Последний дракон - Кобербёль Лине - Страница 13

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая

Нико окинул Ворону гневным взглядом и не ответил. А Давин, хворый с виду, стоял возле борта и не спускал глаз с Каллана. Неужто он тоже был вместе с нападавшими? Пожалуй, был, даже если я его не видела. Во всяком случае, выглядел он так, будто совесть его нечиста.

Повсюду на палубе сидели или лежали наши корабельщики. Большинство были связаны. Только Каллан и его друг Мальвин Хектор так жестоко пострадали, что Ворона не счел нужным их скрутить.

— Гребите с ними к берегу! — велел Ворона. — Мы и так потеряли много времени! Высадите их на сушу, утопите корабль и поплывем дальше!

— Утопить «Ласточку»? Ты хочешь утопить мой корабль? — взревел Портовый Местер.

Несмотря на то что руки у него были связаны, он изо всех сил боролся, пытаясь подняться на ноги.

— Сожалею! — ответил Ворона. — У меня не хватит команды, чтобы управлять двумя судами. А коли мы оставим «Ласточку», сколько времени пройдет, прежде чем ты снова погонишься за нами?

— Если ты утопишь «Ласточку», я стану искать тебя, покуда не найду, — произнес Портовый Капитан таким ледяным голосом, что я чуть не испугалась…

Местер говорил, что он тогда с ним сделает, и я не хотела бы оказаться в шкуре Вороны в тот день, когда он его найдет.

Ворона равнодушно смотрел на Местера.

— Некоторые мнят себя королями, — так сказал Ворона. — Некоторые мнят себя королями лишь потому, что им слишком долго было позволено управлять маленькой захолустной дырой вроде портового городка. Я утоплю твой корабль, если мне это нужно. А ты либо заткни свою пасть, либо отправляйся на дно вместе с ним.

Портовый Местер выругался:

— Ты не тронешь «Ласточку»! Коли ты хотя бы поцарапаешь корабль…

Ворона замахнулся, чтобы ударить Капитана, но Нико схватил его за локоть.

— Нет! — произнес Нико. — Корабль — да, без этого не обойтись, но я не желаю смотреть, как ты бьешь связанного человека!

— Тогда закрой глаза! — прошипел Ворона.

Но Нико не сдался. И в конце концов Ворона опустил руку.

— Сажайте их в шлюпку! — велел он. — Нам надо выйти из Троллева залива прежде, чем начнется отлив.

Я до смерти боялась, что рана Каллана еще больше раскроется. Правда, он был рослый и кряжистый, словно дуб, но никому не поздоровится, если истекать кровью, как истекал он. Я даже не хотела, чтоб его переносили вниз, в кубрик, а теперь его спустят в шлюпку, подпрыгивавшую у борта «Ласточки». Ему предстояло плавание по беспокойной черной воде и высадка на каменистый угрюмый берег Троллева залива.

— Берегите его! — попросила я корабельщиков, спускавших его вниз вдоль борта корабля. — Будьте осторожны!

Один из них послал мне раздраженный взгляд, другой пробормотал: «Да, да!» — и продолжал спускать раненого. Каллан не произносил ни слова, и я поняла, что он по-прежнему в беспамятстве.

Когда я почти уже перестала дышать от страха, у меня возникли убийственные мысли о человеке, что пустил в ход свой нож против Каллана. И о Нико… Нет, может, не убийственные, но…

Я его не понимала. Нико, который всегда был честен в мыслях и делах, Нико, который ненавидел меч и насилие! Что с ним стряслось? Я никогда прежде не видела его таким бледным и решительным, таким упорным. Словно он видел нечто такое, что мы, другие, не видели. И что бы это ни было, оно заставило его делать вещи, на которые — никогда бы не подумала, что он согласится. Нападение! Каллан! «Ласточка», которую они хотят утопить. А что будет с нами? Что станется с нами здесь, в Троллевом заливе, где нет ни души и где путь к ближайшей помощи длинен, и каменист, и тяжек, и отнимет много дней? Откуда мы возьмем еду и тепло, и как мне выхаживать Каллана? Нико что, совсем об этом не подумал?

