Хождение к морям студёным - Бурлак Вадим Никласович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/68
• Следующая

Начал Вельский предсказателей расспрашивать, а те руками разводят:

— Не знаем, боярин-кормилец, как и куда «чудин-белоглазый» подевался. Свистал-свистал кроха, да и просвистал жизнь государя. Поди погляди, боярин, может, и сокровищ царских теперь не досчитаешься…

Неизвестно, выполнил ли Вельский совет предсказателей, но по Москве несколько дней шли поиски маленького северного чародея. Найти его не смогли, зато поползло по городу множество слухов о таинственном человечке с длинной бородой. Носился он по Москве с огромным мешком и все тосковал по родному Северу. Пытался будто бы проскочить через городские заставы, да никак не удавалось.

Из-за этого обозлился «чудин-белоглазый» на жителей столицы и принялся мстить. По ночам забирался он в свой мешок и замирал прямо на дороге. А заслышав шаги одинокого прохожего, начинал хрюкать и гоготать.

Прохожий радовался, что нашел нежданно свинью или гуся, и кидался к мешку. Тут-то его «чудин-белоглазый» хватал за руку и утаскивал в подземелье.

Не доносит древняя молва, сколько времени так измывался маленький чародей над москвичами. Но и спустя века от знатоков преданий и поверий можно было услышать, что еще блуждает по московским подземельям неприкаянный седовласый карлик. Заманивает он туда горожан обещаниями несметных богатств и навсегда оставляет в темном царстве. А сам еще и жалуется несчастным, будто никак не может он вырваться из здешнего подземелья и уйти в родной северный край.

Конечно, слишком сказочными выглядят рассказы о таинственной «чуди белоглазой». И все-таки предания о ней притягивают к себе и любознательных слушателей, и ученых, и поэтов разных народов и поколений.

Может, и Александр Пушкин, услышав легенды о сказочных способностях «чуди белоглазой», впоследствии отразил свои впечатления в поэме «Руслан и Людмила»:

В переводе с голландского «Шпицберген» означает «Острые горы». Такое название дал северному архипелагу в XVI веке знаменитый путешественник Биллем Баренц. Пытаясь отыскать северо-восточный проход из Атлантики в Тихий океан, он совершил три экспедиции по северным морям. Последнее путешествие закончилось трагически. Летом 1597 года голландский мореход умер. Это случилось когда участники экспедиции были вынуждены покинуть свой корабль, затертый льдами у побережья Новой Земли, и отправиться в обратный путь на двух лодках.

Норвежцы Шпицберген называют Свальбардом. В XIII веке датский историк Саксон Грамматик сообщал, что на островах этого архипелага жили очень высокие люди. А название «Свальбард», или «Холодный Берег», дали прибывшие туда викинги.

Свежевание кита (старинная гравюра)

Но на Шпицбергене многочисленные экспедиции пока не нашли никаких следов и свидетельств пребывания там викингов.

Наши поморы стали осваивать эти острова задолго до экспедиции Баренца. Некоторые исследователи полагают, что новгородские мореходы бывали там еще в X веке. Русские называли архипелаг Грумантом.

Примерно так в старину именовали Шпицберген и в некоторых других странах. Немецкий ученый Иеронима Мюнцер в 1493 году писал португальскому королю Жуану II: «…Под суровой звездой арктического полюса… открыт большой остров Груланда…на котором находится величайшее поселение людей под… господством великого герцога Московии».

Но что означает слово «Грумант»? Некоторые исследователи считают, будто это измененное на старорусский лад «Гренландия».

Но есть и другая версия. Известно, что у знатоков «Студеного моря» — русских поморов — была примерно сотня терминов для обозначения различных видов льда. В старину падающую в море ледяную глыбу они якобы называли «грума» или «грумана».

На Шпицбергене, изобилующем ледниками, падающие в море глыбы льда — явление частое. И в наши дни, и в древние времена. Возможно, так и появилось обозначение архипелага.

В судовом журнале экспедиции известного русского путешественника, адмирала Василия Чичагова, побывавшего на Шпицбергене в 1766 году, отмечено: «Примечательно, что всякий день отваливались от ледяных гор превеликие льдины».

Это привлекало в древности людей к этим суровым ледяным берегам? Согласно научным данным, на протяжении геологической истории Шпицбергена климат там неоднократно менялся. Миллионы лет назад эта северная земля утопала в тропической растительности. Из этой растительности и образовались впоследствии богатейшие залежи каменного угля.

Но в средние века и русских людей, и жителей Скандинавии Шпицберген привлекал, конечно, не углем, а изобилием морского зверя и рыбы.

Русские охотники добывали на архипелаге тюленей, моржей, белых медведей, песцов, занимались и китобойным промыслом.

Очевидно, богатой была добыча на Груманте, раз люди отваживались преодолевать нелегкий н опасный путь с материка и даже зимовать на островах.

Представители известного поморского рода Старостиных появлялись на Груманте еще до 1435 года. А один из их потомков, Иван Старостин, зимовал там 39 раз.

Норвежский дипломат и исследователь Анкер отмечал: «По количеству зимовок Иван Старостин установил рекорд, который не смог побить никто из людей, зимовавших на Шпицбергене».

На самом большом острове архипелага мыс у входа в Ис-фьорд назван в честь этого охотника.

Русские люди строили на Шпицбергене не только жилье и склады, но и возводили по берегам деревянные восьмиконечные кресты. У их подножия наши первопроходцы хоронили своих товарищей. А еще эти кресты являлись, по давним поморским правилам, навигационными знаками. Их перекладины указывали на север и юг.

Конечно, у поморов, которые хаживали на Грумант, были и свои особые традиции, обряды, приметы, песни, предания. Разве можно без них обойтись в студеные ночи полярной зимы, на далеких от родного дома островах?

Наверное, одним из самых известных грумантских песнопевцев и сказителей был Самсон Ксенофонтович Суханов. Родился он в 1766 году в крестьянской семье, в Вологодской губернии.

В юности ему доводилось вместе с охотниками-промысловиками зимовать на Груманте. В дальнейшем Самсон Суханов стал знаменитым каменотесом. Благодаря его мастерству появился в Москве пьедестал памятника Минину и Пожарскому, в Петербурге — Александровская и Ростральные колонны у здания Биржи, скульптурные группы Горного института, статуи воинов на башне Адмиралтейства, ряд колонн Исаакиевского и Казанского соборов. Знакомые Самсона Ксенофонтовича вспоминали, что, живя в Москве и Петербурге, мастер порой тосковал по северным просторам и частенько вспоминал Грумант.

Нередко он пел сочиненные им песни и рассказывал приятелям были и предания «ледяных островов».

• Предыдущая
• 18/68
• Следующая