, что поступает правильно.

Торн кивнул:

— Ну что ж, как я уже сказал, я приехал в Англию с большими планами… у меня найдутся дела на это время. Лиз, дорогуша!

К ним приблизилась (и где только скрывалась до этого момента?) ослепительно длинноногая красавица, секретарша Торна.

— Какие дела у нас намечены на ближайшее время?

— Очень много дел для вас, мистер Торн. — Голос у нее был звучный и обволакивающий, — Три поездки по Королевству, деловая встреча в Германии, покупка сорока акров земли в графстве Кент, обустройство…

— Довольно, милочка, довольно. Как видите, мистер Рэдхэнд, мое время занято до предела. Не могу не пожелать, чтобы свои дела вы завершили как можно скорее, но отнюдь не тороплю, — весело проговорил Торн, не отрывая глаз от точеной фигурки удаляющейся секретарши.

— В таком случае поспешу откланяться, — поднялся на ноги Джон. — Я хочу вернуться в Рэдхэндхолл сегодня же.

Про свою секретаршу Торн как-то сказал: «Дивная женщина. У нее редкий дар не утомлять». Сам Торн таким даром не обладал. Несмотря на его постоянные заверения, что да-да, он все понимает, каждый разговор с ним оставлял некоторый осадок в душе, и тем более странной была искренняя симпатия Джона к этому человеку.

Вразрез с принятым решением Джон заночевал в городе, только позвонил из гостиницы, предупредил прислугу, что прибудет завтра. Разговор о продаже Рэдхэндхолла, хоть и далеко не первый, дался трудно. Вольно было распоряжаться судьбой замка, находясь вдали от него! Не то теперь. Молодой граф понял, что так и не приучил себя к мысли о неудаче.

Хм, неудача… Простое слово, а кроются за ним впустую потраченные три года жизни, три года самостоятельных решений, планов, надежд. Тяжелый камень лежал на сердце. Томясь в тесном гостиничном номере, Джон понял, что один только финансовый провал не подкосил бы его. Деньги не главное и никогда не были главным. Но, принявшись после смерти родителей за деловые начинания, Джон поставил на кон слишком многое, а осознал это только теперь…

Утро застало его хмурым и невыспавшимся. Без аппетита позавтракав и расплатившись по счету, Джон вывел со стоянки свой любимый «лендкрузер». Выезжая на шоссе, он поймал себя на странном ощущении, будто крепко нашалил, слишком поздно сообразив, что шалость отнюдь не так безобидна, как казалось вначале, и одним словесным внушением за нее уже не отделаться. И совершенно не осталось в душе ночных томлений взрослого человека, а вместо них был какой-то нелепый детский страх перед наказанием.

Глупо. Уже больше трех лет, как некому наказывать Джона.

Чувство, однако же, лишь усилилось, когда вдали замаячили знакомые очертания замковых стен.

• 1/137
• Следующая