Да, то было неожиданным. Я знала, что Нико об этом думал и что в глубине души это должно было разрывать его на части. Но все же он позволил Вороне и его людям действовать, как они привыкли, даже если и казалось, будто Ворона порой готов был следовать приказам Нико. Огниво, одеяла, та капля провизии, которая теперь у нас была… Вороне пришлось не по вкусу, что придется все это оставить, но он склонился перед волей Нико.

Но самое диковинное случилось тогда, когда они были уже готовы отчалить от берега. Нико быстро кивнул, и двое корабельщиков Вороны внезапно схватили Давина.

— Что… — начал было Давин, но больше ничего не успел сказать.

Внезапно он, барахтаясь и ругаясь, пролетел по воздуху и приземлился по колено в воде в нескольких шагах от маленькой полоски суши, вдававшейся в залив.

Он вынырнул, фыркая, злобный, словно кот.

— Какого черта! На что это похоже?!

— Тебя списали с корабля! — с тонкой улыбкой сказал Ворона. — Спасибо за помощь, но выходишь ты здесь.

— Нико!

Однако Нико, бледный и чужой, стоял с отрешенным взглядом, не желая смотреть ни на Давина, ни на меня, а меньше всех — на Каллана.

— Нет! — сказал он. — Я не желаю брать тебя с собой!

Корабельщики уже приготовились столкнуть лодку с песка. Скоро будет слишком поздно.

Я приняла свое решение.

Я не верил собственным глазам. Там на носу шлюпки сидел Нико и очень спокойно смотрел на меня, меж тем как рулевой Вороны одним ударом весла за другим заставлял лодку скользить все дальше и дальше в глубину залива.

Нет, может быть, я преувеличиваю. Его лицо, конечно, ничего не выражало, но он был бледный как простыня. Раздражен, высокомерен, непонятен — да! Но спокоен он не был.

Я окликнул его. Я хорошо знал: это бесполезно, но когда стоишь мокрый до нитки, по колено в воде и видишь, как твои лучший друг уплывает прочь, на пути к… Да один бог знает, на пути к чему и чем все это кончится…

— Нико! Баранья башка! Вернись!

Но он, само собой, этого не сделал. Единственное, чего я добился своими усилиями, было то, что тонкая улыбка на губах Вороны стала еще шире и более торжествующей. В конце концов я смолк и двинулся вброд к берегу. Словно бы больше ничего делать не оставалось, да и вода была уж больно холодная.

— Снимай мокрое! — сказала Роза и протянула мне одеяло и чью-то куртку. — А не то замерзнешь насмерть.

И она не соврала. Холодный воздух уже хорошенько кусал кожу, а ноги мои были вовсе бледно-синими. Я стянул через голову промокшую насквозь рубаху и вытерся одеялом насухо.

Кое-кто из корабельщиков с «Ласточки» уже собрал груду сухих водорослей и пытался вселить в них жизнь с помощью огнива. Но большинство из них стояли, не отрывая глаз от шлюпки, что мало-помалу приближалась к их кораблю.

— Они это не сделают? — спросил один из них.

— Как бы не так, — горько ответил другой. — Этот Ворона все что угодно придумает.

Портовый Местер не сказал ни слова. Он только стоял и смотрел, стиснув тяжелые кулаки.

И вот оттуда донеслись звуки ударов — звуки молота, разбивавшего дубовый шпангоут. Но на это потребовалось немало времени. Да и все шло очень медленно, во всяком случае поначалу «Ласточка» едва кренилась на один борт. И наконец, тяжелая, как корова, которая вот-вот отелится, она легла на борт и пошла ко дну.

— Они сделали такое, — сказал человек, который не верил. — Эти поганцы сделали такое!..

Его товарищ не произнес ни слова. Он лишь молниеносно повернулся кругом и так двинул меня по голове, что я упал навзничь в песок. Я перекувырнулся, вскочил и вернул ему удар, но мой был слабоват, потому что я хорошо понимал его правоту. В глазах этого корабельщика я был одним из тех «поганцев», из-за которых только что потопили корабль, а благодаря Нико я стоял перед ним. Перед ним и его шестерыми товарищами по кораблю. Это было как в страшном сне. Если они и вправду решили отлупить меня, что я мог поделать?

— Прекрати драку, Мальвин, — сказал Портовый Местер. — Никакой пользы от этого не будет. А нам нужны все силы, которые у нас только есть, чтобы выпутаться из этой истории.

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая